Непрекращающийся мерный гул. Еле слышный, но всё же ощущающийся всем телом. Ощущающийся постоянно. Уши закладывает. Не удивительно, ведь самолёт летит на высоте несколько тысяч метров. Кстати, я в самолёте.
Всегда испытываешь двоякие чувства от полётов. С одной стороны всегда приятно парить в небе на стальном чуде, творении рук человека, преодолевая огромные расстояния за предельно короткие сроки. Осознавая это, испытываешь почтение к достижениям человеческого разума и преклонение перед научным прогрессом, а, не осознавая, детскую радость и наивное предвкушение счастья от этого аттракциона. Но с другой стороны эти положительные эмоции всегда сопровождаются трепетом перед силами, всё-таки неподвластными людям. Трепет – не то слово. Перед полётом внутри всегда гложет мысль, не дающая покоя ни на минуту, как бы её не гасил и не старался заглушить. Конечно же, это страх. Нужно быть честным перед собой и признаться, что всегда присутствует страх.
Но пока всё, вроде бы, нормально. Самолёт не старой модели, на хвосте логотип зарубежной компании, а с детства привит стереотип, что всё импортное хорошее. Впереди на трёх креслах сидит семья: папа, мама и маленький ребёнок, сзади какой-то мужик с огромным пивным животом, которого перманентно «пилит» размалёванная женщина, явно молодящаяся постоянными косметологическими процедурами: инъекциями, подтяжками и… Что там ещё они себе делают?
Странно, но ко мне никто так и не подсел, хотя самолёт практически заполнен, поэтому мне пришлось лететь в одиночестве рядом с двумя пустыми сидениями. Что значит пришлось? Так даже лучше. Никто не мешает.
Каждый всегда хочет сесть у окна. Интересно почему? Наверное, потому что так интереснее, и всё дело в человеческом любопытстве. Видимо, в нас заложен какой-то инстинкт познания. А может, нам просто хочется контролировать обстановку. Есть ещё одна версия, что окон всегда меньше, чем пассажиров, и таким образом люди инстинктивно проявляют свою привилегированность и исключительность, стремясь владеть тем, чего нет у других, пусть это будет хотя бы одно из трёх мест у окна.
Всё как обычно, люди проводят время в полёте, как могут. Меня же мучает тревога. Сам не пойму от чего так погано себя чувствую, словно нервничаю из-за какой-то вещи… Или события… Постоянно на взводе. Не могу толком расслабиться.
Высота огромная, за бортом температурный минус, а наш самолёт стремительно летит вперёд. Класс! Действительно это здорово. Крутые ощущения. И только где-то глубоко-глубоко внутри всё же сидит гнусное чувство, которое не все ощущают, потому что не все способны признать свои страхи, но которое независимо от этого не перестаёт быть и существовать.
Стоп! А куда мы все летим?! Что вообще происходит?!
Самолёт сильно тряхнуло, словно он провалился в какую-то воздушную яму. Так сильно, что по салону пронёсся ахнувший вздох. Взгляд подсознательно метнулся к иллюминатору. Правое крыло стало видно по-другому, не так, как несколько секунд назад. В мозгу пронеслась мысль, что самолёт накренился, завалившись на одно крыло. Вокруг испуганно зароптали переглядывающиеся люди, женщина сзади резко замолчала, а ребёнок впереди, почувствовав общее напряжение, наполнившее пространство, начал хныкать и переживать. Борт так и не пришёл в нормальное положение, продолжая крениться на один бок, как будто это был плановый манёвр. Народ понемногу утихомирился, придя к выводу, что ситуация, действительно под контролем пилота. Как сразу произошёл второй воздушный провал. Авиалайнер сотрясло ещё сильнее. Появились необычные, будоражащие ощущения, как от «американских горок», заставляющие организм выделять адреналин в огромных дозах. Все органы подкатили прямо к горлу, собравшись в верхней части груди. Обе ладони непроизвольно судорожно вцепились в ручки кресла, а сердце мощно и активно забилось тревожным набатом. Стало очевидно, что воздушный лайнер начал отвесно падать, стремительно теряя высоту. Все мысли заглушил животный первобытный ужас.
Сейчас я умру!!! Сейчас мы все умрём!!!
Почему-то перед глазами представилась картина кабины пилота. Капитан неистово тянет штурвал на себя, что-то уверенно, но очень громко и быстро командуя своему помощнику. Тот, подавляя панику и суету, выполняет все требования командира экипажа, действуя чётко по инструкции, пытаясь общими усилиями вывести самолёт из состояния неуправляемого критического режима полёта. Хоть бы у них получилось!!! Давайте, ребята!!! Из последних сил!!! Делайте то, что нужно!!! Только спасите наши жизни!!!
…
Глаза открылись в один миг. В тёмную комнату через окно уже пробивалась утренняя рассветная ясность. Наверное, скоро вставать. Фуууух… Ну и сон. Жуть сплошная. Дурацкий сон!
Главное, что в такой важный день. Ну, конечно, в такой день мог присниться именно такой сон, всё же взаимосвязано. Нервное состояние в жизни передаётся и в сферу сна, как прямое отражение психологической ауры организма. Логично.
Ну, что? Пора собираться, всё равно теперь уже не усну, сто процентов. Сдача отчётности по особо ценному имуществу в Министерство образования и науки – дело серьёзное, а кого попало в такую командировку не посылают. Нельзя облажаться, тем более, если едешь туда вместе с начальником отдела. Ладно, хорошо, хоть начальник – молодая, общительная, адекватная и умная девушка. Съездим в Министерство, закончим там все дела и обратно. Путешествие из Петербурга в Москву…
Утренний «Сапсан» в 07.05, времени ещё много. За час доеду до Московского вокзала, а там уже будет ждать служебная машина, в багажнике которой заготовлены пакеты со всей документацией. Двадцать шесть тяжёлых папок-скоросшивателей… Это где-то шесть или семь больших полиэтиленовых пакетов. Придётся за две ходки справиться от машины до поезда. Главное сделать всё вовремя, экспресс ждать не будет, на то он и экспресс.
Никогда бы не подумал, что в будний день да ещё в такую рань на вокзале может быть столько народу. Вестибюль кишмя кишит, совершенно разношёрстный люд потоками живой массы ламинарно течёт в сторону платформ и от платформ к станции метро на выходе с вокзала. Кое-где эти упорядоченные человеческие перемещающиеся слои сбиваются в кучи, образуя хаотичные турбулентные завихрения, или попросту толпу, в которой перемешались прибывающие, уезжающие, встречающие, провожающие, таксисты, носильщики багажа, торгаши и, конечно, карманники-щипачи.
Взгляд, брошенный на электронное табло-расписания, зафиксировал нужный рейс утреннего «Сапсана». До отправления ещё полчаса. Надо позвонить Кате, своему начальнику, сказать, что я на месте, и соответственно получить указания к дальнейшим действиям.
