Последнее, что я запомнил в мире своей прежней жизни – взрыв осколочной гранаты на полу, под моими ногами.
Первое, что я запомнил в мире моего настоящего – четыре окуляра на голове робота-хирурга, тщательно проверяющего моё тело.
Моё ушедшее прошлое – будни ничем не выдающегося сельского опера, боровшегося с карманниками, что слетались на нашу ежегодную ярмарку.
Моё новое настоящее являлось настоящим лейтенанта флота астроразведки. Под моим началом находился десяток астроразведчиков в званиях сержантов и младших лейтенантов. Конечно же наши звания здесь произносились несколько по-другому, но мне привычнее было переводить их на прежние земные эквиваленты.
Перед нашей группой стояли задачи самостоятельных планетарных исследований и участие в поисковых и исследовательских экспедициях, организуемых нашими местными учёными. Параллельно мы должны были контролировать охрану основанной флотом планетарной базы, включающей научно-исследовательский комплекс и центры отдыха и реабилитации астрокорпуса. Соответственно, расследования несчастных случаев с персоналом ложились тоже на наши плечи.
Сама база находилась на огромной территории, площадью около четырёх квадратных морских миль. Фактически это был небольшой город со зданиями научных лабораторий, домиками для учёных, ангарами для техники, гостиницей астрокорпуса, спортивными сооружениями и реабилитационными медцентрами, практически нашпигованными различным высокотехнологичным оборудованием. Весь этот город был расположен на пустынной местности, с двух сторон подпираемой скальными массивами, а с третьей имеющей выход к морю. Четвёртая сторона света позволяла нам без труда выезжать к редким лесным массивам и местным племенам, так как являлась местностью с низкими холмами, покрытыми, в основном, невысокой травой.
У меня, при виде всего этого, обязательно бы проклюнулся вопрос: откуда взялся наш городок? Всё очень просто. Планету, на которой мы теперь расположились, открыли недавно. Первые сканирования показали, что она очень схожа с Землёй. На планете не было замечено развитых цивилизаций – только отдельные племена местных аборигенов. А так как дополнительные исследования выявили полезность планетарных условий для здоровья астрокорпуса, то решено было открыть наше представительство на поверхности.
Сказано-сделано. Вскоре прилетевший крейсер высадил на Арзаркану, так решено было назвать открытую планету, первых астроразведчиков. Высадившиеся представители нашей цивилизации наладили отношения с местными племенами и обговорили с ними территорию для расположения будущей базы. Местные охотно отдали нам требуемый кусок земли, так как не видели ничего полезного в пустынной поверхности. Рыболовство же у них не процветало, так как аборигены опасались крупных хищных рыб, схожих с земными акулами, во множестве обитавших у берегов. Кстати, название Арзаркана на моём нынешнем языке означало Покровительница чешуйчатых.
Далее было ещё проще. Специализированный грузовой корабль привёз наших эффективных строительных роботов, и те буквально за неделю устроили защитный периметр и возвели необходимые здания нашего обширного города на берегу моря.
Осталось только заселить возведённые постройки и работать. Что мы и сделали…
И очень скоро осознали в какую кучу вляпались.
В тот день мы работали на плато, неподалёку от нашей базы. Мы – это я и мой помощник, младший лейтенант Рэнтон – крепкий молодой человек с хорошими мозгами. Мы проверяли интересную гипотезу, что жизнь на этой планете развивалась по двум параллельным направлениям. Первое – жизнь, произошедшая от земноводных и постепенно заселившая леса на суше. Второе – жизнь, произошедшая от примечательных полурастений-полуживотных, обитающих в море, в скалистых пещерах. Из-за тектонической активности очень часто такие пещеры оказывались на суше, и нашим полуживотным приходилось приспосабливаться к такому двойному существованию. Вероятно они приспособились и даже развились до разумных существ, так как среди аборигенов на суше ходили легенды о стычках с обитателями планеты, которые могли напасть из-под воды и утянуть под воду, подобно русалкам.
Мы с Рэнтоном брали пробы почвы и снимали местные пещеры на видео, когда пришёл срочный вызов. Звонил глава нашей Миссии на планете – Координатор Исследований Директор Института Внеземных Культур многоуважаемый профессор Закадар Добророк.
– Слушаю, – произнёс я в пуговку микрофона, встроенного в наплечник моего рабочего комбинезона.
– У нас срочное сообщение, – донёсся из наушника голос Директора, – к нам прибывает…
«Ревизор», – почему-то пронеслось у меня в мозгу.
– К нам прибывает высокий учёный с планеты Зоплекс. Это очень важное лицо в дружественной нам цивилизации Золокатр, поэтому особое внимание следует уделить охране. Посему, жду вас через полчаса у себя в кабинете.
– Нужно охрану – сделаем, – негромко проговорил я, но уже после того, как вызов был окончен. – Хотя, от чего тут охранять?..
Увы, тут я здорово ошибался, и течение событий вскоре мне это доказало.
Но в тот момент я ещё не сомневался в своих словах.
Положив все собранные пробы в чемоданчик и настроив в нём те же параметры атмосферы, что и на плато, я окликнул своего помощника и оповестил его об окончании работы. Мы собрались у своих ховербайков, завели наш транспорт и на максимальной скорости полетели обратно к комплексу.
Кабинет Директора Закадара находился в высоком, десятиэтажном здании главного корпуса Комплекса Планетарных Исследований. Было время обеда, и стайки лаборантов и студентов, находящихся на практике, что-то весело обсуждая, направлялись к единой цели – столовой. Продвигавшиеся по знакомому проторённому пути учёные вели себя более чинно. По двое, по трое, в зависимости от приверженности той или иной теории, они вышагивали по коридору и изредка обменивались авторитетным мнением по поводу возможного обеденного меню.
Я прошёл в кабинет профессора. Закадар сидел за пластиковым столом со встроенным сенсорным монитором и пил чай с долькой лимона. Его серебристый комбинезон учёного был широко распахнут на груди, а его полное кругловатое лицо, высокий лоб, переходящий в небольшую залысину, светились красным от горячего напитка.
– Присаживайся, – бросил мне профессор. – Присоединишься?
Закадар обращался ко мне по-дружески. Этому способствовало то, что я, точнее индивид, в котором теперь я пребывал, когда-то спас его сына – тогда студента академии. Произошло это, когда тот карабкался по отвесной скале, отрабатывая практику, и попал под сорвавшийся булыжник. Мне «повезло» тогда оказаться неподалёку. В общем, парня я тогда спас, но сам не увернулся от хорошего удара в голову, отчего в будущем мне светила карьера кладовщика в астрокорпусе. Всё бы этим и закончилось, если бы отец паренька, профессор Закадар, не взял меня в эту экспедицию, предложив место главного представителя астрокорпуса на новой планетарной базе.
