Эскадрилья «Летучие Рыбы»
На одном из многочисленных островов архипелага Флорида-Кис существует авиабаза. Крайне секретная авиабаза.
Живописный пляж плавно перетекает во взлётно-посадочную полосу в обрамлении изящных пальм, тут же плещется Флоридский пролив, лазурно призывая исчезнуть в воде навсегда или увлечься течением в само Саргассово море. Ещё отсюда видны несколько песчаных косичек и коралловых островков. Всё до жути красиво.
Тропический климат юга нежен. Но также может быть суров…
Самолётные ангары по обе стороны аэродромной полосы ярко блестят на солнце, похожие на полуовальные раковины из железа. Диспетчерская вышка, напоминающая бетонное гнездо, перемигивается от света сверху своими стёклами. Жилые/служебные корпуса примыкают к «башне» почти любовно. На одном из них установлен неусыпный радар, который вращается с постоянной скоростью, будто под гипнозом.
Небо без облаков – погода самая лётная.
Над крышей «башни» развивается флаг, а на нём можно рассмотреть перламутровый фон океана и стайку блестящих рыб с крыльями, устрёмленных в сторону Бермудского треугольника.
Это стародавняя эмблема эскадрильи. В нынешний её состав входят восемь пилотов. А официально этой лётной части не существует вообще.
Приняв утренний «душ», Катя Ураган (позывной «Шестая») покинула воды пролива, который ещё старался вернуть девушку, набегая волнами на пятки. Крашенная брюнетка, будто осколочно-фугасная «Гидра» для истинных эротоманов, подняла с песка полотенце и неторопливо промокнула волосы, а после принялась обтирать всё своё стройное тело.
Кате нравился её загар. Такой невозможно было заполучить там, откуда она родом.
Закончив эту привычную процедуру, девушка облачилась в светло-серый комбинезон с закатанными чуть ли не до плеч рукавами, и босиком направилась в сторону базы.
Пальмы, льнущие к лазурным водам, провожали русскую красавицу, шелестя «пропеллерными» блестяще-зелёными верхушками под приятным южным бризом.
На полпути ей встретился парень (высокий, мускулистый, привлекательный), он не спеша выходил из зарослей по специальной тропинке, одетый только в сланцы, шорты и белую майку с рисунком большой белой акулы. Парня звали Данте Атом.
– Закончила плескаться?
– А ты опять дальний туалет использовал?
– Я не люблю ближний туалет. Он мне жмёт.
Данте, усмехнувшись попутчице, достал из кармана шорт солнцезащитные очки под цвет хаки и лениво пристроил их на нос.
– Оскар опять где-нибудь спрятался, чтобы фоткать меня голой? – Катя язвительно зыркнула в сторону «Первого» (именно такой позывной гордо носил Атом).
– А тебе как будто это самой не в кайф… – хмыкнул Данте. – Какой сегодня день хороший. И мы, кстати, пока не летим. Старикан сказал, что погодка даёт отбой.
Девушка-брюнетка весело взглянула на небо тропиков, украшенное пылающим солнцем. И сообщила:
– По сравнению с Москвой, у нас тут всегда лето, и зимой, и весной. Словно в Аду.
В корпусе с отсеками для пилотов они наткнулись на заспанную блондинку Лилию. Она шла умываться обратно к себе, навестив свой ненаглядный садик орхидей (лилово-облачных, пурпурно-тёмных, хищно-оранжевых, синевато-розовых, ангельски-белых, жгуче-красных и много каких ещё).
– Салют блондинкам! Как спалось? Цветочки снились? – Данте Атом первым делом стал липнуть к Лилии, которая путано пересказала сон про шлюпку в лесу, скалистый пожар на фабрике огнетушителей и стылый пистолетный ствол секвойи…
Катя с Атомом терпеливо выслушали этот чудесный рассказец. Затем парень сказал:
– Сегодня, вроде, точно выходной. Предполагаемо, три дня никаких штормов. Махнём на мангровые болота в Эверглейдс, порыбачим на крокодилов?
– У меня гидросамолёт, а не такси.
Лилия принялась нервно теребить свои белые волосы.
– Тогда давайте на «Крылатом» до Майами-Бич, позагораем. А дальше – по барам пройдёмся. Можно наведаться в Тампу, глянуть акулий цирк. Или ещё куда… Вернёмся до темноты, – предложила Катя, ища одобрения у Данте во взоре, непроницаемо сокрытом под тёмными стёклами военных очков.
– Да стемнеет уже часов в пять! Не успеем просто.
– Пять… – наигранно задумался Атом. – Отличное число для тебя, «Пятая». И вообще, что-то ты сегодня капризничаешь. Хочешь, чтобы Киро тебя поуспокаивал, наверно?
– Хочу, чтобы ты ко мне не лез. Хотя бы этим утром, – блондинка-лётчик резко развернулась и ушла в свой отсек.
Данте оставалось только «козырнуть» ей вдогонку.
Киро появился в столовой в гермошлеме.
– Что, прыщики? Или отражение в зеркале замучило, Прист? – воскликнул Атом, не донеся стакан с томатным соком до рта. Другие присутствующие тоже отреагировали по-своему: пухлый паренёк Дак от смеха поперхнулся креветкой из дырки в пончике; «панковая леди» Трио Точка в скептичном стиле «ну и даёт же чувак» помотала красно-фиолетовой чёлкой (при этом множество мелких колечек в её бровях и носу тихонько звякнули друг о друга); латиноамериканец Оскар Луч бросил вилку в салат и полез за фотоаппаратом; русская красавица Катя Ураган абсолютно не подивилась подобной придури «Второго»; Неземной простодушно заулыбался, едва не опрокинув языком тарелку с моллюсками; а Лилия застенчиво отвела взгляд.
Впрочем, веселье было недолгим.
– Оскар, сними-ка её с меня при помощи психокинеза, – пробухтел «замаскированный» Киро сквозь присобаченный под зеркальные очки ларингофон.
«Фотограф» Луч как-то сразу посерьёзнел, можно сказать, слегка сник. Он постоянно утверждал, будто владеет «искусством древних» перемещать предметы взглядом, но все подозревали, что ничего такого он на самом деле не умеет.
– Что для меня сегодня? Марио, должно быть, приготовил устриц в шампанском? Или вкуснейшую пиццу с грибами, моцареллой и помидорами? – спросил Прист не понятно у кого именно. – Компот-то хоть будет?
Пилоты эскадрильи, добродушно посмеявшись, снова принялись за трапезу. А Киро наконец-то отстегнул левую защёлку кислородной маски и снял шлем. Сев за своё место, парень поставил его на стол, после чего торжественно потребовал: «Официант, мой заказ!»
Через десять секунд в светлой столовой «образовался» огромно-тучный повар Блинелли, выйдя из помещения кухни с подносом, на котором уместился стакан сока неясной консистенции, нож с вилкой плюс некая дрянь на треугольной тарелке. Помимо колпака цвета не выпавшего ещё снега и «кричащей» гавайской рубахи под выбеленным фартуком, у Блинелли была элегантная эспаньолка, за которой он неустанно следил и ухаживал, пока не работал на кухне, занимаясь приготовлением самых изощрённо-экзотических блюд (за исключением пончиков для Дака).
Повар подал поскучневшему Присту своё творение.
