Беседа 10
Что такое справедливость
Мы начинаем третий год цикла бесед по христианской этике [1] и, хотя у нас и большой разброс в тематике, в целом мы каждый год охватываем темы, которые дают нам возможность поставить на свои места основные этические понятия. Важно, чтобы у нас была четкость в осознании понятий, употребляющихся именно в христианской этике, которая к нашему времени в большой степени превратилась в общечеловеческую (напоминаю вам, что это не тождественные вещи, несмотря на высокую степень их единства – единства воззрений, позиций и принципов). Очень важно четко определять эти понятия, как важно и соотносить все то, о чем мы здесь говорим, с нашей современной жизнью, с жизнью каждого из нас именно в нашем обществе, в нашей ситуации, в наше время, что является самостоятельной задачей. Вот эти два момента мы и ставим во главу угла в нашем цикле бесед. Но сегодня я постараюсь сделать акцент на первом, на выяснении понятия справедливости, о которой люди так много говорят в последние десятилетия и которой они так мало достигают в своей жизни. Действительно, люди и сейчас очень любят говорить о справедливости, хотя очень плохо представляют себе, что это такое. Даже если бы мы говорили только о собственно христианском понятии справедливости, то и тут нашли бы много проблем. А христианская этика удивительно подвижна, динамична, и поэтому она позволяет употреблять свои фундаментальные понятия и принципы всякому человеку, и не только христианину. Я буду говорить исходя из этого.
Люди всегда искали, ищут и будут искать правду жизни, причем уже здесь, на земле. Поиск правды – великая ценность и великое достоинство. И когда люди ищут Бога и волю Божью, они совершают подвиг. Мы их можем назвать подвижниками, поскольку этот поиск труден; на этом пути, конечно, возможны разочарования. Уже давно было сказано: «Нет правды на земле. Но правды нет и выше!» Человек, пришедший к такому выводу, достоин уважения, потому что по меньшей мере можно сказать, что он когда-то искал правду, и хотя он ее не нашел и разочаровался в этих поисках, это искание было, и оно его трогало. Из этих же слов ясно, что правда на земле для человека каким-то образом связывается с правдой вышней, с правдой на Небе. Есть некая правда на земле, которую можно искать, находить или не находить, и есть то, что является основанием для такого искания, – правда свыше, которую тоже можно искать, находить или не находить.
Правда на земле и правда свыше находятся в сложных взаимоотношениях, и мы априори можем сказать, что есть автономия того и другого, при том что между ними есть и глубокие связи. Что в жизни – правда, что в ней правильно, то и укоренено в вышнем мире, на некоем «втором» или «третьем» небе, и в конечном итоге – в Боге, в мире трансцендентном. Но если бы мы останавливались здесь только на трансцендентальном мире, то оставались бы в рамках язычества. Грань между язычеством и неязычеством пролегает именно здесь, в этой соотнесенности между собой и открытости друг ко другу и к нам трансцендентного и трансцендентального миров. В язычестве, как известно, есть своя доля правды, и иногда она обладает очень большой силой, и поэтому языческая вера в глазах людей подчас выглядит благородной и убедительной. Именно из-за того, что несет в себе эту долю правды. А что уж говорить о религиях Закона, если даже язычество, не знающее Источника этого закона, может быть благородным?
Всякая «религия книги» – есть такое понятие – делает большой акцент на законе и правде (к «религиям книги» относятся иудейство и мусульманство, также к ним часто относят и христианство; мы, правда, не можем с этим согласиться, потому что знаем, что христианство может жить и без книги, хотя Священное писание в Церкви играет очень большую роль). Но даже грубое беззаконие часто оправдывает себя по-своему понятыми законами.
Закон – это форма выражения правды, и, как говорит апостол Павел, «закон добр», «закон свят» и благ. Закон обычно директивен, и чем более он несет в себе вертикальную связь, чем более он соотнесен с высшим миром, тем более он директивен и поэтому выступает в форме заповеди.
Исполнение заповедей и закона тождественно исполнению воли Божьей. Люди ищут путей познания и исполнения воли Божьей. Важно не только познавать эту волю – что всегда связано с большими потрясениями в жизни человека и с накоплением большого опыта в этой жизни, – важно и исполнять ее, для чего надо знать и средства достижения этой цели. В области закона, правды, заповеди очень важно нахождение средств, адекватных цели. Ведь всем с юности известен ошибочный принцип, который обычно в христианстве однозначно отвергается: «цель оправдывает средства». Этот принцип древний, но у нас он часто приписывается иезуитам, и действительно, они какое-то время его использовали.
Можно и нужно ради Бога любить Его волю, Его заповедь, которая становится свидетельством Божьим в этом мире, свидетельством о Боге и Его воле. Человек, познавший закон и заповедь, знающий это свидетельство Божье, исполняется премудрости свыше. И человек мудрый является воплощением веры в правду и любви к ней. Закон ведет к гармонии, он нам ее открывает, и всякий человек, ищущий в жизни гармонию, ищет ту же волю Божью, тот же закон, который раскрывается во всякой доброте и красоте.
Согласно Библии, мир создан хорошим – этим открывается Библия. Так же творятся жизнь и человек, с той только разницей, что человек не просто хорош и добр, а очень – «зело» – хорош и добр. Исполнить волю Божью и означает стать добрым, а следовательно, и гармоничным. Люди, которые ищут гармонического развития – и таких много, – часто забывают об этом, часто ищут совсем иного и потому никакой гармонии не обретают. Но человек, становясь добрым по благодати, исполняясь волей и правдой Божьей, приобретает гармонию и в духе, и в душе, и в теле. Очень важна гармония между этими тремя составляющими человека. К сожалению, в истории она часто бывает недостижима: то дух подавляет тело, то тело – дух, то душевная область гипертрофируется и паразитирует на духе или на теле.
В обществе тоже есть свое добро – своя доброта и своя красота. Весь мир может быть пронизан им – тот мир, который мы называем миром Божьим, миром первозданным. И хотя по откровению мы знаем, что в Самом Боге еще есть нечто более высокое – то благо и та истина, которые в обществе раскрываются через веру людей, т. е. через их открытость ко Христу и причастие Ему; хотя мы знаем, что Сам Бог – по ту сторону добра и зла, тем не менее мы высоко ценим всякое откровение правды – именно как откровение Божье. Если в человеке его гармоничность открывается в духе, в душе и теле, то доброта и красота всего мира Божьего могут быть познаны разумным духом и духовным разумом Церкви и личности человека.
