В альтернативном мире, в двух миллионах переходов от Земли.
Троллиху звали Мэри – так прочитала Моника Янсон на бегущей строке видеоклипа. Никто не знал, как упомянутая троллиха называла сама себя. На экране двое дрессировщиков, мужчины, один в чем-то вроде скафандра, стояли над Мэри, которая сидела, съежившись в углу, в помещении, похожем на высокотехнологичную лабораторию. Если только существо, которое напоминает кирпичную стену, заросшую черным мехом, способно съежиться в принципе. К мощной груди Мэри прижимала детеныша. Детеныш – сам по себе комок мускулов – тоже был одет в серебристый скафандр, и от датчиков, прикрепленных к его плоскому черепу, отходили проводки.
– Отдай, Мэри, – произнес один из мужчин. – Ну же, не упрямься. Мы так долго готовились. Джордж выпустит малыша в Дыру в этом скафандре, он поплавает в вакууме где-то час, а потом вернется к тебе целый и невредимый. Даже позабавится.
Второй дрессировщик хранил зловещее молчание.
Первый осторожными шажками приблизился к Мэри.
– Никакого мороженого, если не перестанешь упрямиться.
Огромные, совершенно человеческие руки Мэри зажестикулировали. Быстро, почти неразборчиво, но решительно.
Вокруг видео в сети шли многочисленные споры: почему Мэри просто не перешла в ту минуту? Вероятно, потому, что ее держали под землей. Нельзя перейти из погреба, ведь в последовательном мире на этом месте сплошной камень. И потом, Янсон, отставной лейтенант мэдисонского полицейского департамента, знала, что есть множество способов помешать троллю перейти после того, как он оказался у вас в руках.
То, что пытались сделать эти люди, также подвергалось обсуждениям. Они находились в мире рядом с Дырой – в шаге от вакуума, от открытого космоса, от пустоты, где должна была находиться Земля. В рамках космической программы они хотели проверить, можно ли использовать в Дыре труд троллей, такой полезный на Долгой Земле. Неудивительно, что взрослые тролли с огромной неохотой заходили в блуждающую пустоту, поэтому исследователи и пытались тренировать молодняк. В том числе детеныша Мэри.
– Некогда возиться, – сказал второй, достал металлический прут – шокер – и шагнул вперед, целясь в грудь троллихи. – Сейчас мамочка скажет малышу «пока-пока»…
Мэри схватила шокер, переломила пополам и воткнула острый конец прямо ему в правый глаз.
Зрелище было жуткое, сколько ни смотри.
Мужчина рухнул навзничь, разбрызгивая ярко-алую кровь. Коллега оттащил его за пределы досягаемости тролля.
– О господи! О господи!
Прижимая детеныша к груди, Мэри, забрызганная человеческой кровью, продолжала жестикулировать.
После этого события развивались быстро. Дрессировщики попытались усмирить троллиху немедленно, они даже навели на нее пистолет. Но их остановил мужчина постарше, который держался с большим достоинством и, с точки зрения Янсон, походил на бывшего космонавта.
Возмездие было отсрочено, поскольку инцидент привлек много внимания.
С тех пор как видео из лаборатории попало в сеть, оно само по себе стало сенсацией в аутернете, и жалобы хлынули потоком. Долгая Земля полнилась примерами жестокого обращения с животными, особенно с троллями. В интернете и аутернете кипели яростные войны между теми, кто признавал за людьми право поступать как вздумается с коренными обитателями Долгой Земли, в том числе убивать их при необходимости – некоторые ссылались на библейское господство человека над рыбами, птицами, зверями и ползучими тварями, – и теми, кто намекал, что человечеству не стоит тащить в новые миры все свои недостатки. Инцидент в мире рядом с Дырой – именно потому, что он произошел в рамках космической программы, воплощавшей максимум человеческих амбиций (пусть даже, как подумала Янсон, ученые проявили скорее бесчувствие, нежели откровенную жестокость), – так вот, этот инцидент стал ярчайшим примером. Шумное меньшинство взывало к федеральному правительству на Базовой Земле, требуя принять меры.
А другие гадали, что думали тролли. Потому что тролли тоже умели общаться.
Моника Янсон, которая смотрела клип, сидя у себя дома, в Мэдисон-Запад-5, пыталась расшифровать жесты Мэри. Она знала, что язык, которому троллей обучали в лабораториях, был основан на человеческом, а именно американском, языке жестов. Янсон в ходе своей полицейской карьеры редко имела дело с жестами, до специалиста ей было далеко, но она сумела понять то, что говорила троллиха. Как поняли и миллионы людей на Долгой Земле – все, кто видел клип.
«Я не хочу. Я не хочу. Я не хочу».
Тролли не были тупыми животными. Мэри защищала свое дитя.
«Не вмешивайся, – сказала себе Янсон. – Ты на пенсии – и больна. Твои путешествия окончены».
Но, конечно, выбора не оставалось. Она выключила монитор, выпила еще одну таблетку и взялась за телефон.
В еще одном мире, почти таком же далеком, как Дыра, не вполне человек повстречался с не вполне собакой. Первую разновидность гуманоидов люди называли кобольдами, более или менее неточно. «Кобольд» – древнегерманское название горного духа. А этот конкретный кобольд, который обожал человеческую музыку – особенно рок шестидесятых, – никогда не бывал в шахте.
Собакоподобных существ люди называли биглями, и опять-таки неточно. Они не были биглями и вообще не походили ни на одно животное из тех, что видел Дарвин во время путешествия на самом знаменитом «Бигле» на свете.
Ни кобольда, ни бигля не волновали прозвища, данные людьми. Но к людям они не были равнодушны. Точнее сказать, они их презирали. Пусть даже кобольд испытывал непреодолимую тягу к человеческой культуре.
– Тролли нес-счастны. Повс-сюду, – прошипел он.
– Так, – прорычал бигль. Точнее, прорычала.
На шее у нее висело золотое кольцо с сапфирами.
– Их запах пятнает мир-р-р-р…
Речь кобольда звучала почти по-человечески, а у суки представляла собой смесь рычания, жестов и поз. Но они понимали друг друга, используя квазичеловеческий язык в качестве некоего местного наречия.
И у них была общая цель.
– Загнать вонючек обр-р-р-ратно в их бер-р-рлоги!
Собакообразное существо выпрямилось, вскинуло волчью голову и завыло. Из сырых зарослей донеслись отклики.
Кобольд пришел в восторг при мысли о том, чего можно достичь в результате этой авантюры. Одни сокровища он припрятал бы для себя, другие обменял бы. Он старательно скрывал, что боится собачьей принцессы, своей необычной клиентки и союзницы.
