12 октября 119 года от Рождества Христова по новому стилю
– Мать честная, – выдохнул здоровенный дружинник, разинув от изумления рот.
Он быстро справился с собой, дёрнув при этом головой, но зачем-то вытащил меч из ножен и крепко сжал его в руке. Второй, не менее мощный, с рыжей бородой, замер, хлопая ресницами. Может быть, привиделось. Он даже головой покачал, борода затряслась из стороны в сторону. Видение не исчезало. Тогда оба, боясь разрушить хрупкую картину, крадучись подошли к краю крепостной стены.
Осеннее солнце здесь, в Новой Византии, уже встало и согрело камни. Небо оставалось безоблачным, как, впрочем, всю неделю. С моря дул тёплый бриз.
– Эй, ты чего? – спросил Мишаня Кривобой, протягивая руку к девушке, сидящей между крепостных зубцов.
Она не вздрогнула, не оглянулась, не шевельнулась, молча смотрела вниз, на море, разбивающееся о камни под крепостной стеной. Пьяная, что ли? На девушке не было одежды, только золотая цепочка на шее. Видимо, на ней висел крестик. Мишаня не успел притронуться к круглому, обвисшему, обречённому плечу.
– А-а-а! – заорал Данила Звонков, отступая.
Девушка полетела вниз со стены, практически не меняя позы.
– Это не я! – крикнул Мишаня Кривобой, обернувшись к напарнику. – Ты видел? Я даже не дотронулся до неё. Не успел.
Данила перестал орать, сглотнул. Точно. Он видел, что девушку Мишаня не трогал. Почему она упала? Оба подошли вплотную к крепостным зубцам и посмотрели вниз. Там, среди камней лежало тело – загорелое, юное, неподвижное.
* * *
– Лука, разве ты забыл манеры? – строго спросил великий князь и нахмурился.
Валентин Сергеевич с рождения шепелявил, не сильно, но всё же, и никакие учителя не могли исправить этот дефект. От этого его речь иногда казалась комичной, но никто не смеялся. Великого князя боялись из-за его характера. Он словно старинные бомбы – взрывался мгновенно и поражал всех и вся. Правда, также быстро он успокаивался, как будто ничего и не было.
Наследник сидел по правую сторону от отца и разговаривал с набитым ртом. Кусочки завтрака вылетали и падали в тарелку венценосного родителя.
Великий князь со свитой занял дворец, некогда принадлежавший древним правителям, ещё до второго пришествия Христа. Его также облюбовали варвары. Чёрные полотнища со скрещенными, кривыми саблями и трёхглавым волком сняли. Вместо варварских флагов со стен теперь свисали белые штандарты с зелёными крестами – символ Новороссии.
– Извините, Ваше величество! – с пафосом сказал Лука Валентинович.
Он закрыл рот, тщательно пережевал, проглотил еду и продолжил рассказ.
– У них оказалась така-а-ая библиотека, что трудно пересчитать все книги. Представляешь? – с жаром спросил подросток. – Наверное, там сто тысяч миллионов книг.
Лука схватил стакан с молоком и залпом выпил.
– А может быть и больше, – мечтательно добавил он.
Валентин Сергеевич вздохнул и уныло потянулся вилкой к яичнице. Эх, если бы была жива великая княжна, его дочь, любимица, умница, смелая и отважная, как истинный лидер. К сожалению, она умерла. Впрочем, как остальные шестеро его детей. А этого сына ему никогда не перевоспитать. Даже крестовой поход не привил Луке любовь к военному делу. Эти чёртовы книжки всё равно занимали первое место в жизни наследника престола.
Великий князь отложил вилку и встряхнул курчавой головой. В его красивых глазах оливкового цвета промелькнул огонь протеста. Никогда не говори никогда! Ничего, ничего, вот вернутся новорусичи в Новороссию, отец займётся его воспитанием вплотную. Никаких книг, только муштра, верховая езда, стрельба и тактика. Мы ещё посмотрим!
– Ваше величество, Вам письмо, – доложил старший помощник великого князя.
Детина подошёл к длинному столу и положил перед великим князем послание. Валентин Сергеевич отложил приборы и вскрыл конверт.
"Светлейший князь,
Сын мой,
Пусть не оставит тебя Господь наш всемогущий во всех твоих начинаниях.
Пусть завершатся твои начинания успехом с Божьей помощью.
Пусть озарится путь твой Божественным светом.
Моя благодарность тебе, сын мой, не имеет границ. Послушался ты старика и отправился в крестовый поход, и видишь, как прекрасно всё сложилось. Видишь, как счастливы выжившие братья наши во Христе. Весь христианский мир рукоплещет вашим с союзниками победам.
А какова же будет моя благодарность тебе, сын мой, когда останешься ты в Новой Византии ещё на год и поможешь окрепнуть новому государству и новому патриарху окажешь всевозможную поддержку. Он как никогда нуждается в твоей помощи.
Докладывают мне, что не все варвары разбиты и сбежали. Некоторые из них прячутся и ждут своего часа. Если союзники покинут Новую Византию, эти собаки вновь накинутся на священников.
Прошу тебя, княже, не поторопиться с отъездом. Помни, что при успешном окончании похода, Господь подарит тебе наследника, настоящего воина, великого правителя. Он сможет объединить народы и создаст империю новорусичей. Ты в силах помочь новому патриарху, так помоги ему.
Покорнейший Слуга,
Митрополит Леонтий"
Валентин Сергеевич отложил письмо и посмотрел на сына.
– Что такое, Ваше величество? – спросил Лука, перестав жевать.
– Мы остаёмся в Новой Византии ещё на год, – сказал великий князь и схватился двумя пальцами за нижнюю губу.
Щека Валентина Сергеевича задёргалась. Лицо же Луки Валентиновича озарилось, глаза заблестели, рот растянулся в счастливой улыбке.
– Значит, я смогу перечитать все книги в найденной библиотеке? Ура! – завопил подросток, вскакивая и собираясь покинуть главный зал дворца.
– Вернитесь, Ваше высочество. Вы не закончили завтрак, – строго сказал Валентин Сергеевич.
Если отец перешёл с ним Вы, значит, быть беде. Лука остановился, оглянулся и обречённо поплёлся к столу.
– Через полчаса пригласи полковников на совет, – приказал великий князь старшему помощнику.
Детина молча кивнул, развернулся и пошёл передавать указания дружинникам из личной охраны великого князя.
– Ты даже не спросишь меня, почему мы остаёмся на год? – упрекнул сына Валентин Сергеевич.
– Отец, почему мы остаёмся ещё на год, на самый счастливый год в моей жизни? – притворно послушно спросил Лука, продолжая завтрак.
Валентин Сергеевич грозно сдвинул чёрные густые брови. Лука, предчувствуя неладное, втянул голову в узкие, мальчишеские плечи. Отец схватил хрустальный бокал с соком и швырнул его о каменный пол.
– Ты – не просто мальчик, ты – наследник престола, чёрт возьми! Ты должен, нет, ты просто обязан интересоваться государственными делами. Ясно тебе или нет?! – прорычал великий князь. – Не слышу ответа.
– Ясно, – кивнул Лука, глядя в тарелку.
Валентин Сергеевич выдохнул и опустил плечи. Он сам страдал от своей несдержанности, от вспышек внезапного гнева, понимая, что великому князю нельзя так себя вести. Тем более с наследником. Кого он из него вырастит? Неврастеника? Размазню? Нет, нет, так нельзя.
