Василий Панфилов - Без Царя…

Без Царя…
Название: Без Царя…
Автор:
Жанры: Попаданцы | Исторические приключения
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2022
О чем книга "Без Царя…"

Я не хотел перемен! Никаких! Но когда Судьба закинула меня в прошлое, я сцепил зубы и начал строить свою жизнь заново. Через "не хочу", "не могу" и депрессию, унаследованную от нового болезненного тела. Снова – сам. Без помощи семьи, и часто – вопреки всему!

Я знаком с Цветаевой и Волошиным, тренируюсь у Гиляровского и тренирую братьев Старостиных, пока не легендарных. Мне уже обеспечены скупые строчки в учебнике истории для старших классов, и есть интересные перспективы, позволяющие войти в Историю с пинка, распахивая настежь двустворчатые двери!

Выбор огромен!

Но знаете… к чёрту! Я, может быть, и попаданец, но не псих!

Я сцепил зубы и готовлюсь выживать в наступающем хаосе Гражданской войны, и желательно – за пределами Российской Империи! Я не хочу воевать в братоубийственной войне и погибать от холеры. Не хочу быть расстрелянным в подвалах ЧК или контрразведкой Белых, становиться смазкой Государственного Механизма и быть той самой статистической щепкой при рубке леса!

Бесплатно читать онлайн Без Царя…


Пролог

– Студент, – выдохнул перегаром дражайший родитель, разрываясь между гордостью за наследника рода Пыжовых и ревностью человека, который получил аттестат зрелости несколько сомнительным путём.

– Ох, Алексей… – стоя в дверях спальни прошептала Люба, прижав тонкие пальцы к вискам, – какой ты взрослый стал!

Сестра сморгнула раз, другой… и неожиданно расплакалась. Слёзы текли из её глаз, а она улыбалась кривящимися губами…

Не зная, что делать, я поступил так, как делал в прошлой жизни, просто шагнув вперёд и обняв сестру, прижимая её к себе. Люба крепко обняла меня, и уткнувшись в обтянутое студенческим мундиром плечо, зарыдала с утроенной силой.

Вздохнув, я с некоторым сомнением положил руку на её русую голову и осторожно погладил, не говоря ни слова. А что тут скажешь…

Нина, стоявшая до того молча, заморгала часто-часто и шагнула к нам, обнимая обоих.

Выглянувшая с кухни Глафира застыла, глядя на меня, и промокнув глаза передником, начала часто-часто крестить нас, шепча что-то беззвучно и шмыгая покрасневшим носом.

– Ну… взрослые совсем, – как-то удивительно не к месту сказал отец, – схватит реветь-то!

Выдохнув несколько раз, Юрий Сергеевич раздражённо дёрнул щегольской ус, наматывая его на палец, и зачем-то потянул в рот, зажевав напомаженные волосы и тут же выплюнув их в большом раздражении.

– Ну… – уже менее решительно сказал родитель и шумно вздохнул, испортив воздух парами алкоголя, смешанного с застарелым перегаром. Потоптавшись, он раздражённо повёл плечами, и шагнув к нам, попытался обнять всех троих, отчего только стало неловко и как-то душно.

Постояли так несколько секунд, и Люба наконец зашевелилась, поведя плечами и сбрасывая отцовскую руку. Объятия как-то сами собой распались, и недавнее чувство родственного единения ушло прочь, подобно утреннему туману.

– Я… – начало было старшая сестра, явственно смущённая и подыскивающая какие-то оправдания недавней своей слабости.

– Не надо, – прервал я её, – ничего не говори! Иногда можно… вот так. Даже надо.

Она кивнула и отошла, чуточку печально улыбнувшись мне и Нине. В этой улыбке была грусть по промелькнувшему незадачливому детству, сожаление о небывшем и все те эмоции, которые умудряются показать женщины, даже не подразумевая их.

– Студент, – наконец отвечаю отцу, расправляя слегка помятый мундир, – вот… Императорский Московский Университет.

– А мундир-то, мундир! – перебивая собственную эмоциональную неуклюжесть, излишне живо заговорил дражайший родитель, – Уже и пошит, а? Не веришь в приметы, значит?

Пожимаю плечами. Верю, не верю… подарок! Сказались мои связи в среде московских букинистов, лингвистов, филологов и прочей гуманитарной публики. Скинулись по рублику и устроили, понимаешь ли, сюрприз.

Но говорить об этом отцу как-то не тянет, откровенно говоря. У нас с ним… сложные отношения. Я бы даже сказал – токсичные. Нездоровые.

С одной стороны, я наследник славного рода Пыжовых, достойный продолжатель, который не посрамит…

… собственно, вариантов, чего именно я продолжаю, не посрамляю и далее, у отца достаточно много, и некоторые из них весьма противоречивы. Наслушался. От некоторых версий оторопь брала поначалу, пока не понял толком, что же такое за существо – давно и крепко пьющий алкоголик с развитой фантазией, многажды продырявленной памятью и острым чувством собственного превосходства над всеми окружающими по праву рождения, круто замешанного на столь же остром чувстве собственной неполноценности.

С другой стороны я «Как будто и не Пыжов!» по раздражённой обмолвке дражайшего родителя. Подозревать матушку в измене он не думает, очень уж мы с ним похожи. Я видел его детские фотографии и наброски карандашом, сохранившиеся от упражнявшихся в рисовании родственников. Не один в один, но внешнее сходство очень велико. К счастью, только внешнее…

Но мои слова и поступки папеньку раздражают чрезмерно, хотя он и не всегда в состоянии объяснить эту раздражительность даже сам себе. Тема моих заработков и тот факт, что с тринадцати лет я де-факто самостоятелен и содержу себя сам, более чем серьёзно участвуя в содержании сестёр, в нашем доме отцом не поднимается в принципе. Табу!

Он досадливо морщится и суровеет лицом, когда я (всегда при свидетелях!) даю Глафире свою долю на содержание дома, или приношу что-нибудь сёстрам. Его, пожалуй, более всего устроило бы, если я продолжал вносить средства в семейный бюджет, но молча и не выпячиваясь.

А я, зная не понаслышке характер дражайшего родителя и отнюдь не сахарных сестёр, просто вынужден показывать свою добычливость и маскулинность демонстративно. В противном случае, всё это быстро станет «как так и надо», и на семейном совете голос мой будет значить чуть больше голоса нашей служанки. Да и то…

Папенька наш вообще противоречив на удивление. В одном хитрозапутанном клубке требований от него – необходимость «соответствовать» неким постоянно меняющимся стандартам аристократии. С другой – не привычка даже, а какая-то болезненная, мстительная потребность вытирать об меня ноги.

Очевидно, я «по щелчку» должен переключаться, являя собой дома натуральную тряпку, а в гимназии и в обществе вообще, становиться эталонным (по мнению родителя) представителя аристократического сообщества, старинного рода московских бояр. Что там у него в голове, понять решительно не могу… Боюсь, здесь нужен не психолог даже, а психиатр!

За последние пару лет глава рода Пыжовых ощутимо сдал. Он по-прежнему бодр физически, пьёт не просыхая и ходит по проституткам, но вот интеллектуально заметно просел. Собственно, оно и неудивительно…

«– Где славное молодчество и весёлые проказы!? А-а… да что с тобой говорить, таким правильным и скучным! И вообще, я-то пожил! Есть что вспомнить! А ты… эхма, не понимаешь ничего! Жить надо, жить одним днём! А не тлеть!»

– … а славный мундир-то! – не унимается родитель, одобрительно кхекая, крякая и щупая мундирное сукно, – Иному гвардионцу на зависть! То-то…

Он подкрутил обвисший ус и заулыбался самодовольно, зашевелив губами и приняв горделивую позу – так, что мне на миг почудилось, будто папенька с победительным видом держит речь перед кем-то из своих знакомцев. Не иначе как репетирует!

– А всё-таки наша кровь, Пыжовская! – сказал он несколько не к месту. Хотя… не знать если, что это подарок, то дорогой мундир и правда выглядит желание щегольнуть, пустить пыль в глаза на последние деньги.

По настоянию отца, за ужином я сидел в мундире, отчего и праздник был не в праздник. Хотя я и ем очень аккуратно, но вот привычки именно к дорогой одежде у меня не сложилось, и чувствовал себя за столом я исключительно неудобно.


С этой книгой читают
Гражданская Война закончилась расколом страны на Север и Юг. Былые противники разведены по углам, но надолго ли? Россия и Франция заключили союз против Англии… В воздухе снова пахнет войной, но на этот раз мировой. Большая политика не обошла стороной Алекса – чрезмерная популярность среди ирландцев и репутация опасного социалиста настораживают власти его новой Родины – Конфедерации. Вынужденный оставить дочь и могилу жены, Фокадан уезжает в Европ
Жизнь не балует Егора, и приключений у героя больше, чем хотелось бы, подчас очень невесёлых. Удары судьбы, способные искалечить жизнь, лишь закаляют его, выковывая из резкого уличного мальчишки – гражданина.
Жизнь продолжается, яркая и удивительная, полная новых впечатлений и приключений, от которых иногда подрагивают коленки и снятся кошмары. Но ГГ не вчерашний мальчишка-сирота, а закалённый уличный боец, встречающий опасные сюрпризы холодным прищуром синих глаз, уклоном… и левой боковой в челюсть!Осознание прошлого и тяжёлый опыт, неизбежный после жизни в трущобах, смешались воедино, и теперь в душе Егора причудливо переплелись идеализм из прошлой
Я не хотел перемен! Никаких! Моя жизнь меня более чем устраивала. Своё положение я выгрыз у Судьбы, и притом честно! Никаких пап, мам и прочих родственников в росте моего благосостояния участия не принимало.За десять лет я поднялся от строителя-нелегала в Испании, до владельца собственного строительного бизнеса, обладателя инвестиционного портфеля с азиатскими ценными бумагами на несколько миллионов, и гражданина Евросоюза.Были деньги, положение
«Либо он меня, либо я его. Я выбираю второе» – Артигил, сын и наследник лорда Пираса, не привык сдаваться. Много лет он прятался за крепкими стенами и двойниками, потому что его жизнь слишком ценна. Юноша с красными глазами и красными волосами, за кем всегда тенью следует смертоносный телохранитель из змеиных людей, вынужден покинуть отчий дом и отправиться в опасное путешествие, чтобы найти ответы на свои вопросы. Варги, виверны, жрецы, мутанты
Я очнулась в другом мире и узнала, что стала источником – девушкой, которая очень нужна магам, чтобы снять негативные эффекты после использования магии. Меня подобрали, обучили, рассказали о великой ценности, но не уточнили, что для этого мира я едва ли больше, чем дорогой и редкий товар. Товар, который мои воспитатели решили отправить старому развязному графу с дурным характером.Но я против! Убегу, спрячусь и буду жить своей жизнью. Вот только с
Назойливые соседи сверху мешают спать. Стучат по стенам, катают по полу металлические шары. Кто они такие, если живешь на последнем этаже?
Продолжение романа "Кот в сапогах. История попаданца". Кот, попаданец из 21 века, бывший бандит и бизнесмен, спецназовец и наемный киллер, выведший своего хозяина в маркизы и зятья короля, остался бобылём, потому что где ж ему найти кошку, которая была бы ему под стать? Просто он не знал, что в одну африканскую девочку в стране, жившей под гнетом людоедов-огров, попал разум женщины – тоже из нашего времени. Аня была доцентом истфака, а стала гроз
Самое интересное случается, когда удача отворачивается и беды одна за другой начинают сыпаться на голову. В этом неплохо разбирается бродячий музыкант Ишет Ви. Она несёт с собой ворох чужих историй и одну короткую – свою. Там тихий мальчик легко касается изнанки мира. Девочка с загадочными узорами на теле предназначена кому-то в жертву. Здоровяк, питающий слабость к человеческой плоти, на самом деле – добрейший друг. А молчаливый мужчина с древне
Современный брак – структура, находящаяся, с одной стороны, в процессе становления; с другой – в процессе распада.Мы вступили в период личностного выбора. Каждый свободен выбрать самостоятельно, не опираясь на общественное мнение, традиции, а зачастую и на мнение папы и мамы. При этом и ответственность придется нести самому. Ответственность за выбор жены (мужа), за целостность семьи, за воспитание детей. А мир личной ответственности – мир сложный
ОСТРОВ. БУДЕТ. МСТИТЬ. С этого страшного пророчества начался второй учебный год Скандара. Оно навело ужас на всех учащихся и инструкторов. Парень мечтал забрать свою сестру Кенну на Остров и найти ей единорога. Но как, если школа саморазрушается на его глазах?!Скандар пойдёт на всё, чтобы помочь Кенне и сохранить место, которое стало ему домом. И, кажется, он знает, что должен сделать. По легенде, Первый Наездник хранит в своей гробнице оружие ос
В новом сборнике Евгении Некрасовой фольклорная мистика филигранно переплетается с повседневным бытом среднерусской жизни. Это истории о женщинах, живущих в сложном мире предрассудков, передающихся из поколения в поколение, словно темное родовое наследство. Об их отношениях с семьей, обществом, государством и собственным телом. Об их возможностях, ограничениях, трагедиях и судьбах. Образ женщины у Евгении Некрасовой многолик, но всегда узнаваем.