Надежда Олешкевич - Без права выбора

— Отпустите меня! — вопила я сквозь плотную повязку. Вырывалась, упиралась ногами, пыталась ударить хоть одного из двух здоровяков, тащивших меня в здание храма. — Я ведь отомщу! Ублюдки безмозглые, отпустите!
Не так я хотела отпраздновать свой последний день рождения.
В планах был семейный ужин за большим столом. Я договорилась с Тати — нашим поваром — и пообещала достать самых свежих продуктов для моего любимого торта. Стол ломился бы от яств. Меня окружали бы радостные братья и сестры. И пусть причиной их хорошего настроения был праздник Айны, а не двадцатилетие старшей сестры — я всегда принимала их улыбки в этот день на свой счет.
Но вместо торжественного ужина сейчас я вырывалась из мертвой хватки двух незнакомцев.
Под ногами мелькала черно-белая плитка. Она искрилась под бледно-голубыми лучами Тэмаари — ночной звезды. Крепкие руки здоровых мужчин сжимали мои предплечья. А через лоскут ткани, которым завязали мне рот, просачивалось жалобное мычание, заполняя пустынный храм хоть какими-то звуками. Знали бы еще эти гады, какие слова крылись за ним!
— Наконец-то наша невеста прибыла! — воскликнул гласовник — представитель Безгласых.
Прибыла?! Да я даже ноги сама не переставляла — за меня все сделали эти монстры в плащах. Поймали днем на выходе из рынка, усыпили пропитанным вонючим зельем платком, а теперь вот завязали рот, чтобы не могла даже пискнуть. Я ведь кричала. Громко! Жаль, из-за охватившей меня паники не сумела воспользоваться эши — даром Богини в виде сгустка сияющих крупиц.
Незнакомцы аккуратно поставили меня на верхней, самой широкой ступени. Один вдобавок встряхнул, чтобы я выпрямилась перед его господином.
О-о-о!
У меня отнялся дар речи. Агфар Косиилай ден Фаргос Третий собственной персоной! Оцепенение сменилось страхом, ужом обвившим тело. Меня словно лишили связи с эши. Я будто растеряла все свои способности, едва увидела этого человека, прославившегося неоспоримой мощью и чудовищной жестокостью. Высокий, черноволосый, с густой короткой бородой, он одним своим видом леденил душу похлеще Безгласого, которого я лишь раз встречала в жизни. И если быть честной, то и в будущем с удовольствием обходила бы этих чудовищ стороной.
— Руку! — голос у мужчины был под стать внешнему виду: низкий, грудной, пробирающий своей резкостью до мозга костей.
Я опомнилась. Сдуру закричала, издав из-под повязки смехотворное мычание, и бросилась прочь. Правда, врезалась в верзилу, выросшего у меня на пути. Затрепыхалась в его руках. Застучала ногами, пытаясь ударить гада по колену и выбить из строя, чтобы убрал от меня свои грязные лапищи.
— Най, отпусти ее! — приказ, от которого кровь застыла в жилах.
На миг обернувшись, я вновь бросилась бежать, как заметила перед собой заклубившуюся тьмой эши. Черная! Почему она такая черная?! Та рванула на меня. Окутала, сковала, подняла над полом. Я испуганно взвизгнула и вдруг поняла, что действовала неправильно. Зачем убегать? Нужно поговорить! Агфар поймал для обряда не ту девушку и теперь совершал грубейшую ошибку.
Я вновь замычала. Но граф был занят другим делом. Он выдернул из уплотненной эши мою руку и развернул внутренней стороной вверх. Большой палец коснулся рисунка на запястье. Шершавый, чуть ли не раздирающий кожу своею грубостью. Я не посмела оторвать глаз, с нарастающим ужасом наблюдая за действиями мужчины. Уголки его губ дернулись вверх, поражая чужеродностью улыбки на угрюмом и пропитанном напряженной злобой лице. Затем последовал кивок. Гласовник приступил к обряду.
«О, нет!» — сердце участило свой ритм. Дура же, дура! Выдался ведь момент, чтобы все исправить. Убрала бы свою эши в виде татуировки, чего мне стоило? И зачем она нужна была? Лучше бы не создавала ее. Пусть бы оставалась рука чистой. А мне ведь просто... хотелось казаться для общества нормальной, с проявленным знаком Пары, который дополняет знак Потоков лишь в день рождения. Я даже не знала, откуда взялся его витиеватый узор в моей голове. Вероятно, увидела где-то в далеком прошлом, а сегодня утром нанесла с помощью эши. Долго трудилась над ним, уплотняла, старалась сделать как можно более правдоподобным. И вот результат!
— Нет! — отчаянно замычала я.
Однако мужчины не обращали на меня внимания. Агфар крепко держал мою руку. Служитель храма уже зачитывал длинную речь, во время которой подрагивало пространство и мерцала окутывающая меня плотным коконом эши графа. Я же еще делала попытки высвободиться. Мне нужно было хоть как-то снять повязку, чтобы остановить их. Они ошиблись. Я не его пара!
Слова шелестом разносились по залу. Лучи Тэмаари, прорываясь через проем на куполообразном потолке, падали на наши головы и подсвечивали волосы голубым цветом. Мы стояли на небольшом, сотканном из света островке. А свечи… Они вдруг погасли, и остальное помещение затянул густой мрак, с невероятной прожорливостью поглотив немногочисленных свидетелей церемонии: всего-то двух верзил, притащивших меня сюда.
Я ощутила спиной холод. Сердце начало пропускать удар после каждого произнесенного запрета, заковывающего нашу с графом свободу в прочные цепи нерушимых уз брака. Быть главой и подчиняться, вести вперед и следовать по пятам, защищать и помогать... Как много всего!
Они ведь шутят? Мне нельзя! Никак…
— Во славу покровителей наших, Безгласых, — более торжественно заговорил служитель храма, зачерпнув кубком прозрачную воду из колодца.
— Айны, — перебил его Агфар.
— Что, простите?
— Во славу создательницы эши, Айны, — с нажимом повторил граф, давая понять, что лучше с ним не спорить.
Я вздрогнула, почувствовав, как в моих волосах заиграл ветер. Длинная прядь упала на лицо. Она прошлась по щеке, еле прикасаясь, пощекотала кончиками волос шею. Что происходит?
— Долго ждать? — поторопил Агфар гласовника, который тут же потянулся к лежавшей на высокой подставке книге и принялся быстро перелистывать страницы. Граф же еще раз провел пальцем по ненастоящей татуировке. Посмотрел мне в глаза. — Не бойся, маленькая мышка, чуть позже я все тебе объясню.
Я замотала головой, дернула руку на себя. Потом уже будет поздно. Еще раз попыталась сосредоточиться, чтобы развеять эши и показать, что на моем запястье ничего нет. Но у меня не вышло.
Да что за наказание? Почему вечно так — ни капли поддержки, ни грамма послушания? Тупые крупицы, да отвалитесь вы! Ладно, не распадайтесь — просто отклейтесь от кожи. Эши, ну, чего тебе стоит?
Служитель храма вновь заговорил. Теперь его голос звучал громко и уверенно. Клятвы изменились, приобрели другой окрас, по сути, оставаясь тем же набором слов. Руководить и слушаться мужа своего, вести за собой и помогать идти вперед, не отвергать помощь и принимать защиту его…