До того дня, когда Пенни Броквэй бросила меня прямо посреди озера в Эхо-Парке, я не верил в судьбу.
Прежде чем вы начнете представлять, как я в черном похоронном мешке опускаюсь на дно грязного водоема, уточню: девчонка бросила меня в том смысле, что порвала со мной, взяла мое сердце и растоптала тяжелыми ботинками, которые так ей нравились, а потом села за руль своего внедорожника, переехала его, собрала ошметки и выкинула в помойку.
Мы взяли водный велосипед.
Педали крутил я.
О водных велосипедах мы узнали от ее лучшей подруги Ванессы, рассказавшей Пенни, что на них можно заехать на середину озера в Эхо-Парке, а ведь это так романтично – сидеть в центре озера вместе с любимым человеком.
Сам я так не думал, но Пенни этого хотелось, а с Пенни было здорово делать все что угодно. Смотреть, как она расчесывает волосы. Завязывает ботинки. Выдувает пузырь жевательной резинки без сахара. Мне не надо было сидеть в лодке посреди какого-то искусственного пруда, чтобы чувствовать себя тепло и уютно рядом с Пенни. Я был не менее счастлив, когда сидел на заднем крыльце ее огромного дома и наблюдал за тем, как ее трехногий пес играет с мячом, или присматривал вместе с Пенни за ее толстым младшим братом Беном.
Но Пенни захотелось покататься на одной из этих проклятых лодок. Я должен был отказаться, но не сделал этого. Потребовалось четыре месяца, чтобы выбрать подходящую субботу для поездки в Эхо-Парк; приехав туда, мы сорок пять минут прождали лодку, наконец нам дали красный водный велосипед, мы забрались в него, я начал крутить педали, выехал на середину озера, и там-то она и сказала: «Рив…» После чего глубоко вздохнула и тоскливо посмотрела на пристань, где я заплатил двадцать долларов подростку в дурацком жилете за честь взять напрокат лодку, в которой моя подруга собиралась меня бросить. «Я так больше не могу».
Самое забавное, что я тогда подумал: «Но ведь педали-то кручу я».
Дальнейшее было как в тумане. Некоторые люди утверждают, что в трагические моменты пережили внетелесный опыт, разглядывая сверху миниатюрную копию самих себя. Другие чувствовали, будто находятся под водой, где все двигалось как в замедленной съемке. А я? Мое тело превратилось в кусок льда, голову охватило пламя. Я был словно отвергнутый всеми супергерой, обладавший бесполезной саморазрушительной силой.
Конечно, Пенни сказала что-то еще. Наверняка. Но сколько бы ни прошло минут или, быть может, часов, поскольку солнце переместилось: изменился свет на воде, – в общем, сколько бы ни прошло времени между тем, как она сказала «Я так больше не могу» и «Просто ты не тот человек, которого я заслуживаю», в этот промежуток я не слышал ничего. И вряд ли слова Пенни живут где-то внутри меня, как в «черном ящике» самолета, записывающем всю важную информацию, поскольку искал я тщательно. Я практически медитировал на это, но слышал только тишину.
– И какого же человека ты заслуживаешь, Пен? – должен был спросить я низким голосом с аргентинским акцентом, этак по-мужски, но вместо этого проквакал фразу, будто лягушка. В тот момент со мной что-то произошло, и мне было сложно говорить.
– Кого-то… не знаю. – Пенни снова посмотрела на пристань. Может, того парня в жилете? Может, она думала, что заслуживает его? Продавца билетов на «романтические» водные велосипеды, где умирает любовь? – Кого-то… у кого больше интересов.
– Больше интересов?
– Больше… не знаю… просто больше…
Обычно Пенни была сообразительной, находчивой и остроумной. Я видел, что сейчас ей трудно, и это было хорошо: значит, она не репетировала свои слова, и я мог надеяться, что Пенни говорит в порыве эмоций.
– Больше?
– Рив, перестань на меня давить.
Лучше бы мы взяли обычную гребную лодку. Я бы выкинул весла. Тогда мы могли бы вечно сидеть посреди озера в Эхо-Парке или, по крайней мере, до тех пор, пока Пенни не осознает, что совершила ужасную ошибку.
А потом она начала крутить педали. Медленно. Словно надеясь, что я не замечу, хотя, когда она крутила свои, мои тоже двигались, поскольку соединялись друг с другом. Симпатия. Как когда-то у нас.
Пристань и идиот в жилете приближались. Я заплатил за полный час. Катались мы всего пятнадцать минут.
– Слушай, – сказала Пенни, крутя педали все быстрее. Она закусила верхнюю губу – жест, который всегда казался мне очень привлекательным. Пенни никогда не накладывала на губы блеск, как остальные девушки. Зачем улучшать совершенство? – Ты никогда не размышляешь. Ты ни о чем не думаешь. Просто плывешь по течению и делаешь то, что, по-твоему, необходимо. Ты даже не пытаешься понять себя и свои проблемы, а у тебя, Ривер, есть проблемы…
– Я люблю тебя, Пенни.
– Я знаю, что любишь. Я это понимаю.
– В смысле, я тебя очень, очень люблю.
– Это мило, но…
– Мило?
– Давай просто…
– Это из-за Ванессы? Наверное, когда она предлагала тебе отправиться на озеро с тем, кого ты любишь, то имела в виду тебя и себя.
– Ты с ума сошел?
– Да. По тебе.
Лучше бы я этого не говорил. Это звучало так пошло. Прямо как в тех глупых романтических комедиях, которые Пенни заставляла меня смотреть.
Пенни закатила глаза. Я не смотрел на нее, просто не мог, но знал, как она реагирует.
Мы приблизились к пристани, и парень в жилете крикнул:
– Бросай веревку!
Я стиснул ее в кулаках.
– Брось ему веревку, Ривер.
– Нет.
– Ему надо нас притянуть.
– Нет.
– Как хочешь, – усмехнулась Пенни и шагнула из лодки.
На пристань ей пришлось прыгать. Она ухватилась за руку парня в жилете, а я остался, сжимая веревку.
– Ривер, идем.
– Нет.
Я не знал, что делаю и зачем, но в общем-то уже принял решение. Я не собирался покидать велосипед.
– Я хочу уйти.
– Так иди.
– Мы в Эхо-Парке. Как ты доберешься до дома?
– Поеду на автобусе.
– Очень смешно.
– Поеду.
– Ты в жизни не ездил на автобусе.
– И что?
Пенни вздохнула и посмотрела на продавца билетов с выражением, в котором читалось: «Ну что мне делать с этим парнем?»
– Ладно, – сказала она, копаясь в своей сумочке в поисках ключей, а потом поболтала ими перед собой. – Я уезжаю. Последний раз предлагаю довезти тебя до дома.
– Езжай.
– Пока, Ривер. Удачи… – она показала на озеро, – со всем этим.
