Бабушка однажды сказала мне, что любовь и ненависть – одно и то же чувство. Лишь обстоятельства определяют, каким оно будет.
В них обоих присутствует страх. И боль. И даже то странное ощущение, будто что-то распирает грудь. Я не верила ей, пока не встретила Барон Спенсера, ставшего моим ночным кошмаром.
А затем этот кошмар оказался реальностью.
Мне казалось, я сбежала от него. По собственной глупости поверила, что он забыл о моем существовании.
Но его возвращение в мою жизнь просто выбило почву у меня из-под ног. И я уж точно не ожидала, что за этим событием цепочкой потянутся другие…
Десять лет назад
До этого дня я заходила в особняк всего лишь раз, когда моя семья впервые приехала в городок Тодос-Сантос. Это случилось два месяца назад. И в тот день я как вкопанная стояла на этом же идеальном полу, который никогда не скрипел.
«Ты знаешь, что это самый прочный пол в мире?» – спросила тогда мама, толкнув меня локтем в ребра.
Вот только она забыла упомянуть, что он, вместе со всем домом, принадлежал человеку с самым черствым сердцем на свете.
И я с трудом понимала, почему люди с таким толстым кошельком тратят деньги на такие унылые дома. Тринадцать ванных комнат. Крытый тренажерный зал. Вычурная лестница. А также разнообразные удобства, которые только можно купить за деньги… И все они, за исключением теннисного корта и двадцатиметрового бассейна, оформлены в черном цвете.
Поэтому неудивительно, что стоило только пройти через большие железные двери, как все восхищение сразу улетучивалось. А разглядев холодные, безжизненные цвета и гигантские люстры, свисающие с потолка, невольно закрадывалась мысль, что на роль дизайнера интерьеров они пригласили вампира из Средневековья. Даже пол выкрасили настолько темной краской, что казалось, будто я парила над пропастью и в любую секунду могла провалиться в преисподню.
На троих человек – двое из которых почти никогда не появлялись – в доме насчитывалось десять спален, но Спенсеры поселили нашу семью в квартире для прислуги рядом с гаражом. Она оказалась больше, чем крохотный, обшитый вагонкой домик, который мы арендовали в Ричмонде, в штате Вирджиния, но в первые дни страшно меня раздражала.
Хотя сейчас уже нет.
Все в особняке Спенсеров угнетало. Он выглядел богато, всем своим видом намекая на благополучие владельцев, но при этом во многих отношениях казался скудным, так что мысль о том, что здесь живут несчастливые люди, возникала сама собой.
Я уставилась на свою обувь – белые кеды, на которых мне пришлось нарисовать разные цветы, чтобы хоть как-то скрыть, что это подделка, а не настоящие от «Vans», – и сглотнула, пытаясь поскорее избавиться от чувства собственной ничтожности. Что удивительно, оно появилось еще до того, как он начал унижать меня. До того, как я узнала его.
– Интересно, где он сейчас? – прошептала мама, вырывая меня из мыслей.
Я невольно вздрогнула от эха, отразившегося от голых стен холла. Мама хотела попросить у него деньги на два дня раньше, потому что у моей младшей сестры Рози закончились лекарства.
– Кажется, из той комнаты доносятся голоса. – Она указала на дверь в противоположном конце сводчатого коридора. – Сходи, постучись. А я подожду на кухне.
– Я? Но почему?
– Потому что, – отрезала она и посмотрела так, что я тут же начала испытывать угрызения совести. – Рози больна, а его родители уехали из города. К тому же ты его ровесница и, думаю, вы быстрее найдете общий язык.
Я послушно поплелась вперед – ради Рози, а не мамы, – даже не догадываясь, что меня ждет. А ведь последующие несколько минут повлияли на весь выпускной год и стали причиной того, что в свои восемнадцать мне пришлось расстаться с собственной семьей…
Вишес решил, что я знаю его секрет. Но он ошибался.
Я даже не поняла, о чем он спорил с мужчиной в тот день в той комнате.
Ни единого слова.
Я помню лишь, как дотащилась до темной двери и подняла руку, чтобы постучать, но затем услышала глубокий, скрежещущий мужской голос.
– Ты знаешь правила, Барон, – сказал мужчина, который, судя по всему, был заядлым курильщиком. – Сестра сказала мне, что ты снова достаешь ее, – еле внятно пробурчал он, а затем хлопнул ладонью по твердой поверхности и, повысив голос, продолжил: – Меня достало твое явное неуважение к ней.
– Да пошел ты, – донесся в ответ спокойный голос парня. – И сестру свою прихвати. Ох, постой-ка. Может, поэтому ты здесь, Дэрил? Тоже хочешь залезть к ней под юбку? Позволь обрадовать тебя: она с радостью раздвинет ноги, стоит поманить ее деньгами.
– Ты бы на свою мать посмотрел, маленький выродок. – Раздался шлепок. – Вот у кого нужно поучиться.
На мгновение повисла тишина.
– Скажешь еще хоть слово о моей матери, и у тебя появится реальная причина вставить себе те зубные импланты, о которых ты говорил с отцом. – Голос парня просто сочился ядом, отчего мне показалось, что он не так молод, как говорила мама. – Держись от меня подальше, – предупредил он. – Теперь я в состоянии сделать из тебя отбивную. По правде говоря, меня так и подмывает это сделать. Каждую. Чертову. Минуту. Мне надоело терпеть твое присутствие в моем доме.
– А с чего ты взял, что у тебя есть выбор? – зловеще усмехнулся мужчина.
Его ядовитый голос отзывался в костях, разъедая скелет.
– Разве ты не слышал? – сквозь зубы выдавил парень. – Я люблю драться. И боль. Думаю, так я готовлюсь к моменту, когда убью тебя. А я это сделаю, Дэрил. Можешь не сомневаться.
Я ахнула от шока, а ноги будто приросли к полу, когда за дверью раздался удар, а затем грохот, сопровождающийся падением каких-то предметов, когда один из спорщиков свалился на пол.
Стало понятно, что этот разговор явно не для моих ушей, а значит, пришло время убраться подальше. Но я не успела. Через мгновение дверь передо мной распахнулась, и я уставилась на парня примерно моего возраста. Хотя он казался старше своих лет.
