Спустя две бесконечные, изматывающие недели, через которые пришлось пройти Эдди и Марине с того утра, как они появились перед всем миром на пороге ее дома, скармливая голодной публике ложь за ложью, как горячие пирожки, артист, наконец, отправился в тур по Европе, являющийся первым этапом его мирового турне.
– Я хочу, чтобы ты присутствовала на премьерном шоу, – прошептал он ей на ухо ночью, которую они проводили вместе, и наслаждение накрыло Марину мягкой волной. – Ты нужна мне, как воздух, – промурлыкал Эдди ей в губы, целуя. Когда он посмотрел на нее, пытаясь восстановить дыхание, то услышал тихое «да», слетевшее с ее распухших губ.
Марина посмотрела в окно, из которого открывался вид на улочки Парижа с возвышающейся над городом Эйфелевой башней, – торжественный и поэтичный. Она улыбнулась и направилась к огромному зеркалу в пол, затем оглядела себя с мрачным удовлетворением. Женщина в зеркале выглядела намного лучше, чем включает в себя значение слова «хорошо», – свежая, соблазнительная, с мягкой кожей и тем самым мистическим светом, таящимся в глазах только влюбленных женщин. Марина не могла отрицать того магического воздействия, которое оказывал на нее Эдди. Словно по взмаху волшебной палочки, она будто помолодела на десять лет. Что же, Эдди был волшебником. Призрачная улыбка закружила вокруг ее губ и, зарумянившись, Марина отвела взгляд от зеркала. Он приобрел значительные навыки в использовании своей волшебной палочки.
Эдди и Джозеф приняли решение ехать из Лондона на машине сразу в Стад де Франс, где должно было состояться шоу, чтобы свести до минимума контакты с обезумевшей толпой на улицах. Марина отправилась в Париж самостоятельно и провела ночь и день в отеле до того момента, пока Брайан не заберет ее, чтобы доставить в Арену. Ей хотелось выглядеть отдохнувшей и свежей. И ей это определенно удалось.
Ровно в шесть вечера в дверь ее гостиничного номера отрывисто постучали. Глаза Брайана восхищенно распахнулись, он невольно залюбовался Мариной.
– Господи, ты великолепна! – голос мужчины сорвался.
Марина удивленно вскинула бровь, озадаченная комплиментом, услышать который из уст этого скупого на эмоции человека было такой же редкостью, как дождаться улыбки на лице Мумии Тутанхамона. Брайан смутился и покраснел под изумленным взглядом Марины. Он вытянулся в струну и деликатно откашлялся.
– Нам нужно поторопиться.
Брайан развернулся и поспешил к лифту, и Марине не оставалось ничего, кроме как последовать за ним. Ее переполняло радостное возбуждение от ожидания того момента, когда она сможет увидеть живое выступление Эдди впервые в своей жизни.
В очередной раз за день Марина была удивлена, когда Джозеф Аристов, поразительно элегантный в черном дизайнерском костюме, встретил их у служебного входа и даже слегка кивнул ей в приветствии, прежде чем проводить в гримерную к Эдди.
Окруженный маленькой армией ассистентов под предводительством Гарри, Эдди, наполовину одетый в сценический костюм, сорвался с места, едва Марина переступила порог, и сгреб ее в объятия.
– Возможно, ты скажешь, что мы не виделись лишь несколько часов. Но официально заявляю, – я безумно, глубоко и сильно соскучился, – прошептал артист, прежде чем оставить мягкий поцелуй на ее губах
– Я тоже, – Марина одарила его своей фирменной полуулыбкой.
Эдди широко улыбнулся, затем нахмурился и тяжело вздохнул, но ничего не сказал, направившись обратно к ассистентам, которые мгновенно превратились в жужжащий пчелиный рой, где каждый четко знал свое дело, и только Эдди, по всей видимости, должен был стоять, не шевелясь. Какое-то время они молча наблюдали за суматохой вокруг, как вдруг суета затихла, и Марина увидела совершенно другого Эдди, готового к выходу на сцену.
– Я организовал для Бэл место в частной ложе, – деловито заявил Джозеф. – Я провожу ее туда, пока ты будешь согласовывать с группой изменения в программе, о которых ты упомянул ранее.
Эдди решительно затряс головой.
– Я не хочу, чтобы она сидела в чьей-то ложе, – категорично заявил он. – Я хочу, чтобы она была за кулисами, где я смогу видеть ее. Найди для Марины стул и посади так, чтобы ее не раздавили.
Джозеф что-то раздраженно процедил сквозь зубы, бросив на Марину недовольный взгляд.
– Черт подери, Эдди, она просто будет мешаться под ногами, – взорвался он, в конце концов.
Губы Эдди вытянулись в тонкую линию, взгляд ярких зеленых глаз потяжелел.
– Она нужна мне за кулисами, – отчеканил он. – И я хочу, чтобы ты позаботился о ней. – Не дожидаясь ответа, Эдди, захваченный в плотное кольцо ассистентов, развернулся и зашагал по коридору, оставив раздраженного Джозефа Аристова смотреть ему вслед.
– Просто покажи мне, где сесть, и можешь заниматься своими делами, – натянуто сказала Марина.
Она была слегка сбита с толку всей атмосферой, непонятным гостеприимством Аристова и необычным поведением Эдди, начиная с его холодного, командного тона и заканчивая полным абстрагированием от творящегося вокруг хаоса. Казалось, что Эдди вообще был не здесь, словно его заменили миньоном, запрограммированным только на работу.
– Я не нуждаюсь ни в твоей заботе, ни в твоей компании, – заверила Джозефа Марина. В то же мгновение, Аристов схватил ее за локоть и потащил по коридору.
– Ты слышала его, Бэл, – лаконично возразил он, мрачно улыбнувшись. – Предполагается, что я должен проводить тебя до места. Мне виднее, имеет ли смысл спорить с ним, когда он в таком настроении. – Джозеф бросил на Марину косой взгляд. – Возможно, ты и думаешь, что смогла приручить его, как котенка, но я знаю Эдди с тех пор, как он был прыщавым подростком, и эта его покладистость кого угодно может ввести в заблуждение. Под этой маской целое железное месторождение, – Джозеф прервал свою речь и посмотрел на Марину, не в силах больше притворяться. – Но зачем я тебе все это говорю? Разве не ты чертов первооткрыватель, который всем услужил, вытащив его дерьмо наружу, чтобы все мы могли наслаждаться аутентичным Эдди Смайлзом?
Марина обменялась удивленными взглядами с явно напрягшимся Брайаном и едва не расхохоталась в лицо Джозефа. Среди всех граней характера Эдди она не увидела и слабого признака покорности, упомянутой Джозефом. Даже в самом нежном настроении, от Эдди Смайлза исходила скрытая, едва уловимая угроза, как от играющего тигренка.
