Quo vadis, Historia?
Вместо введения
Конец II тыс. обозначил сам себя в качестве первого этапа складывающегося в глобальном масштабе информационного общества. Действительно, особое значение начинает приобретать распространение информации, которая проникает во все уголки планеты и во все поры человеческого сообщества, резко стимулируя геополитические, макроэкономические и этнокультурные процессы. Однако обратной стороной информационной революции совершенно очевидно является ситуация информационного хаоса. Прошедший двадцатый век оказался не просто «вывихнутым», как назвал его в свое время Ганс Ионас, крупнейший специалист по гностицизму, но и веком-провокатором. Его «новейшая история» развивалась по сценарию, которому, похоже, не было аналогов во всем предшествующем бытии человечества. Достаточно вспомнить «мировые войны», мощный, хотя и хаотичный спурт науки, прорыв в космос, мощные этносоциальные эксперименты марксизма и фашизма, сложное и противоречивое развитие мировых религий, невиданные доселе информационные сражения цивилизаций и народов за право считать свой путь развития «магистральным» для всего человечества.
Все современные цивилизации находятся сейчас в системном кризисе еще и потому, что в «вывихнутом» 20-м веке активно начинается процесс глобализации как сложное взаимодействие всех классических «миров».
Сам термин globalization активно ввел в оборот в 1983 г. профессор Гарвардской школы бизнеса Теодор Левитт в статье «Глобализация рынков». Взгляды на истоки глобализации являются дискуссионными. Историки относят начало этого процесса к XII—XIII вв., когда одновременно с началом развития рыночных (капиталистических) отношений в Западной Европе начался бурный рост европейской торговли и формирование «европейской мировой экономики» (выражение И. Валлерстайна). Экономисты ведут отсчёт от транснационализации финансовых рынков, политологи делают акцент на распространении демократических организаций, культурологи связывают с вестернизацией культуры. В последнее время популярна концепция глобального общества (Global society): все обитатели планеты являются гражданами единого глобального общества, которое состоит из множества локальных обществ.
Одним из следствий этого является глубокий кризис сферы гуманитарных дисциплин, т. е. дисциплин знания, изучающим человека в сфере его духовной, умственной, нравственной, культурной и общественной деятельности.
По объекту, предмету и методологии изучения они часто отождествляются с общественными науками, но противопоставляются естественным и точным. Как считает ряд исследователей, если в последних важна конкретность, то в гуманитарных, если и важна такая точность (например, в описании исторического события), то важна и многогранность и даже безграничность такого описания, чтобы, по возможности, каждый человек находил в нём нечто своё, вплоть до эстетического удовольствия.
Двадцатый век в значительной степени потерял в своей культуре гуманитарную и педагогическую ориентированность и пытался их заменить расистско-фашистскими рецептами, марксистскими идеями, демократическими «ценностями» этноцентризмом или получить помощь от «родственников» (ориентация на ислам). Обилие этих попыток решить проблемы само по себе говорит о растерянности цивилизации, потере цивилизационной ориентации. Примат закона, культ денег, акцент на «правах человека» вкупе с рыночными отношениями и стандартизацией и вульгаризацией культуры скорее усугубляют ситуацию, чем служат в качестве нового «компаса».
В результате «вывихнутый» XX век с его мощными геополитическими и социальными катаклизмами, культурно-идеологическими кризисами, стремлением к максимальной деидеологизации, доходящей до атеизации культуры, снова пересматривает «дорогу истории» и пытается увидеть в потерянных векторах нереализованные, но вполне реализуемые в новых условиях возможности дальнейшего развития.
В то же время, надо отметить, что рубеж тысячелетий стал одним из «переломных моментов» всемирной истории не только в чисто хронологическом смысле, из-за магии смены времени, но и в культурно – идейном плане. В самых различных цивилизациях налицо методологический кризис, когда прежняя номенклатура терминов и понятий, особенно в гуманитарных науках, не справляется с критической массой общественных явлений.
Само одновременное сочетание таких понятий, как «цивилизация», «культура» и «революция» показывает, что самая широкая общественная мысль начинает воспринимать историю не только как временной векторный, вертикальный процесс, идущий «снизу вверх», от «низшего к высшему» (теория Ч. Дарвина), но и анализирует ее «по горизонтали», волей-неволей признавая право на существование не только европейской, но и иных цивилизаций. Эту ситуацию многие историки пытаются изменить путем активного обращения к технологиям и даже методологии точных и естественных наук и это дает некоторые результаты, примером чему может служить особенно успешно развивающаяся и ставшая привлекательной для многих отечественных исследователей синергетика, пассионарная теория Л. Н. Гумилева, фрейдистский подход или работы А. Л. Чижевского.
Синергетика как междисциплинарное направление научных исследований, задачей которого является познание принципов самоорганизации различных систем, фактически является одним из примеров использования прекрасно себя зарекомендовавших в своей сфере физических технологий. Она, вводя понятие динамического хаоса как некой сверхсложной упорядоченности, формирует новую познавательную ситуацию, в которой человек как субъект рассматривается в виде части мира. Такой подход неизбежен и его даже можно было предвидеть, ибо человек, безусловно, есть неотъемлемая часть природного миропорядка, но в этом плане фактически до сих пор не изучался. Две наиболее известные философии истории, христианская и марксистская, выдергивали человека из этого контекста, что давало немалые возможности для решения социально-политических задач, но до конца все же не объясняло всю сложность исторического процесса.
Естественно, не случайно, что именно в XX в. впервые реально поставлен вопрос о возможности применения научных методов, с помощью которых изучался физический мир, к гуманитарной сфере. Они достаточно успешно применяются в археологии, получили значительное распространение количественные методы и в истории (работы Ковальченко И. Д., Бородкина Л., Изместьевой Т. и др.). Уже трудно представить себе историка без компьютера.
Думается, что есть смысл не торопиться с широким применением научных методов, ведь предметом изучения являются не просто природные процессы, а своеобразная аномалия природы – изменчивый человек. В истории, в отличие от физики или химии, к тому же эксперимент невозможен в принципе. Экспериментальные науки могут дать определенные дополнительные методы, примером тому синергетика, но будущее все же видится за старыми методами, методами цивилизации.
