«…вот когда бы на кровли свои, хоть однажды, всем миром
Люди все возлегли в ясный час, осиянный Эфиром,
И для целой вселенной
Предстали бы чуткой антенной,
Ветви тёмных дерев наклонились бы мягко над всеми,
По-над миром, прозрачным отныне овамо, осемо,
И, расслышавшие наконец, все друг друга припомнив, узнали,
Снова стали бы звёзды родными, как долы и близи, и дали,
Месяц, шаря радаром, шурша золотой камышиной,
Нам шептал бы с вершин расступившихся:
«Вот вы и стали большими…
И, похоже, пора наступает не только плохие
По-над миром ловить голоса, но и дальнюю быль про стихии,
Чутким слухом ловите, уж коли настала пора вам,
Коль распахнуты стали, прозрачны, как чистые рамы,
Точно створки оконные, с визгом промытые к Пасхе,
И всем миром решите потом – это быль, сновидения, сказки?..»
1. Битва дерева с камнем. Эфир.
***
На речном берегу, где песку намело,
Рядом с хижиной рыбака
В камни кручёное древо вросло.
Так врастают в легенды века.
Дерево камню – досада:
Роняет в щель семена.
Дереву камня – не надо.
Дереву влага нужна…
Не вспомнить, какое столетье
Враждуют два чудака.
Влага обоих жалеет.
Обоих поит Река…
***
Но если семя в трещинах камня
Вдруг заворочалось в срок,
Проверенный срок веками:
Камень – скала – песок,
Когда поползут из трещин
Ростки молодые, тогда
Камень зубьём скрежещет…
Камню, значит, беда.
При мысли о дереве сумрачно стынет,
Не потому, что такой уже злой,
А потому, что не хочется стать пустыней.
А до того – скалой.
***
Волну за волною гонит река,
Наплывает время на время.
Забыли спорщики – у рыбака
Есть дом. Есть жена. Есть племя.
Женщина чует все фазы луны,
Рассказывает их мужчине,
И он тонко правит силу волны
В реке, в мирозданье, в пустыне.
И не попрёк, а добрый совет
Мерцая, дают всегда
Поступком на земле – Человек.
Лучом на небе – Звезда.
***
Есть корни. Стихии. Камень.
Леса шумят над горой.
Займётся в дереве пламень,
Спасёт суглинок сырой.
Но если сквозь пласт обгорелый
Пробьётся весной росток,
Снова у камня ревность:
Ростка переменный ток.
Пусть даже земля – могила,
И умирает зерно,
Есть луч. Колючая сила.
Колос. Пажить. Гумно…
***
Издревле земля и лоно – могилы.
Но знал человек всегда,
Есть, кроме хищных, живые силы:
Солнце. Воздух. Вода.
Это сильней революций.
Стихии. Это навек.
Камни с деревьями бьются.
А человек…
***
Он блистал, герой Эфира!
Даже в помраченьях мира
Он светился, весь в огне,
Весь от мира в стороне,
Чуть покашливал порой,
А порой – гора горой,
Как серебряным ремнём,
Опоясанный огнём.
В том огне, как на ремне,
В сумке, словно в колчане,
Золотились письмена,
Проступали имена,
И ворчал, и кашлял он,
Будто старый почтальон
У заспавшихся дверей,
Отворяйте, мол, скорей…
И в земле, воде, огне,
В воздухе, и где-то вне
По ночам сверкал он…
Днём
Громом говорил ко мне.
Он вращал Эфиром, он
На коне скакал, вдогон
Битве блещущей,
С копьём,
С громыханьем, как гроза,
С булавами, как с репьём,
С молнией во все глаза,
С бородой, как облака,
Вьющейся через века…
***
Издревле земля и лоно – могилы.
Но знал человек всегда,
Есть, кроме хищных, живые силы:
Солнце. Воздух. Вода.
Это сильней революций.
Стихии. Это навек.
Камни с деревьями бьются.
А человек…
***
«… – а кто ты такой? Скажи…
– А ты кто такой? Ответь…
– Мне сказано – не можи!
– И мне сказали – не сметь!
– Нет, ничего не поймёшь,
Коль всяк человек ложь.
– Да что мы с тобой поймём,
Оба-два дурака?
Из тебя – хороший бетон…
– А из тебя – доска…
– А кто это доказал?
– А тот, кто взял и сказал.
– Ой, дураки-дураки…
– Ох, дурачьё-дурачьё…
– Как тут не сдохнуть с тоски?
– А знамо как, ё-моё,
Знаю я, как нам быть:
Морды до смерти бить!
– А, знаешь, пожалуй, ты прав,
Хоть камень, хоть истукан…
– А ты не трожь моих прав,
Чурка, лесной великан…
– А нож – завсегда нож…
– А всяк человек – ложь…
Но крикнула сверху звезда:
– «Не может такого быть! —
Надо, туда-сюда,
Надо не только бить,
Надо того… любви…»
– Это – мир на крови?..»
***
Ты не вор? Ты неправ! Это дело в народе
Всё почетнее ныне. В тоске, в безысходе
Отыскать каплю света не можешь во тьме?
Стыд и совесть похерил? Не мучайся, право,
Знамя Вора над Русью взошло величаво…
Не похерил? Тогда твоё место в тюрьме.
В каталажке теперь твоё место, похоже,
Это прежде ты был работягой, надёжей,
А теперь повернула иначе судьба
Чудака-мужика, не способного выжать
И по капле сцедить из себя, чтобы выжить,
Хоть какую-то совесть. Не то что раба.
***
А муж – он рыбак, он кормилец, добытчик,
Как помощь в годину лихую – соседи.
А мир, он всегда человеку обидчик,
Да что человеку! Мир злобен со всеми.
Да что там со всеми! Он сам себе ворог,
На все на четыре стихии распорот —
На землю, на воздух, на воду, на пламень,
И всё это так перекручено миром,
Что даже коренья вгрызаются в камень,
И если бы мир не объят был Эфиром,
Как будто плацентой младенец в утробе,
Давно человек всё и вся бы угробил.
Корни, грунты, перевои лихие,
Норов на нрав. На стихию стихия…
***
Думал рыбак, а его жена
Думала вслед ему:
«Куда не глядишь – война…
Злобные потому.
Четыре стихии бьются.
Волны гасят огни.
Ветер слизнёт, как с блюдца,
Семена со стерни.
Семена прорастают в камне.
Камень гнобит семена.
Но эта – меж всеми – война мне,
По крайней мере, ясна.
Неясен – Эфир… кто такой он?
Таится он почему?
Гневен? Или покоен?
Не говорит никому…»
Но вскинул глаза отважно,
Золотокудр, как свет,
И крикнул Эфиру бражно
Внук рыбака, поэт:
– «Я кончу гнилую пьянку,
Я перейду на кефир!..
Но для чего несознанку
Крутишь с нами, Эфир?..»
И был отголосок поэту,
Словно очнулись льды
И полетел по свету
Снег из-под бороды:
– «А кто ты таков?.. Поди ты,
Проспись во своих кустах…
Ишь, не хватало пииты
В наших больших местах!
Наши места – пустыня,
Здесь не до грёз, простак,
Блага хотишь…
Благостыня
Не осенит за так.
Не укорю в обмане,
Правдой не накажу,
Но – слышалструну в тумане? —
На струну посажу!
Я не служитель в рясе,
Не суд тебе, не палач,
Пой, мяучь, придуряйся,
Вытягивайся и плачь,
Здесь ни к чему твой пафос,
Не вопрошай ко мне,
Неполномочен хаос
Шуметь «на ты» тишине»…»
– «А как же мне быть, скажи мне,
Ответь, как же быть всем нам?
Так хочется быть не чужими
Стихиям и временам!..»
– «Вот-вот, – временам и брашнам,
Где рубитесь вперекрест,
А вечность – по долам страшным.
