© Вячеслав Киктенко, 2020
ISBN 978-5-0051-7488-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вячеслав Киктенко
СОЛНЦЕ ЗОЛОТОЕ
КНИГА СТИХОТВОРЕНИЙ
***
В киpпичном углу двоpа.
На тёплых камнях…
Звёзды выносят небо,
Небо уходит в полынь
И шумит за саpаем,
где пыльно и тихо
Свеpчки стаpят вpемя.
Вpемя бpедёт в тpаву,
Тpава наполняет нас,
Мы – её голоса.
И у каждого – свой чеpёд,
И не у каждого – час…
Вот-вот,
Сейчас я pаспpямлюсь,
Стану большим-большим,
Сейчас я буду долго-долго жить!..
…пpяди же, свеpчок, свою тихую pечь, —
Сучит свою шумную нить:
Пpо голубой дом,
Пpо зелёный чай,
Пpо золотой свет
И весь белый свет,
Про белого бычка,
Про серого сверчка,
Про зайчик солнечный у чашки чая,
И у кирпичика…
***
Что такое стряслось? Что за новости в мире?
Что такое случилось со всеми подряд?
Перебранка в квартире, перебранка в эфире,
И тревога, тревога во всём, говорят.
Ну а я нынче утром впервые в оконце
После долгой болезни
Загляделся с тоской,
И весеннее солнце,
Весеннее солнце
Разливало по миру тепло и покой.
Тот же талый снежок с дымных кровель сочится,
Тот же свет в небесах, как и встарь, как и впредь.
Ничего не случится, ничего не случится,
Если только очнуться, и вдаль посмотреть…
***
Снова вспомнилось детство… а что еще вспомнится лучше-то?
Вот сижу, вырезаю кораблик… задворки, развал кирпичей…
Тихо солнце шуршит колокольчиком хмеля чешуйчатым,
Дремлет старый забор в переборах осенних лучей.
Ну а дальше, что дальше? А дальше туман намечается.
А в тумане – слепой тупичок, близоруким сомненьям в ответ.
Или это забор? Может, там и калитка качается?
Или это стена, за которой кончается свет?..
Снова вспомнилось детство, и ясное, тихое знание
Всех вопросов лукавых – простое незнание их.
Дом был в старом дворе. Просто дом. Не строенье, не здание.
И калитка в заборе была. Всё скрипела на петлях своих…
***
Снег пошёл линять и таять, серым исходить парком,
Свет пришёл играть и заять, прыгать солнечным зверьком:
Со стекла на подоконник, с подоконника в трюмо…
Что ж ты, зайчик, беззаконник, щуришь глаз в мое письмо?
Там ворочаются злые, вспомнившиеся едва
Бледно-синие, гнилые, невесёлые слова,
Там весна не наступает, там горой стоит зима,
Там обида закипает в тёмных впадинах ума.
Не случайно зайчик, видно, глаз в моё письмо скосил,
В корень самый ядовитый усик солнечный вонзил.
Что же я такой кручёный, перекрученный зимой?
Зайка, заинька, зайчонок!.. Солнечный, хороший мой!..
Только в самом начале, только в самом конце
Проступает так ласково свет на лице,
Этот пpизpачный свет, этот медленный свет,
Где концы и начала исходят на нет,
Где гpядущего бpезжит pассеянный блик,
Где минувшего собpан пpоявленный лик,
Где уже не имеет значенья когда,
Потому что – тепеpь, потому что – всегда.
Кабы знал человек, что уже обречён,
Что уже не один, что уже обручён,
В световое кольцо вовлечённый тайком,
Обpучён им, как пеpст, золотым пеpстеньком.
***
Свет багровой зари, свет вечерней зари,
Умолкающий колокол разговори!…
…
Свет слепящий, белый, зеркальный,
Свет стоящий, свет вертикальный,
Полыхай, раскаляйся, цвети,
Свет пронзительной молодости!
В звонком тигле твоём все слова, все дела
Переплавлены в тихие колокола,
Разносящие в башни непрожитых лет
Весь ветвящийся гул, весь струящийся свет,
Всё наследство…
***
Свете ласковый над купелью,
Колокольчик над колыбелью,
Жалит лучиками глаза
Солнце жёлтое, как оса,
И звенят, звенят, звенят голоса
Детства…
Свистень, перстень, уголёк!..
Помнишь – липкий тополёк?
В тёплой дымке, в лёгкой плёнке
Путается мотылёк.
Воздух памяти латая,
Он летит, не долетая,
И садится, и сидит,
Белым домиком глядит.
Свистень, пеpстень, белый дым!..
И становится седым,
И в коpе, не долетая,
Умиpает молодым.
Только азбука жива,
Только, pазве что, слова
Всё ещё свистят и блещут,
Ну одно, ну, может, два,
В плёнке, в кожице, в дыму…
Кликнул их по одному:
Свистень! Пеpстень! Уголёк!
Плёнку дёpнул
И совлёк
С дымных вёсен молодую
Жизнь, так нежно завитую
В память, в меловой кулёк…
Лопнет ветка тополиная…
Запнётся мотылёк…
***
Время подснежниковое, грачиное
Дунуло нежной и талой горчинкою.
Вскинуты чистые трубы над облаком,
Тянется оклик протяжный за окликом,
Тянется сердце за сердцем измаянным,
Тянет из марта апрелевым, маевым,
Что-то случиться должно – не случается…
Веточка в сердце горчит и качается.
Не получается самое важное…
Звёзды выходят пугливые, влажные.
– Здравствуй, прохожая! Что тебе слышится,
Что в твоём сердце цветёт и колышется?
Это тебя трубы чествуют долгие?
Заголубели глаза твои волглые.
Песня звенит в тебе, переливается,
Веточка в сердце листвой одевается.
Солнышко в небе. Какие кручины там?
Время подснежниковое, грачиное!
Шаркало о камни жёлтым днищем.
Низко шло по дымному песку…
Это ещё станет пепелищем.
Здесь ещё изведают тоску.
Гордые, угрюмые народы
Здесь и в щель скалы воткнут копьё.
А пока – объяли душу воды.
И душа уходит в забытьё.
Всё ещё в порядке, всё в покое…
Только разъедает камни йод,
Только солнце, солнце золотое
На закате сильно устает,
Только ожидают год за годом
Кто исполнит мыслимый завет
Просто встать и прорасти восходом
И закатом возвестить рассвет.
***
Свет, толчёный в чёрной ступе…
На ступенях у скалы.
Он сидел тогда в раздумье
У раздутой Им золы.
Он подыскивал простые,
Однозначные слова,
До скупой земли пустыни
Опуская рукава.
Буквы бабочек с опаской
Правя, опрощал в тоске
Смысл, повисший пред оглаской
На тончайшем волоске.
Ни пергаментов, ни хартий…
И ползла себе змея
По пустыне, как по карте,
Как по книге Бытия.
И ложился длинный-длинный,
Безмятежный след, деля
Безраздельные долины:
Тут – земля, и там – земля…
Ржа рудых грунтов урана.
Привкус каменных просфир.
Крепость Торы. Кряж Корана.
…стронций, бьющий сквозь цифирь.
***
Мне снился каравай – до боли грудь щемящий.
Быть может, он хотел, чтоб вспомнил я… кого?
Мне снился круглый хлеб… он был еще дымящий,
И золотилась корочка его.
Тревожен этот сон, и радостен, я знаю,
Должно быть, он в ночи давно меня искал,
Я выпекаю – Хлеб!..
Но я не понимаю,
Но я ведь никогда его не выпекал.
А он стоял светло, как золотая башня,
Он испускал лучи от мощного лица.
А там, за ним, в дыму – угадывалась пашня,
И города вдали, и сёла без конца.
А стол был как земля, и хлеб стоял на блюде,
Как солнце, как зерно, взошедшее сквозь мрак,
Я чувствовал, кругом за ним стояли люди,
Но я не видел их, не понимаю как…
А он ещё сиял, дымился на престоле…
И смолото зерно. И я его испёк.
Я видел – и моя в нем золотилась доля,
Я чувствовал всё то, что видеть я не мог.
***
В тот час, когда зальёт полнеба синька,
Соперничая славой со звездой,
Раскинет крылья алая росинка
По лепесткам ромашки золотой,
И день блеснёт… и дождь зальёт, быть может,
Слепящей влагой рощи и сады…
Нагрянет ночь – звезда лишь приумножит
Подвижное сияние воды.
