Густая тьма… Что знаешь ты о ней?
Она – милее счастья, слаще боли, матери родней.
Ее слепящее сияние таврует, выедает нежно душу… Я —
Кружусь в кадрили с мороком, пьянея от чужого горя…
Еще виток, еще… Не уставая! И снова, голову теряя,
Пляшу в объятьях цепких. Не жалея, не прощая,
Неистово, легко – бесстыже-голая – по куполам шагаю!
И только звук… Противный, ноющий – рвет тело изнутри.
– Довольно, хватит!.. – оглянулась. – Кто тут?!
– Здесь мы – посмотри…
Сверчковый храм. Звон колокольни. Капли еще теплой крови.
По мне, умершей в танце с Темным, плакали?.. Сверчки.
Благодарна тебе, Светлый Столб…
Благодарна тебе, Темный Столб…
Ну и что?!! Она работала с обоими столбами. Она не умела иначе, ведь в грязном колдовском ремесле, грань между черным и белым так ничтожно мала…
Это было достаточно беспечно, словно прогулка по тонкому льду. Но и отказывать людям – не хотела. Она старательно нарабатывала свой опыт, как растят любимый капризный цветок – с пристрастием. А, может быть, ей просто было скучно, ведь жизнь – такая бессмысленная штука… За привороты не бралась, даже когда видела нежелание жить клиентки. Или – клиента.
– Я люблю его!!!! Я не могу без него жить!!!! Я так его-о-о-о люблю…
Вопли рассекали полумрак просторной комнаты, обставленной солидной темной мебелью. Тощая черноволосая женщина, удобно расположившаяся в рыжем кресле с кожаной обивкой, с истинно женским любопытством рассматривала просительницу, почти валявшуюся сейчас у ее ног. Девчушка, рыдавшая взахлеб, была юной и хорошенькой, как цветочек. Женщина брезгливо сморщила нос, оценивая… Плачущая была совсем молоденькой. Чего им не хватает?.. С досадой развернулась к окну. Эти порывы были ей непонятны. Зачем же так упиваться отчаянием? Неужели любовь – эти бесполезные эмоциональные фортели – так важна? Вовсе нет! Для чего тогда заморачиваться и все усложнять? Не любит один – полюбит другой! Ради чего же портить жизнь ему, себе – бессмысленностью приворота? Приворот – это стальная цепь с шипованным ошейником. Шаг влево, шаг вправо… И – тоска, маета… У некоторых – если вторжение достаточно агрессивно и защита Кролика слаба, просто зависимость, невозможность жить на расстоянии. И возвращаются, чтобы потом сбежать – на свободу. И снова возвращаются… И бродят вокруг, понимая даже невозможность ситуации. Но… Не уходят – далеко, путаются под ногами, словно – на цепи. И снова – рывок! Рывок… Грубый, беспощадный. И снова Кролик у ног Хозяйки… Зачем?! Ведь Хозяйке он больше не нужен – такой ручной. Приворотом заказчица обрывает привязку от сердца… Своего сердца. Поэтому – Кролик уже не нужен. Но… как пунктик в стильном дамском блокнотике ручной работы – даже очень ничего!
– Зачем это тебе? – вкрадчиво поинтересовшись, ведьма, без разрешения, по-хозяйски взяла сигарету, прикурила, уродуя надменной гримаской лицо. Комнату деликатно заполнял гадкий смрад. Девчушка – встрепенулась, подняла голову. Вполне осмысленно провела взглядом сизый клубок. Наконец… Встретилась глазами с ведьмой. Та – удобно залипла в равнодушном креслице, равнодушно глотая отвратный сизый дым. Черные глаза вопрошающей методично, упорно сверлили в глазах малышки вполне ощутимую дыру, пытаясь добраться до мозга… До сознания?
– Я его люблю. Я жить без него не могу…. Честное слово… Я не хочу без него жить!!! – лепетала светловолосая крошка.
В голосе девчонки был надрыв… Брезгливо сжав губы, женщина недоверчиво покосилась на нее. Какого хрена они – бабы эти – втрескиваются в таких же идиотов, как сами?! Нахрена – в самом обычном процессе (отношениях, то есть) – искать себе на нижние_90 приключений?! Потянулась, смяла сигарету в пепельнице, потерла тонкие пальцы.
– Ты… будешь его любить через шесть месяцев? А через год? А через семь лет?.. – тыкала в ребенка вопросами – словно спицами.
Молчание… Хорошее молчание. Ведьма честно пыталась не улыбаться – довольно саркастически. Детеныш пытается думать и это хорошо…
– Буду!!!! Я всю жизнь буду его любить!!!! Я ни спать, ни есть не могу!!!! Я…. Что-нибудь с собой сделаю!!!! Помогите мне!!! Я прошу вас, пожалуйста – помогите!!!! Я убью себя. Я – сделаю это. Сделаю… – неожиданно коварство ржавчины прорезалось рванью в писклявом фальцете.
Девчонка и вправду была дико худой. Глаза – огромные. Может, потому что личико – тощее? Милый, приятно-светлый взгляд приятно-светлых глазищ. Рот – неожиданно большой, красивые пухлые губы. И что в ней может не нравиться? Почему ее не любит этот (уже заказанный на приворот ею) идиот?..
Звуки… Всхлипывания – сначала жалобные, почти щенячьи. Стыдливый скулеж, затем рычание – гортанное, отвратительное в своем отчаянии. Наконец, просто рев – яркий, звонкий, красивый. Жесткий, пронзительный. Чудная какофония. Ее великолепие могло бы заворожить, если бы Ора не знала, чем это все обычно завершается – у некоторых. Чем иногда завершаются эти милые, предательские петли в сознании…
Девчонка, раскапустившись некрасиво, сидела на полу и выла. Плакала – уже не стесняясь, иногда утираясь просто маленькой лапкой, размазывая слезы и сопли по личику. Отвратно. Ведьма повела носом… Где-то рядом – совсем близко замаячил, засверкал призывно финал этого действа. Гостиную словно накрыли серой скатертью… Комнату в единое мгновение подернуло темной пеленой, из хищной прожорливой утробы которой отчетливо доносился отчаянный писк перепуганных минуток последнего месяца жизни этой малолетки… Ее – юную дуреху – уже готовили. Это – было оно… Работа. Надо подымать попу.
– Дай руку.
Ора уже сидела рядом с ней. Пол… был холодным. Но малышка сейчас ни на что не обращала внимания.
– Дай руку! – низко, жестко рявкнула.
Ребенок в момент закрыл рот, заторможено испуганно повернула голову.
– Давааай…. – ей протягивали ладонь. – Как тебя зовут?
Светлый взгляд встретился с темным. Светлые длиннющие ресницы дрогнули, из-под них выскользнули остаточные слезинки, торопливо пробежали по щекам.
– Нааа… таша! – еле вымолвила. Икота мешала говорить.
«На-та-ша. Еще одна Наташа, Маша, Даша…».
– Не реви, я помогу…
Светлый взгляд не отрывался от темного, робко спрашивая. Еще не веря, но уже – снова возвращая к жизни хозяйку…
Узенькая горячая ладонь доверчиво легла в холодную. Ора сжала нежные пальчики. Мать твою! Поток эмоций хлынул на нее. Наверное – сбил бы с ног, если бы она стояла. Отчаяние, боль, недоверие, боль. Страх?.. Снова – боль. И… она не ошиблась. Клубок эмоций был накрыт серой, простенькой в своем величии, сеткой. Пустота. Девочку – готовили. Она сама себя приговорила. Как бы это случилось – неважно. Главное – приговор был подписан…
