Близняшки от босса. Сердце пополам. Пролог
– Ты утверждаешь, что я стал донором для твоего ребенка?
Вадим надвигается на меня, словно цунами, заставляет отступить и упереться спиной в стену.
– Нет, не совсем так…
Делаю глубокий вдох. Нос щекочет пряный аромат парфюма, к которому я привыкла за все время под одной крышей с Вадимом. Я не могу больше жить на два дома. Пора разобраться во всем.
– То есть я, владелец крупнейшего международного медиахолдинга, два года назад сдал… кхм… свой биоматериал в клинике для твоего ЭКО? – тянет скептически. – Зачем это мне? Подзаработать хотел? Был у меня кризис в бизнесе, но не настолько, – смеется раздраженно.
Зажмуриваюсь и сжимаю руки в кулаки. Я и не ожидала, что он сразу поверит. Но мне не до смеха.
Сердце режет. Ровно пополам.
– Позволь мне объяснить, – пытаюсь достучаться до этого циничного робота. – Я не знаю, как это произошло. Но да. Почти два года назад мы с бывшим мужем сделали ЭКО от донора. Я забеременела близняшками. Один ребенок умер при родах. Мне так сказали тогда, но…
– Я сочувствую твоему горю, но не имею к этому никакого отношения, – стальным тоном чеканит Вадим, без грамма так называемого «сочувствия». – Или это новый способ на меня ребенка своего повесить? Плюс сто за оригинальность, – и пару раз в ладоши хлопает. Аплодирует издевательски.
В этом весь Вадим Шторм. Холодный, бесчувственный, сметающий все на своем пути.
Сложно устоять перед разбушевавшейся стихией, но я должна постараться.
– Наоборот, – стараюсь подавить эмоции, чтобы общаться с ним на равных. С истеричкой он даже говорить не станет. – Не повесить, – смело смотрю в его огненно-янтарные глаза, которые вижу перед собой каждый божий день, когда обнимаю и целую мою малышку. – Я хочу вернуть свою дочь.
Секунда – и я оказываюсь заключенной в кольце его рук. Вадим упирается в стену кулаками по обе стороны от меня. И, кажется, он вот-вот продавит своей яростной силой тонкую перегородку между комнатами.
– Не шути так, – прищуривается угрожающе. – Алину выносила и родила моя жена. Я был рядом все это время. Слишком дорого мне досталась МОЯ дочь! А то, что ты говоришь, полный бред!
– Но ее настоящая мать – я! – фыркаю ему в лицо, потому что терять больше нечего. – И дома ее ждет сестра-близняшка. Рита. Они обе – наши с тобой дети…
– Убирайся, – цедит Вадим и отталкивается от стены, увеличивая расстояние между нами. – Охрана выведет тебя и больше не впустит в этот дом. Рискнешь похитить Алю – и я отправлю тебя за решетку.
Делает шаг назад. И еще. Разворачивается и идет на выход.
Но я не могу его отпустить просто так. Погибну, если потеряю свою малышку во второй раз.
Год кромешного ада. Жалкое существование с половинкой кровоточащего сердца в груди. Слабые попытки собрать себя по осколкам…
И вот теперь, когда появились проблески надежды, Вадим решил обрубить все одним махом? И даже выяснять не будет? Где же его пресловутый журналистский нюх? Где профессиональная хватка? Где зов крови, в конце концов?
Ведь он – отец обеих малышек. Сомнений нет. Слишком они похожи на него.
Стираю слезы со щек и наполняюсь решимостью.
Ради наших детей…
Я не собираюсь сдаваться!
– Алю, как и Риту, родила я! – кричу в его широкую спину. – И я докажу тебе это! – Вадим оборачивается.
Дрожащими руками вытаскиваю телефон из кармана, нахожу в памяти нужные файлы. Запускаю и на вытянутой руке выставляю перед ним.
– Смотри!
Вадим бросает взгляд на экран – и уже не может отвести. Будто загипнотизированный, изучает его. Внимательно, недоуменно. С каждой секундой становится все мрачнее.
– Что за…
Половинка первая. Глава 1
За несколько месяцев до событий пролога
Снежана
– С Днем рожденья тебя, – напеваю на американский манер.
Беру мою малышку на руки, утыкаюсь носом в темную макушку, вдыхаю сладкий запах молочка и детского шампуня. Несу дочь на кухню и усаживаю в специальный высокий стульчик.
– С Днем рожденья тебя, – чмокаю ее в крохотный носик-кнопочку и улыбаюсь.
Раскрываю красивую коробку из службы доставки лучшей кондитерской города. Достаю два кексика, украшенных шапками из взбитых сливок. По кухне разносится аромат ванили.
Распечатываю праздничные свечи: розовые, вылитые в виде цифры «1».
Их тоже две…
– С Днем рождени-ия… – вставляю свечи в кексы, поджигаю. – Ри-ита, – придвигаю один к ней, наблюдая, как она воодушевленно глазки округляет. Не выдерживаю и наклоняюсь к кукольному личику. – Моя сладенькая, любимая Ритка-Маргаритка! – провожу своим носом по ее, нежно треплю пухлые щечки.
Дочка заходится звонким смехом, и я невольно тоже хихикаю. Сердце заполняется теплом и даже… радостью. Но только наполовину. Целым оно не станет никогда.
Вздохнув, ставлю блюдце со вторым кексом на другой стороне стола, напротив пустого стула. Который никто не займет.
– Ма-а-а, – зовет меня Рита, в очередной раз отвлекая от боли. Ниточка, которая держит меня здесь. Крепко.
Смаргиваю внезапно проступившие слезы, растягиваю губы в улыбке – и только потом поворачиваюсь к дочке. Нельзя, чтобы она видела меня разбитой. Хотя, думаю, Рита и так все чувствует, несмотря на возраст.
Один годик.
Наш первый день рождения.
– Так, загадывай желание и задувай свечу! – объясняю малышке, а она лишь ресничками хлопает и ручку к кексу тянет. Слежу, чтобы не обожглась о пламя.
Прикрываю глаза на секунду. Загадываю Рите здоровья и счастливой жизни.
– Нужно сделать вот так, – дую в пустоту, показывая дочке. – Попробуешь?
Любуюсь моей маленькой красавицей, завороженно смотрю, как в ее глазах переливается карамель, играет оранжевыми всполохами. Невероятный цвет. Впервые такой у нее увидела.
Рита смешно сводит бровки, изучает меня внимательно, слегка кивает. Переводит внимание на кекс. Вся такая решительная сейчас, боевая, как Маша из мультика.
– Пф-ф-ф, – делает губки вертолетиком, но вместо воздуха брызгает слюнками.
Незаметно помогаю ей задуть свечу. Вместе хлопаем в ладоши, смеемся.
Позволяю крохе расковырять кекс и измазаться в сливках. Много сладкого она не съест. В основном, по себе размажет. Да и аллергией мы не страдаем. Так что пусть побалуется ребенок.
Присаживаюсь рядом. Краем глаза ловлю огонек с другой стороны.
Вторая свечка-единичка все еще горит…
И не будет задута. Сама потухнет, совсем как…
Судорожный вздох. И опять улыбка, перемешанная с гримасой боли.
– Так, Ритка-Маргаритка, – чмокаю дочь в измазанную щечку, чувствую сахар на губах. – Сейчас мамочке придется уйти на пару часиков. Потому что мой будущий босс назначил собеседование именно на сегодня, – вздыхаю недовольно. – Но мамочке нужна эта работа, чтобы получать денежки и баловать любимую булочку, – щелкаю по носику, а дочь хохочет. – А вечером уговорим папочку куда-нибудь сходить. В парк или детское кафе, – размышляю вслух.
