Вам будет больно. Я не скрою.
За пеленой шестого дня
Вы не омоетесь росою
И не забудете меня.
Я не позволю Вам свободы
От равнодушия в уме,
Плодить не станете синоды
И беззаконие в тюрьме.
Я перекрою полу темень,
Не дам Вам тлеть живьём в чуме.
Поверьте, страх Ваш иноземен
И не спасет шинкарь в корчме.
Не порастёте больше илом,
Где безответственности дно,
Не назовёте больше белым,
То, что давно черным-черно.
Вам не дозволено изгнанье,
Как участь лёгкая Земли,
Вам будет чуждо пресмыканье,
Потухнут сонные угли.
Отныне позабыть Вам нужно,
Что Вы друг к другу холодны.
Сегодня, здесь я безоружна
И обращаюсь лишь на «Вы».
Всё лишь для памяти и слова,
Что отразится в тишине,
Всё лишь для мира вновь и снова,
Что бы повисло на петле.
И как закон оно качаясь,
Вам вдруг напомнит обо мне.
Как истина, за Вас сражаясь,
Как свет любви, но в пелене.
Вам невозможно больше думать
О том, что мимо Вы прошли.
Что Вам дозволено угрюмо
Переложить свои грехи.
На этом, думаю, довольно,
Истёк нравоученья час.
Вам всё ясно и добровольно,
И Вы кивнёте, согласясь.
А мне останется призванье
Открыть глаза на гниль и сор,
На червоточины создания,
Слегка украсивших узор.
Я здесь права и в назиданье
Сто раз с укором повторю:
Вам вышло боком подражанье
И опустило Вас к нулю.
Здесь бесполезно отрицанье,
Со мной навек всё решено.
Могила знаний воспитанья -
С ней всё к концу доведено.
Вам будет больно. Обещаю.
Но не от ненависти зла,
А потому что я прощаю
И заживо Вас погребла.
2012г
Я два года томилась в плену.
Гробовой гвоздь всё ныл неустанно.
Вот и будущее стало туманно.
От греха лучше главы пригнуть.
А ещё лучше вон прочь шмыгнуть!
Как в том детстве в мурашках, в потёмках,
Потеряться сначала в позёмках,
А потом так серьёзно шагнуть!
И зажмуриться, да со всей силы,
Чтобы дрожь разлилась по квартире,
Да тревога, чтоб стала пошире
И презреньем заполнились жилы…
Обязательно. Я уплыву.
Но, сперва, нацарапаю строчку,
Чем прибавлю себе два годочка,
Чтоб томиться с гвоздями в гробу…
На том брегу
За косогором,
В том поле,
Где ромашек рой
Мы познакомились с тобой.
И в том лесу
За нашим домом,
Опушка там,
Где детский смех,
Что сберегали от всех.
В ту тишину
За облаками,
По той тропе,
Где за мечтой
Мы шли с не покорёженной судьбой.
На ту реку
За переправой,
В посёлок наш,
Где дом родной
Пришла беда, нас скрыло мглой.
На берегу,
Да за холмами,
В том поле,
Где курган из тел,
Когда-то здесь ты жить хотел.
На месте том,
Под той травою,
Под полыньёю,
Где был бой
Теперь лежим и мы с тобой.
И на беду,
Да с перебором
Наполнилось здесь кровью поле,
Что раньше берегло наш рой,
Где мы знакомились с тобой…
2010г
Молчит мой дед на полустанке
И не ликует за толпой,
Не улыбнётся партизанке,
Пока галдят наперебой.
Меж оживлёнными телами
Пройдёт насквозь за пустыри
И побредёт к домам степями,
Где встретить мать с отцом должны.
Где жёнка с сыном вечерами
Таращились на свод луны,
Где дочка горькими слезами
Молила Бога со спины.
Идёт мой дед, шурша ботинком,
Вздымая пыль пустой тропы
И вспоминает как ребёнком
Мечтал солдатом здесь пройти.
Теперь сторо́жится желаний,
Теперь запеленали в страх.
Не на врага, не от писаний,
А на любимых в миражах.
Дойдя до пепелища в поле
И подбежав к родной избе,
Едва закрыв глаза до боли
И принявшись взывать к мольбе,
Он вдруг на миг остановился
Шаркунку видя в полутьме,
За голову свою схватился
И лёг тихонько на земле.
Нет, не завистники солгали
И не предатели в бреду.
Его семью войной сломали,
В его дом привели беду.
Живьём похоронили брата,
Жену и дочку. Всю родню.
И лишь губа до крови сжата.
И лишь прикован взгляд к огню.
И что есть жизнь? Какой в ней смысл?
Он подводил свою черту.
Но, пятилетний мальчик вышел-
Ему совсем невмоготу.
Он слишком слаб, он еле дышит,
Его шатает и трясет,
Мой дед чуть слабый шёпот слышит,
Тихонько на руки берёт.
И нить оборвана с тем миром,
И с небесами рвётся нить,
Он проклят собственным мундиром,
Осталось смерть поторопить.
Но, этот мальчик словно ожил,
Пригретый на чужих руках,
И сердце деду растревожил,
И задержал его в полях.
Вот зацепились эти двое
За жизнь, а может за мечту.
Дед древо вырастил кривое,
Оно как в северном кругу:
И бездыханно, и чудное,
Непостижимое уму,
Но стало для него родное,
Как-будто к сыну своему,
Как-будто он воздал за чудо,
Что потерял в чужой войне,
Как-будто поразивший спрута
Он утопил грехи в воде.
Очищенный, умиротворенный,
Спустя года он вновь молчит.
Своим поступком освещённый.
Но разве Бог его простит?
Прощенье лишнее. Не скрою.
Он с Богом в ссоре. Счёт закрыт.
Вопрос иной здесь за чертою:
«А дед мой Бога ли простит?»
2010г
Я уже потеряла дар речи
И не слышу зов юной души,
Я ослепла, погасли все свечи,
Не ступлю на святой край земли.
Далеко детский смех и забавы,
Я уже тяжела на подъём,
Перешла прошлой жизни заставы
И навеки забыт милый дом.
Не пройду я по шумному рынку
И стрекоз не словлю поутру,
В поле не потеряю косынку,
С ребятнёй не гульну по двору.
Моя родина стала чужою
И ни бабки, ни деда там нет,
Задаюсь я вопросом порою…
Хотя знаю – не нужен ответ.
Мы как листья слетаем с деревьев
И кочуем в другие места,
И как птицы, лишённые перьев
Попадаем к чужим в города.
Но со временем вдруг понимаем:
Это родина, это мой дом,
И совсем, навсегда, забываем
Что уже для тебя сотый он.
Прогорает и тухнет твой корень,
Твой исток высыхает внутри,
Ты над этим подумай же, парень,
Ты девчонка в себя загляни.
Разве здесь ты гуляла по рынку?
Здешних ли ты гоняла стрекоз?
В этом поле теряла косынку,
Убегая от молний и гроз?
Нет. Не здесь. И от этого грустно,
Что туда не вернёшься опять,
Да оно и не нужно, там пусто.
И сначала уже не начать.
2012г
Кинжалом осень прорезала
Оранжевым листом искря,
Тебя в тот миг я провожала
В последний путь до декабря.
До декабря, что будет вьюжным,
