Люди же, которых я вижу сейчас на руководящих постах в Русском Центре или на Русской Окраине, или в Союзе Памирских народов, или в Кавказской автономии – это клоуны, клоуны с разной формой шизофрении. Я бы им не копейки не дал, не то, что хороший корабль. А ещё у клоунов всегда есть хозяева, а я не вижу хозяев этих клоунов. И это мне не нравится.
Капитан Илья Афанасьев.
«Большая игра в рукаве Ориона».
Роман второй. «Золотое дно».
Посвящается Альберту Людвиговичу Вильдт,
русскому учёному немецкого происхождения,
чей взгляд был всегда обращён к звёздам.
август 2018
1. Стуквдверь.
MEPHISTOPHELES:
Wer lange lebt, hat viel erfahren,
[Nichts Neues kann für ihn auf dieser Welt geschehn.
Ich habe schon in meinen Wanderjahren
Kristallisiertes Menschenvolk gesehn.
"Faust". Eine Tragödie.
Johann Wolfgang von Goethe,
deutscher Staatsmann, Dichter und Naturforscher.
Мефистофель:
Кто долго жил, имеет опыт ранний
И нового не ждет на склоне дней.
Я в годы многочисленных скитаний
Встречал кристаллизованных людей.
«Фа́уст». Философская драма для чтения.
Иога́нн Во́льфганг фон Гёте, немецкий государственный деятель,
поэт и естествоиспытатель.
– Делай, что хочешь, Рязанцев – я махнул на него рукой и снял шлем. Кровь ещё бурлила по венам и стучала в висках в ожидании боя, но если честно, то я был рад, что с этими русскими всё-таки не придётся драться. И всё пытался быстро придумать, как мы выкрутимся из сложившейся ситуации. – Чертов актёр, – сказал я Рязанцеву.
– Что-то не похоже, чтобы ты выглядел расстроенным, – улыбнулся Павел.
Он крутил себя в кресле туда-сюда, как будто не случилось ничего серьёзного. Не было у нас на борту трёх лежащих в беспамятстве офицеров, союзного Ганзейскому Союзу флота, всего в нескольких тысяч километрах от нас не горела, подорвавшись непонятно на чем, терассаконтера Альянса Свободных миров, которую наш «Барон Врангель» должен был прикрыть и довести до планеты любой ценой, к нам на абордаж не заходит русский рейдер, наверняка с хорошей абордажной командой на борту.
– Давай-ка сыграем ёще немного, – попросил меня Павел, – Зайди за внутренний визор отсека, Франц, чтобы тебя не было видно. Если хочешь, скажу «пожалуйста».
– Ну что это за игры в прятки? – устало ответил я, садясь на обшитый металлокерамикой бимс, проходящий над палубой через переднюю, крайнюю часть рубки, так, чтобы меня не брали камеры.
Я мог только слышать, но похоже, Павел вызвал терассаконтеру.
На дисплее перед ним появился адмирал Франциско. Видно его мне не было, но голос был точно его – не перепутаешь.
– Адмирал, у нас проблемы, – услышал я голос Рязанцева.
– Почему снова Вы? – спросил дон Мариано, – Где капитан фон Кассель?
– Капитан фон Кассель находился с абордажной группой и, скорее всего убит, у нас попадание в абордажный отсек, – не моргнув глазом, доложил Рязанцев, – Ходовые двигатели выбиты. Корабль неспособен к манёвру. На нас заходит, предположительно с целью абордажа, русский рейдер класса «Всадник». Готовимся к отражению атаки.
Как много людей хотят меня убить, подумал я. Слишком много, за последнее время. А Рязанцев врёт как поёт. И ходовые двигатели подставил сам. Точно сам. Меня опять втёмную сыграли. Но поверит ли ему дон Франциско?
– Наши данные совпадают – сухо кивнул дон Мариано. – Почему не выходят на связь мои представители на Вашем корабле? – спросил он.
– Ваши офицеры находились с фон Касселем, в десантном отсеке, – сухо ответил Рязанцев. – Скорее всего, они погибли вместе с капитаном, – Всё, что могу сказать, дон капитан-навигатор.
– Искренне жаль, что ваш капитан погиб, – сказал Мариано таким голосом, что я чуть не расхохотался, от его сожаления, – Но почему-то не верю Вам, – добавил дон Мариано презрительно. Так, как будто бы он разговаривал с опасным, но тупым животным. – Жаль, что мне сейчас не до Вас. Мы не можем локализовать пожары.
Он не жаловался, не просил о помощи, он просто снисходил до низшего существа, с которым свела его судьба. Когда-то, когда он ещё был адмиралом, а я был оберлейтенантом герцогства Остзее, он очень разозлил меня своими манерами. В то время это чуть не стоило ему жизни.
– Вряд ли мы увидимся снова, адмирал, – сказал Рязанцев беспечно. – Русские уже отстрелили абордажные капсулы. Мы будем драться, но шансов мало. Засвидетельствуйте по возвращении, что мы выполнили свой долг.
– Думаю, русские возьмут Вас в плен в случае неудачного для Вас исхода боя. Вы же sapiens как и они. – Капитан Франциско произнёс слово sapiens так, как бы он произнёс «paramecium»*. – Впрочем, держитесь бодрее, майор, – сказал он, – Если через полчаса Вы не выйдете на связь – я попробую выбросить десант, с тяжёлой и всей техникой, что у меня осталась, на планету. Вряд ли мы спасём «Деву Марину». На планете мы разобьём лагерь так, чтобы продержаться до подхода ближайших крупных ганзейских судов с десантом. Если окажетесь на планете и будет возможность – выходите на сигнал лагеря. Моих сил вполне хватит, чтобы довести нашу операцию до конца. Это всё.
– Принято, дон капитан-навигатор, – ответил Рязанцев.
Экран отключился.
Как раз в это время раздался стук – я чуть не сказал «в дверь». Даже подумал, что это стук по обшивке рейдера, настолько он был громкий и натуральный – но стук не мог быть слышен сквозь шумопоглощение внешних контуров. Однако, сама мысль об этом, признаюсь, развлекла меня.
– Персональная система связи, – пояснил Павел, «стук в дверь», улыбаясь, убирая громкость и открывая шлюз, – Всё Игорь шутит…
Я помнил, что Игорем звали лидера русских ирредентистов Одинцова. Вот как. Так они друзья. Почему-то я не удивлён…
– Ты знаком с полковником Одинцовым? – спросил я Павла Рязанцева.
– Учились когда-то вместе, в Москве, в историко-архивном, – пояснил Рязанцев. – Гражданская специальность, знаешь ли.
– Интересная история у нас получается, – сказал я, всё ещё сидя на металлокерамике бимса, – Хоть кино снимай.
Индикатор кислородной насыщенности шлюза загорелся зелёным.
– Давай, – усмехнулся я, – пускай своих друзей.
– Надеюсь, – сказал Павел серьёзно, открывая шлюз и внося необходимые изменения в систему «свой-чужой», – они станут и твоими тоже.
– Посмотрим, – только и ответил я.
Я отключил и отложил за спину автоматическую винтовку, сел в кресло, закинул ногу на ногу, и с интересом приготовился наблюдать за происходящим.
Шлюз открылся, в него ввалилось целая толпа десантников, похожих на ос. Такое сходство придавала широкая жёлтая полоса, пущенная через устройство камуфляжа по черно-белому имперскому доспеху. Получался черно-жёлто-белый флаг. С момента захвата повстанцами «Орла», флаг стал прочно ассоциироваться с ними.
Из толпы, прямо к Рязанцеву, направился один из русских десантников, с большим таким вот «осиным» уг
