Эту книгу я посвящаю всем живым существам, которые есть во Вселенной. Вам, Мила, Нюра, и тебе, читатель, в первую очередь.
Я нахожусь сейчас очень далеко от дома, но душой я близок к вам, чем солнце к Глории. Я очень надеюсь на то, что вы меня услышите, что эта книга попадет к вам до или после моего возвращения. Прошу вас, всем тем, кому вы ее передадите, предупредите их, чтобы подобного не случалось, чтобы эта история стала документом—подтверждением происходивших ужасов.
Она не критикует власть, она критикует людей. Борщевик – болезнь общества, и он повсюду, пока господствует в умах наших ненависть. Не дайте ему созреть, не позволяйте ему расплодиться. Пусть будет пополнен только один банк семян – плоды добра, любви и мира.
После Борщевика начнется новый мир. Очень хочу вас в нем увидеть.
Мила, Нюра, люблю вас.
Спасибо. 26.12.1986
Что-то интересное
Полгода назад случилось то, что я мечтал увидеть собственными глазами еще в детстве – настоящий метеорит! Но затем случилось нечто пугающее, что продолжалось около месяца. Несколько дней врезались в мою память. Дни, когда моя жизнь и жизни моих товарищей буквально висели на волоске от смерти.
Первый оказался самым странным из всех из-за того, что я запомнил его буквально по минутам. Остальные тоже засели у меня в голове, но не настолько подробно.
Не всякое мое слово окажется точной формулировкой тех или иных высказываний. Где-то будут присутствовать и домыслы, однако на сущность и последовательность событий это никак не повлияет.
22:48
Недалеко от закрытой городской свалки, уже как пару лет работающей нелегально, на кладбище, в том месте, где хоронят неопознанные тела, рухнул объект космического происхождения, размером чуть меньше метра. Поначалу нам показалось (мне и группе ученых, выехавших тут же на место происшествия), что это падал самолет. За этим зрелищем мы наблюдали с придорожного кафе, где решили отметить юбилей моего товарища Реджа – исследователя с Южных регионов. Мы сидели вокруг железного стола на обитых кожей сидениях и лакомились пиццей. Редж подавился, заметив странное свечение в небе, которое летело в нашу сторону. Он указал нам на него, сидели отныне мы неподвижно. А оно (тело) все приближалось. Каждому в голову, наверно, уже прокралась мысль скорее отсюда сбежать, но тело продолжало свой полет.
22:51
Очнувшись от шока, мы быстро собрали свои вещи и сели в пикап Реджа, оставив свои развалюхи у кафе. Ночь была теплая, без ветра.
22:54
Пока мы ехали и нас окутывал приятный летний аромат, неопознанный объект скрылся где-то за деревьями, но свечение от него не угасало. Я хорошо знал эту местность, как никак, географию своего города стыдно не понимать, поэтому без промедления сказал Реджу:
– Поворачивай на кладбище.
Он повернул. Ехали быстро, одни. Никто, кроме меня, не вымолвил ни единого слова за всю дорогу, правда под конец, Павел спросил:
– Что это, как думаете?
– Черт его знает, – ответил я. – Надеюсь не Супермен.
В чем-то я отчасти, оказался прав.
23:00
Странный объект, на вид раскаленный, светился зеленоватым свечением. Потом красноватым. Затем синим. Затем снова зеленым. И желтым. Неизвестно, по какой причине. Это не на шутку нас напугало и удивило одновременно.
Тело из себя представляло железную капсулу, крупную, намертво влепленную в каменную оболочку. Несмотря на кажущуюся раскаленность, капсула не светилась ни одним из оттенков, какие пребывали под камнем и вокруг него. Мы смотрели на нее, стоя по краям ямы. От нее исходил особенный дурной, горький запах.
– Уходим, нам здесь оставаться нельзя. Прикройте носы. Живее! – закрыв свой нос платком, выкрикнул Алекс.
Он был водителем только когда его об этом просили, во время перевозок бактериологических стержней. За многие годы он так сильно надышался запаха этих стержней и прочей гадости, что его здоровье заметно пошатнулось, но он не собирался бросать работу и ложиться в госпиталь. Думаю, он прекрасно понимал, насколько опасен тот ветер, что разносила вокруг себя колба. И без этого понимания, мы бы уж точно не выжили.
23:05
Автомобиль Реджа умчался с нами быстро. Первой мыслью было поехать в лабораторию, но она была закрыта, а образцов у нас не было, чтобы их как-то изучить. Оставаться рядом с колбой было нельзя, мы понятия не имели, с чем имеем дело. Поэтому, добравшись до ближайшего таксофона, тут же позвонили в пожарную службу и предупредили о химическом инциденте на кладбище.
23:14
После этого мы сразу же позвонили мистеру Стьюи – директору нашего цеха по изучению бактерий иного происхождения. Мистер Стьюи пребывал в глубоком сне, судя по его вялому голосу, раздававшемуся сквозь телефонный аппарат и явно не горел желанием куда-либо ехать. Но как только я (с ним говорил я, позвонил Редж, но тот ни слова не разобрал, поэтому трубку доверили мне) упомянул о странной капсуле размером не больше метра, и судя по всему, инопланетного происхождения, мистера Стьюи будто окатили ведром льда – он так возбужденно стал говорить, словно речь шла о какой-либо трагедии, связанной с его личной жизнью. Директор обещал быть на месте происшествия через полчаса. После того, как я повесил трубку, мимо нас пронеслись три пожарные машины.
23:20
Пожарные грузовики неслись на полной скорости с воющими сиренами в сторону городского кладбища. Наша с ними встреча ознаменовалась резким порывом ветра, от которого мы еле удержались, даже я, стоявший внутри таксофонной будки. В нашем запасе было еще полчаса времени. Чтобы не тратить его на просмотр очередной пожарной драмы и сопутствовавшего ей героизма, мы отправились к своим женам предупредить о нашем нескором возвращении. Нас развозил Редж, а потом в том же порядке забирал назад.
