Ложусь в холодную постель, в голове моей одно – Лилиана.
Сбежала, пытаясь защитить от меня и моей жизни своих детей.
Но мне от этого не лучше. Нет, не лучше. Хочу, чтобы она была рядом.
Найму столько людей для охраны, сколько надо, построю неприступную крепость, чтобы Лили не боялась быть со мной. Чтобы не дрожала испуганно, не пряталась. Чтобы не было желания скрываться. Я ведь точно знаю, она любит меня и бежит от этой любви из-за страха.
Ещё недавно она была рядом, всё было привычно, а теперь её нет.
Ушла, сбежала. Самое худшее и неожиданное, что я мог себе представить.
Я должен вернуть её любыми средствами. Вернуть и точка. Иначе никак.
Я встал, подошел к столу, взял файл с полоской, посмотрел.
Кулак яростно сжался, второй тоже. Трудно дышать. В горле задрожало. Захотелось закричать, что есть мочи, раздирая связки и орать, реветь, и бить об стол кулаками. Но я лишь сжался, упершись в стол, выдохнул, закрыл глаза, тряхнул головой, как раненый бык, ослеплённый кровавой пеной. Сверхсильный и бессильный одновременно. Неспособный забрать своё, вернуть своё. Неспособный сделать безопасным свой мир, свою жизнь и жизнь окружающих, близких людей.
Я знаю, почему она ушла, но не стану с этим мириться. Никогда. Только она, моя Лилиана нужна мне. Она и то, что у неё внутри. Ради этого я готов на всё. На всё!
Я открыл глаза, посмотрел в окно, в пустоту ночи, и прохрипел:
– Я приду за тобой. Жди меня, Лили.
Три дня мы ехали на автобусах из города в город. Всё больше отдаляясь от моего родного, где я родилась и выросла. Какая-то неведомая сила заставляет бежать и бежать, и садится в один автобус за другим.
Я ведь понимаю, найти меня просто, тем более, с возможностями Федора. Надеюсь, все-таки хоть как-то запутать следы. Поэтому мы без отдыха и нормального сна колесим по стране, пытаясь найти место, где можно спрятаться.
Проливной дождь встретил нас на автостанции маленького городка Л.
В десять вечера мы с Егором выскочили из автобуса и вымокли до нитки, пока добежали до здания автовокзала.
Егор совсем расклеился.
– Куда мы едем, мам?
– Если бы я знала, сынок, – обнимаю его, прижимаю к себе, чувствую, как дрожит его тело.
– Ты сказала, нам нужно поехать к родственникам, – вытирает слезы, – но мы уже три дня едем, и почему ты никогда не говорила про этих родственников?
Я крепче сжала его за плечи, он нервно одернулся и отошел от меня.
– Я не хочу никуда ехать! Надоело, я устал, хочу домой!
– Мы туда не вернёмся, – говорю тихо.
– А я не хочу! Ты меня спросила? Нет! Я хочу вернуться! – кричит.
– Нет, – качаю головой.
Он отошел к углу тротуара, встал и смотрит на дорогу. Автобус давно уехал. Пусто, ни людей, ни машин. Только дождь поливает черный асфальт. Сквозь стену дождя не видны дома, что находятся поблизости. Тусклый свет их окон едва долетает из темноты. Егор пошел к одинокой кассе. Остановился. Развернулся, пошел на меня.
– Дай мне денег на билет, – сказал требовательно.
– У меня нет денег.
– Ты злая мать.
– Говори что хочешь, – отвернулась, чтобы не зарыдать прямо перед ним.
– Ты глупая.
– Объяснишь, почему? – посмотрела в его глаза, а там только досада и злость.
– Потому что ты обманула меня. Если бы я знал, что мы просто убегаем, я бы не поехал, – он тоже вот-вот заплачет.
Мокрая одежда холодит тело, если мы сейчас не снимем ее и не наденем сухую, можем заболеть. Нужно что-то придумать. Я набрала в телефоне адрес ближайшей гостиницы. Оказалось недалеко, почти за углом, но до нее ещё нужно добраться.
– Так, давай за мной, бегом марш. В гостинице поговорим, – ринулась я под дождь.
Мы побежали через улицу сквозь серую стену ливня.
Еле нашли вывеску. Пришлось под проливным дождем два раза пройти туда-сюда. И чего я не додумалась положить в сумку зонт?
В холл гостиницы мы вбежали совсем промокшие. Женщина за стойкой подозрительно на нас посмотрела.
– Можно, пожалуйста, номер на двоих, – протянула я паспорт.
– С одной кроватью или с отдельными? – строго спросила она.
Странный вопрос.
– С отдельными, конечно, – нахмурившись, ответила я.
Получили ключ, направились на третий этаж, номер тридцать шестой. Вошли. Гостиница недорогая, на вид номер вроде бы ничего так, жить можно. По крайней мере, пару дней перекантоваться. Устала я по автобусам спать, а здесь, на нормальных кроватях, нормально отоспаться можно.
– Давай, снимай одежду, переоденься. Иди сейчас в душ и хорошенько под горячей водой помойся, – дергаю с Егора куртку.
– Ты обещала, что объяснишь, почему мы уехали, – упрямо смотрит на меня Егор, не раздевается.
– Снимай мокрую одежду, – требовательно повторила.
– Не сниму, пока ты не скажешь.
– Ну, хорошо, я тебе скажу. Ты уже достаточно взрослый, чтобы всё правильно понять и рассудить. Мы уехали, потому что Фёдор – бандит. И потому что на него постоянно покушаются. Недавно, может быть ты слышал, в городе был взрыв, это было покушение на Фёдора. Погибли около десяти человек. Эти люди просто были с ним рядом. В том числе его друг очень сильно пострадал, неизвестно, выживет он или нет.
Егор затих. Насупился. То, что я сказала, явно задело его.
– Поэтому мы уехали? А что, нельзя было спрятаться, закрыться где-нибудь? – спросил, не глядя мне в глаза.
– И чтобы это была за жизнь, постоянно опасаясь, что нас убьют? – отвечаю уже без опаски.
Егор медленно начал раздеваться.
– И что, никак нельзя было это решить?
– Сынок, Фёдор – бандит. Он нечестный человек. Он сидел в тюрьме пятнадцать лет. Как ты думаешь, за что? – возмущённо спрашиваю.
– Он сидел в тюрьме? Ну, тогда зачем ты с ним связалась, получается, что ты сама виновата, – обвинительно, смело глянул.
В чём он не прав?
Получается – да, я сама виновата в том, что сейчас происходит.
– Егор, иногда случаются вещи, которые от нас не зависят. Когда мы встретились с Фёдором, я же не знала, что он бандит, и что он сидел. А когда узнала, у нас уже были отношения. У него же на лбу не написаны его плохие поступки. Все люди ошибаются. Я ошиблась. Да. Что теперь делать. А уехали мы для того, чтобы не погибнуть. Потому что на Фёдора кто-то покушается. В него всё время кто-то стреляет и люди, которые рядом с ним, погибают. Ты хочешь, чтобы мы с тобой погибли, находясь рядом с Фёдором?
– Нет, – расстёгивает рубашку.
– Вот и я не хочу. Это нелегко. Мне тоже нелегко было решиться уехать, но иногда, в ущерб комфорту, нужно принимать очень сложные решения, только для того, чтобы сохранить свою жизнь.
– Теперь я всё понял, – он повернулся и пошёл в душ.
Я тяжело вздохнула. Разделась, взяла гостиничное полотенце, и начала растирать себе руки и ноги, чтобы немного разогнать кровь.
