В тронном зале дворца Королевства Соединенных Звездных Систем царил непривычный полумрак. Присутствующие ощущали тоскливую подавленность, растерянность и некую безысходность. Ими, казалось, был пропитан сам воздух.
В высокие узкие окна вливался оранжевый сумрак вечерней зари, рассеянной легкими ватными облаками, но свет в зале пока не зажигали. Никто не решался нарушить печальную торжественность момента. По залу волнами разливалась приглушенная грустная мелодия. Окна были распахнуты, но в зале все равно царила духота. Черные траурные полотнища, развешанные меж окон во всю высоту стен огромного зала, колыхал слабый бриз. Шумел океан, накатывая на скалистый берег свои тяжелые волны…
Торжественное погребение Короля Вельта завершилось час назад, но никто не расходился. Столы, расставленные вдоль стен и устеленные красным бархатом, были уставлены изысканными яствами, но никто к ним не приближался, хотя многие вожделенно косились на еду и вино. Обед последует лишь после официального завершения траурной церемонии – оглашения Королевского завещания. Его с нетерпением вот уже битый час ожидали все присутствующие в зале: от лакеев и гвардейцев Короля, застывших в напряженных позах вдоль стен, до министров, советников и важных гостей. Коротая время, люди сбивались в кучки и что-то негромко обсуждали. Собравшиеся не понимали причины задержки, но спросить никто не решался. Все ждали. От неясной неопределенности рождались слухи и домыслы, но так же внезапно рассыпались, обращались в пыль, в прах. Никто ничего не знал толком.
Два пустых трона на возвышении действовали на всех удручающе. Многим казалось, вот-вот распахнуться боковые двери, и Король, неспешно прошествовав к возвышению, займет свое место на троне. Это происходило ежедневно, много лет, десятки лет подряд, что вселяло в приближенных Короля и его вассалов уверенность в сегодня и завтра. Пустой трон Королевы за семь лет, прошедших с ее кончины, давно для всех стал лишь привычным атрибутом королевской власти. Но два пустых трона!..
Задержка с оглашением завещания раздражала приближенных и нагнетала тревогу. Все периодически косились на два кресла установленных у подножия трона. В креслах восседали принц Корх и принцесса Сельвина. Тревогу у приближенных вызывал первый.
Принц Корх был молод, двадцати лет от роду, спесив, не особо умен, но хитер и страдал излишним самомнением. Всех несогласных с его мнением относил к врагам, приближая к себе лишь подхалимов и согласных молчунов. Во дворце таких хватало с избытком.
Принц был одет в синие лосины с золотой вышивкой и белую свободную рубаху с жабо, что являлось прямым нарушением этикета – траурными цветами считались черный, красный и серый. К тому же, наплевав на приличия, принц полулежал в кресле. Одна его нога была согнута в колене и совершенно неподобающим образом наклонена в сторону, другая вытянута вперед – просто неслыханное неуважение к почившему монарху! Но… Принц мог стать новым Королем, и тогда никому из «умников» не поздоровится, и потому все помалкивали, делая вид, будто ничего не замечают.
Принцесса Сельвина была старше брата на шесть лет. К тому же полная его противоположность: добрая, отзывчивая, вдумчивая. Но мало кто надеялся на то, что трон достанется именно ей. Женщина не могла править одна, если был иной претендент на трон мужского пола.
Принцесса, одетая в роскошное пышное платье стального цвета, сидела в кресле, как это и подобает человеку ее положения: спина прямая, подбородок едва заметно опущен, руки спокойно лежат на подлокотниках, а ноги, хоть их и не видно под длинным подолом платья, касаются друг друга коленями и ступнями.
Спина у Сельвины от долгого напряжения уже ныла, но она стойко продолжала придерживаться этикета.
– Не понимаю, почему так долго? – спросила она, чуть приоткрыв губы и не поворачивая головы к брату.
– Терпение, сестренка, – ответил Корх и зевнул, прикрыв рот тыльной стороной ладони. – Отец даже после смерти умудряется все затянуть.
– Как тебе не стыдно так говорить! – в сердцах бросила Сельвина.
Корх только поморщился. Не зная, чем себя занять, он взялся разглядывать отполированные до блеска ногти на пальцах левой руки.
– К тому же ты мог бы сегодня не напиваться. От тебя разит, как от винной бочки.
– Это чем-то помешает папочке?
– Какой ты… – Сельвина не нашла слов, чтобы выразить охватившее ее негодование. – Неужели тебе ни капли не жаль его? Он ведь тебя любил!
– Дорогая сестренка, он меня терпеть не мог. И я его тоже.
– Ты ошибаешься. Он всего лишь хотел сделать из тебя человека. – Сельвина едва заметно пошевелилась в попытке расслабить мышцы спины.
– Спинка болит? – поинтересовался Корх.
Сельвина проигнорировала вопрос. Связываться с братом в такой момент не хотелось, да и она считала себя выше этого.
– Ну почему же так долго?
– Какие-нибудь технические накладки, – неопределенно пожал плечами Корх и вдруг выпрямился в кресле, весь подобравшись.
Огромные резные боковые двери, выделанные под темное дерево, бесшумно распахнулись. В них показался Первый советник.
Дворецкий в темно-сером костюме, стоявший по правую сторону от пустующего трона, сделал два шага вперед.
– Прошу внимания!
Присутствующие замерли, обернувшись к трону. В зале повисла тишина.
– Первый советник, граф Виннель Годма!
Первый советник проследовал к подножию трона. Его шаги гулким эхо разносились по тронному залу. Годма был стар, но, несмотря на возраст, его лицо, покрытое сетью морщин, излучало решимость и твердость, а шаги были легкими и четкими.
Сельвина и Корх поднялись ему навстречу.
Годма остановился перед троном и поклонился Сельвине и Корху. Сельвина чуть склонила голову, как того требовал этикет. Корх проигнорировал приветствие. Первый советник, никак не отреагировав на подобное неуважение к собственной персоне, повернулся в сторону присутствующих в зале.
– Оглашается завещание Его Величества Короля Вельта! – зычным басом пророкотал Годма. Он вытащил из небольшого конверта прямоугольную пластину кварца с черной полоской вдоль одной из граней. Развернувшись, Годма неторопливо поднялся по ступенькам к трону, около которого располагался пульт рабочей королевской консоли, и вставил в него пластину.
Пластина, помедлив, исчезла в пазу. Послышалась серия щелчков. Система считывала информацию с пластины.
– Сейчас опять придется слушать отцовскую стихотворную бредятину! – тихо произнес Корх, кривя лицо.
– Возымей, наконец, уважение к отцу! – прорычала сквозь зубы Сельвина.
Над троном возникла голограмма головы Короля. Несколько одутловатое лицо, полные губы, острый нос, пристальный взгляд зеленых глаз из-под густых бровей, устремленный вдаль. Седые, чуть вьющиеся волосы тщательно расчесаны и уложены на прямой пробор.
