– Я пущу тебя по миру, распутная вертихвостка, – выплюнула падчерица, и Гортензия сжала кулаки. С какой бы радостью она приложила эту мерзавку чем-нибудь тяжелым!
Казалось, еще чуть-чуть, и в комнате для посетителей заискрится воздух. В повисшей напряженной тишине стал слышен каждый скрип половицы, каждое шуршание потревоженной ветром шторы. Но огонь не разгорелся. Гортензия не дала.
– Мне и так досталось немного, не жадничай, Лилия, – ответила как можно спокойнее. Мечты мечтами, а гнев плохой советчик. Еще столько предстоит выслушать…
– Погоди, дознаватели доберутся до правды, – не унималась падчерица. Прическа ее растрепалась, красивое лицо исказила гримаса, а темные глаза горели бешеным огнем. Точь-в-точь как у ее папеньки, когда тот не получал желаемого. Лилия перешла на крик: – Все узнают, что это ты убила отца! По тебе виселица плачет, шлюха!
Гортензии стало нечем дышать. Лицо запылало, а кулаки зачесались, как после крапивы. Да, приличным дамам не пристало драться, но уже не хватало никакого терпения!
Из кабинета выглянул секретарь господина Флокса – душеприказчика почившего неделю назад супруга Гортензии.
– Госпожа Патрак, – обратился он к Лилии, сверкнув на женщину строгим взглядом. – Господин Флокс ждет.
Падчерица фыркнула, демонстративно отряхнула руки и направилась в кабинет. Гортензия устало плюхнулась на диван. Налила воды из графина, что стоял на тумбе рядом с подлокотником, и залпом опустошила бокал. Расстегнула верхнюю пуговицу платья. Как же душно, ящер всех забери! Вроде и комната немаленькая, и окно за спиной сквозит, а чувствуешь себя как в крохотном чулане.
Прикрыла глаза. Ничего! Скоро все формальности будут улажены и она вздохнет свободно. Семь лет ждала его смерти, так отчего не подождать еще месяцок, пока все уляжется?
Скрипнула дверь, ведущая в уличный коридор, и Гортензия испуганно вскочила на ноги. Не помня себя оббежала диван и, перехватив сумочку, приготовилась к обороне. Вдохнула поглубже, пытаясь унять скачущее сердце. За что ей эти мучения? Разве мало было скандала на оглашении завещания? Флокс говорил, что Белдону назначено через три часа после нее. Так что он делает здесь сейчас?
Вновь прибывший мужчина вальяжно подошел к тумбе с графином и с надменной улыбкой плеснул воды в чистый бокал. Пригубил, издевательски потягивая время в молчании. Смерил женщину взглядом и хищно улыбнулся.
Гортензия поежилась. Руки и лицо горели, а тело била дрожь, словно какой-то нетрезвый бог заковал ее в лед и теперь поджаривал выглядывающие из глыбы части. За стенкой Флокс и секретарь, – поспешила успокоить себя, надеясь собраться, но это не помогло. Противный липкий страх захватил все существо. Хотелось забиться в угол, свернуться калачиком и умереть. Да что угодно, лишь бы Белдон прошел мимо!
– Траур тебе к лицу, – глубокомысленно заметил мужчина, пристально глядя ей в глаза. – Вижу, честно стараешься скорбеть по моему братцу…
Гортензия не смогла вымолвить ни слова, казалось, язык навсегда прилип к небу, но челюсть ходила ходуном то ли от страха, то ли от холода.
– Я написал твоему отцу, – продолжил Белдон. Ему, похоже, и не требовалось ответа. – Попросил твоей руки. Он согласился. Так что, как только пройдут приличные пятнадцать дней траура, ты станешь моей женой.
– Нет! – покачала головой Гортензия.
– Да! – усмехнулся мужчина. – Он твой опекун еще полгода. А ему всегда нравилась наша семья, и он с радостью согласился оставить тебя среди достойных людей.
– Зачем я тебе? – прошептала еле слышно. – Вокруг полно женщин, готовых дать гораздо больше за обыкновенное покровительство, а ты собираешься заключить брак…
– Просто хочется тебя в жены, – подмигнул собеседник и криво улыбнулся, – так бывает…
– Не соглашусь быть твоей! – выдохнула Гортензия.
– Нужные люди услышат «да», – Белдон вернул бокал на тумбочку и обогнул диван.
Гортензия отступила к окну. Дальше бежать было некуда.
Он приблизился почти вплотную. Ноздри обжег давно знакомый лимонно-гвоздичный запах, и женщина сжала сумочку, собираясь с силами. Хотя бы рожу этому уроду она испортит! И будь что будет… Протянул к ней руки, собираясь заключить в железные объятия.
Из кабинета господина Флокса вышла Лилия, и сопровождающий ее секретарь, строго глядя на этот раз на Гортензию, произнес:
– Прошу, госпожа, вас ждут.
Обогнула Белдона и почти бегом направилась к душеприказчику супруга. Скорее всего, деверь планирует дождаться ее возвращения, но она попросит Флокса выпустить ее через черный ход. Ни за что не останется рядом с этим человеком ни мгновения!
В светлом кабинете душеприказчика пахло сигарами и книжной пылью. Вдоль стен стояли высокие шкафы, доверху набитые документами клиентов, бумажными свидетельствами событий чужих жизней. Посреди кабинета главенствовал огромный стол красного дерева. Сам хозяин сего великолепия, Оливсур Флокс, сидел на стуле с высокой спинкой и с отеческим участием смотрел на очередную жертву дележа большого наследства. Да что большого – огромного! Третьего состояния в королевстве.
Гортензия мысленно ухмыльнулась: как жаль, что ей из этого богатства достался только дом, драконюшня, ничтожное содержание, да и то с условиями. Хотя нет, не жаль. Зато она наконец-то избавилась от мужа. Секретарь подвинул стул, предлагая сесть напротив душеприказчика, и женщина подчинилась. Тот кивнул и ушел в свой закуток – квадратную комнатку между кабинетом патрона и помещением для посетителей.
– Вот ваши бумаги, Гортензия, – деловито заговорил Флокс, холеными руками протягивая документы. Хорошо поставленным голосом с будничной интонацией начал перечислять условия. Уже озвучивал их, когда оглашал завещание, но, видимо, профессиональная этика требовала еще раз напомнить о них незадачливой наследнице. – Распоряжаться домом возможно будет после того, как проживете там пять лет. С драконюшней можно будет творить, что вздумается, через семь лет, и все эти годы необходимо поддерживать поголовье нелетающих ящеров постоянным, вовремя заменяя издохших или больных животных. В случае замужества ваше содержание уменьшается в десять раз. Все понятно?
Гортензия кивнула.
– Да, – подняла на него глаза, раздумывая, поинтересоваться ли еще одной вещью. Безопасно ли? Тряхнула головой, отгоняя дурацкие мысли. Когда два года назад произошел тот неприятный случай с супругом, Флокс был на ее стороне, значит, можно надеяться, что он поможет и в этот раз. – Могу я просить вашего совета, Оливсур? – вкрадчиво поинтересовалась она.
– Конечно, – мужчина лучезарно улыбнулся. Всю серьезность как рукой сняло. Пропал безнадежный сухарь и появился элегантный, коротко стриженый брюнет с ясным взглядом голубых глаз, волевым подбородком, тонкими усами и явным желанием помочь красивой молодой вдове.
