Оксана Пелевина - Печать Нострадамуса. Божество в камне

В горле пересохло. За минувшие сутки, проведённые в пути, Мадлен не получила от Габриэль, сидевшей напротив, ни капли воды, ни куска хлеба. Руки, туго связанные за спиной верёвкой, давно онемели. Болела спина, а разум порой покрывался туманом, на час или два заставляя девушку выпасть из настоящего момента. В первое время Мадлен пыталась бороться со своей похитительницей. Крича, она громко звала на помощь, брыкалась, стараясь доставить Габриэль как можно больше неудобства. Но её сопротивление было сломлено. Боль и отчаяние вскоре заставили прекратить все свои попытки докричаться до мадемуазель Д’Эстре. Мадлен обмякла, забившись в угол сиденья, и не могла думать ни о чём, кроме жажды.

– Вижу, и ведьмам приходится нелегко без воды, – усмехнулась Габриэль, с восторгом поглядывая на поверженную конкурентку. – А я думала, ты сможешь наколдовать её себе или попросить помощи у Дьявола.

– Я не ведьма… и ты знаешь об этом… – устало, едва разомкнув сухие губы, прошептала Мадлен. – Почему ты так поступаешь?

– Я добропорядочная католичка! И обязана выдать ведьму на суд Бога.

– Добропорядочные католички не убивают людей, Габриэль. На твоих руках кровь кардинала, что скажет об этом Ватикан?

Габриэль зло сверкнула глазами. Её красивое лицо изменилось, сделав девушку похожей на ядовитую гадюку.

– Об этом никто не узнает. Твоим словам никто не поверит. Речи ведьмы пропитаны отравой в них нет истины, – прошипела она.

– А если король сам обо всем догадается? – спросила Мадлен.

– Я найду способ переубедить его.

– Габриэль, прошу… – Поездка становилась всё тяжелее, и Мадлен начало казаться, что она вот-вот лишится сознания. – Одумайся… ты совершаешь ошибку, берёшь на себя новый грех.

– Не тебе, ведьма, говорить о грехе! Думаешь, я не знаю, что произошло между тобой и Анри в той лесной сторожке? – Гнев буквально обуял Габриэль. Её руки подрагивали, тело не справлялось с той яростью, что кипела у неё в груди.

– Так вот в чём всё дело… – Мадлен наконец поняла, что двигало Габриэль на самом деле. То было не желание защитить короля, не праведный гнев верующей католички, а женская ревность, лютая и слепая. – Как ты узнала?

– Анри не скрывал этого. Однажды вечером я пришла в его покои, желая напомнить королю о своём существовании, своей любви и вечной преданности ему, но в ответ услышала лишь это: «Ты не Мадлен, тебе никогда не сравниться с ней, не занять её места ни в моём сердце, ни в моей постели». – Последнюю фразу Габриэль, наклонившись вперёд, буквально выплюнула в лицо сопернице. – И я обо всём догадалась, поняла, что ты соблазнила короля! Возможно, так и действует твоё колдовство!

– Я ничего не делала, Габриэль…

– Я не верю тебе! И вообще больше не желаю слышать твоего голоса. Надеюсь, инквизиция отрежет тебе язык, что источает одну лишь ложь. А пока… – достав откуда-то тряпку, Габриэль потянулась к Мадлен, – пока заткну твой рот чем придётся, чтобы из него не вылетали лживые слова.

Мадлен попыталась воспротивиться. Уворачиваясь, она поворачивала голову в сторону, старалась отпихнуть Габриэль коленями, но всё было тщетно. Мадемуазель Д’Эстре свершила задуманное, и вскоре грязная тряпица закрыла Мадлен рот. Дышать стало ещё тяжелее. Сознание меркло, а в голове испуганной птицей билась мысль: «Это только начало. Что случится, когда мы прибудем в Ватикан?» Отвечая на этот вопрос, неведомая сила рождала в сознании Мадлен ужасные картины её скорого будущего. Надежда на спасение медленно угасала.

Как долго ещё карета находилась в пути, унося Мадлен всё дальше от французского двора, девушке было неизвестно. Секунды, минуты, часы давно слились в единый бесконечный поток, не имеющий никаких границ. Мадлен давно не смотрела в окно, потеряла из вида Габриэль, сидевшую напротив. Часть её сознания всё ещё напоминала о её безвыходном положении: тело подскакивало на кочках, но зрение и слух отказывались показывать истинную картину несчастья. Перед взором Мадлен мелькали абстрактные тени, порой складывающиеся в причудливые образы. Пару раз девушке казалось, что её вот-вот накроет видение, но ничего не происходило. Будущее было скрыто от неё. Возможно, оттого, что его уже не существовало.

Наконец, кони сбавили шаг, карета покатилась плавнее, медленнее, и спустя некоторое время остановилась. Кто-то распахнул дверь и помог Габриэль выбраться из кареты. В этот момент Мадлен покачнулась и, не удержав равновесия, упала на пол меж двух сидений.

– Она внутри, Ваше Святейшество, – донёсся с улицы приглушенный голос Габриэль. А в следующий момент чьи-то сильные руки, схватив Мадлен за плечи, грубо выволокли её из кареты. Не заботясь о её состоянии, не обращая внимания на то, что пленница не стоит на ногах, её потащили вверх по высокими ступеням…

Не скрывая своего волнения, по дорожкам королевского сада в сторону небольшой часовни спешила Селеста. Оборачиваясь по сторонам, она то и дело проверяла – не следит ли кто-нибудь за ней. Добравшись до часовни, Селеста замерла на её крыльце, прикрыла глаза и мысленно обратилась к Господу с немой просьбой. Затем распахнула глаза, ещё раз обернулась – никого. И только тогда, открыв дверь, нырнула внутрь. Прежде, зайдя в часовню, девушка немедленно подходила к алтарю и, опустив глаза в пол, читала тихую молитву. Сегодня впервые всё было иначе. Скользнув взглядом по каменным стенам, девушка отыскала неприметную дверь, на которую прежде редко обращала внимание. Убедившись, что в этот час в часовне она одна, Селеста направилась к двери. Так поддалась не сразу, оказавшись слишком тяжёлой, но девушка справилась. Впереди её ждали каменные ступени, уходящие куда-то вниз. В другой ситуации бывшая фрейлина Екатерины Медичи ни за что не шагнула бы в темноту – но сейчас ей было необходимо продолжить путь. Сняв со стены горящий факел, Селеста начала спуск. Преодолев каменные ступени, девушка огляделась. Никогда прежде ей не доводилось бывать в подземельях, пронизывающих всю территорию Лувра. Было страшно, света факела не хватало, чтобы осветить все повороты и туннели, что проглядывали из темноты. Потоптавшись у подножия лестницы, Селеста заговорила, обращаясь к пустоте:

– Ты здесь?

Тотчас где-то справа мелькнула неясная тень. Селеста вздрогнула, почувствовав, как по ногам пробежал сквозняк. В темноте послышался звук задетого кем-то камня. Где-то недалеко пискнула мышь. И спустя несколько мгновений прямо перед девушкой выросла высокая стройная фигура в маске врачевателя чумы.