Июнь 1946. Лос-Анджелес. Я не был на войне. Я не видел те ужасы, что видели другие. Я не сражался с нацистами и про меня точно не будет написано сотни книг. Я – простой парень. Нечего больше и сказать.
Я работаю в полиции. И моя работа заключалась в поимке идиотов, возомнивших себя гангстерами. А они заполонили город. Вместе с коррупцией, эмигрантами и проституцией. Среди сотни мною пойманных преступников был один, что отличался… Даже не знаю чем. Он занимался только грабежом банков и незаконным оборотом наркотиков. И только я о нём вспомнил, как позвонили. Звон от телефона стоял в ушах. Голова раскалывалась на двое, но я пересилил себя и ответил.
– Алло, Оливер, срочно гони в участок! Тут Джонсон будет говорить что-то по поводу облавы на Коппипалде. – это был Дин Кинделл, мой старый друг. Познакомился я с ним ещё в полицейской академии. Вроде бы семь лет назад?
– Твою мать, Дин, у меня сегодня выходной… Можно мне отоспаться? – сонно спросил я.
– Ну, это же Коппипалде! Твой злейший враг! Ты его столько раз ловил, но он сбегал… Вы как Бэтмен и Джокер!
– Заканчивай читать свои комиксы, Дин… И он не сбегал, а за него расплачивались люди Грассо…
– Олли, сегодня есть шанс с ним разобраться… Раз и навсегда. Поставить точку, понимаешь? Больше не будет этого мозгоёбства, Фейн!
– Ладно. Буду через пятнадцать минут. – зевая сказал я.
Я еле-еле встал с кровати. Я прошёлся по коридору, где были наставлены коробки с надписью «НИКОЛЬ», от которых у меня возникало чувство вины, обиды и неприязни, в ванну. Нет, меня не встретила красивая блондинка, лежащая в наполненном джакузи, меня встретила плесень, что распространялась по кафелю. Я уже привык к ней. Она была для меня, как член семьи. Хотя, стоило от неё избавиться.
В зеркале меня встретило уставшее небритое лицо. Я провёл рукой в надежде, что оно исчезнет, но нет. Умывшись, я направился на кухню.
В холодильнике оставался один сэндвич и кола. Отличный завтрак. Я быстро поел и направился в гостиную, чтобы одеться. Сегодня я надел рубашку, брюки, галстук и шляпу, которую я искал минут десять.
Когда я покидал свой дом, то чуть не забыл значок. Он лежал на полу. Попробуй догадаться, кто на него наступил? Выругавшись, я наконец-то вышел на улицу.
Свежий ветер подул мне в лицо. Моя шляпа чуть не улетела, но я успел её во время схватить.
– Свежо сегодня, да сосед? – послышался знакомый старческий голос.
Этот голос принадлежал моему соседу Джеку. Джек был обычным старикашкой, что доживает свои последние годы. Его жена умерла лет восемь назад, а сын погиб незадолго до конца этой чёртовой войны. Но Джек не отчаивался. Он всегда радовался жизни. Иногда мы пили с ним пиво вечерами, однако сейчас он был полностью поглощён уходом за своим небольшим огородиком.
Свой правый глаз, который Джек потерял на заводе ещё в молодости, он скрывал за повязкой. Волос на голове почти не было. Они выпадали целыми клочками. От старости или от болезни, мне не известно. Джек жил в каком-то своём мире, я думаю. В каком-то своём мире, где он молод, здоров, где жива его семья. Мне жаль его немного.
– Да, Джек, трудно с тобой не согласиться! – ответил я, отмыкая машину.
– На работу, Олли?
– Куда же ещё? Даже на выходных не даёт мне покоя.
– Ну, береги себя, Олли. Коп – нынче опасная работёнка…
– Вы тоже берегите себя. Выращивать лук тоже опасно. Надорвётесь или ещё что-то.
Он засмеялся, а я сел в машину и завёл её. Мой старый LZ-300 всё еще работал. Авто никогда меня не подводила. Это был один из самых дешёвых кабриолетов, разработанный русским эмигрантом Сергеем Лазковичем. Как шутил Джеймс, в России были умы, но большевики их убили, а кто выжил – теперь граждане Америки.
Купил я его за сорок тысяч долларов, лет пять назад, как окончил институт. За раскрытие одного дела выписали неплохую премию, но позволить купить себе машину в автосалоне я не мог. Поэтому пришлось покупать с рук.
Кабриолет был весь в царапинах, вмятина на левой двери, пробитая шина, погнутая антенна. Никогда не забуду те бессонные ночи, что я провёл за починкой LZ-300. Но зато машина выглядит, словно я только что купил её в салоне. Да, давно вышли модели LZ-700, LZ-GHOST или совсем новенький LZ-SHARK, но LZ-300 для меня навсегда останется лучшей машиной в жизни.
Выпущенная в 1930 году, она произвела настоящий фурор. Это был первый кабриолет, в котором по нажатию одной кнопки ты мог либо поднять крышу, либо откинуть.
Лазковичу нечего было терять: в его стране репрессии, расстрелы, ссылки, а здесь, в Америке, он был никому не нужен. Свою первую машину, LZ-100, он собрал из того, что нашёл на свалке, покрасил и представил на выставке. Девиз компании LOZZZKOVICH.INC: « Всё для людей.». И это действительно было так: за невысокую цену (относительно) ты получаешь отличную машину.
– Привет тебе, Лос-Анджелес! Этот прекрасный город. Предлагаю начинать этот день вместе с песней! – радостно проговорила ведущая по радио и заиграл джаз. Откинув крышу, я поехал к участку.
Пока я ехал, то периодически смотрел по сторонам, пока ветер обдувал моё лицо. Все спешили куда-то. Мужчины в костюмах шли в офисы, дети ждали своего автобуса, чтобы доехать в школу, а молодые дамочки просто гуляли по Лос-Анджелису в своих тонких летних юбочках.
Я планировал приехать в участок довольно быстро, однако херовы пробки не хотели этого. Я думал, что этот город оживает только ночью, но нет.
Когда я наконец-то смог добраться до места, то передо мной стояло старое здание, построенное… Лет сто назад? Оно было очень красиво. Участок выделялся среди прочих зданий во всём городе. Большие белые колонны, приятный цвет и новая парковка рядом. Возникало ощущение, что это и не полицейский участок вовсе, а какой-то новый музей.
На входе меня встретил Баркс Маквелл, надоедливый картавый парень. Он ходил постоянно сгорбившись, его левый глаз немного косил. Кривые зубы, плохой запах изо рта и жирные белые волосы – всё это давало представление о нём. Несмотря на то, что ему стукнуло двадцать семь, он продолжал жить со своей мамашей.
– Привет, Олли, все давно уже там собрались!
– Да? А чего ты не с ними?
– Меня не позвали… – разочаровано проговорил он.
– Неужели? Ничего страшного, Баркс. Замолвлю за тебя словечко. – сказал я, похлопав его по плечу.
– Правда? Спасибо, Оливер!
Я подмигнул. Ну, конечно, я не собирался ничего говорить за Баркса. Если он погибнет, то его бабушка выест всему полицейскому департаменту Лос-Анджелеса мозг. А у него и без того проблем хватает.
