Глава 1. Рождественские каникулы
– Мань, а у вас в гимназии как делают? У нас блюдце поскребут железякой, а потом в этом месте точку чёрным карандашом рисуют.
– У нас, Кать, не точку – у нас стрелку ставят. Тоже чёрным карандашом.
– Девочки, да ведь это всё равно, как делать! Лучше давайте решим, кого вызывать будем. Я вот прошлой зимой в гимназии оставалась, домой не поехала, так мы с девчонками каждую ночь Наполеона вызывали. Знаете, как страшно было!
– Чего же тут, Шур, страшного?
– А то, что он нам всё угрозы какие-то посылал. Обозвал даже один раз очень нехорошим словом. Совсем нехорошим! Девочка у нас одна как завопит, как выскочит в коридор, а там её дежурные засекли. Ну, в общем, классная наша отчитала всех хорошенько… А мы собирались ещё одного генерала вызвать – не рискнули. Жаль!
– Да зачем же вам генерал нужен был? Кать, Шур, давайте какую-нибудь даму позовём, которая давно-давно умерла.
– Мань, а почему даму?
– Ну, спросим, какие раньше шляпки в моде были… Или можно ещё узнать названия всяких нарядов… Ну, спросим, что на завтрак она ела…
– Дура ты! Разве это интересно: простую даму вызывать? Нет, девчонки, по-моему, это скучно. Вот если бы жену Наполеона…
– Шур, да что ты всё со своим Наполеоном пристала?
– А то, что он интересный. И жена у него – тоже интересная была. А ты, Маньк, прачку какую-то сейчас вызвать собираешься!
– Да почему обязательно прачку?! Что ты на меня, Шурка, набросилась? Ну, вызовем кого-нибудь поважнее. Кать, скажи ей!
– Маня, Шура, действительно, хватит вам. Что вы обе как бабы на базаре лаетесь? Тоже мне – гимназистки… Есть у меня одна мысль… Полезем вечером на чердак к нам – расскажу. Ты, Шурка, бумаги лист захвати, а ты, Маня, карандаш принесёшь. А блюдечко я сама из буфета стащу. Заходите за мной часов в шесть. Раньше не могу, извините, мы с мамой за туфлями поехать сговаривались. Вон мне и няня уже машет.
Каток на Чистых прудах потихоньку пустел. Няньки разбирали детей к обеду. Маня и Шурка договорились сделать ещё пару кругов, но и их уже звали по домам.
Шура с няней поехали на извозчике в свои Самотёчные переулки, а Маня в сопровождении старшей сестры решили пройти пешком – их дом на Лялиной площади был совсем близок к катку.
– Соньк, а ты меня к шести проводишь сегодня к Кате Сазоновой? – спросила Маня у сестры.
– Да, пожалуйста. Чем заниматься планируете?
– Мы хотели тётку одну вызвать, – выпалила Маня.
– Что ещё за тётка? – удивлённая Соня остановилась.
– Ах, Соня, ты не поймёшь. Это называется спиритический сеанс. С духом тётки будем общаться. Он придёт, а мы будем ему вопросы задавать, ясно тебе?
– И Шурка с вами?
– Да! Шурка, я и Катька.
– Вот дуры! – рассмеялась Соня. – Когда я училась в гимназии, мы с девочками тоже сеансы эти проводили… Запрёмся в дортуаре, кровати из середины выдвинем, чтобы все на полу в кружок могли поместиться, и жребий бросаем, кто медиумом сегодня будет.
– Чего? Кем будет? – перебила её Маня.
– Медиумом. Что же вы, собрались спиритизмом заниматься, а кто такой медиум не знаете. Три дурочки! Насмешили…
– Соньк, а может, ты с нами пойдёшь?
– Ты с ума сошла, Маня, мне уже двадцать два! Кто же в мои годы этими глупостями занимается? И меня сегодня Фёдор в театр позвал. Я тебя до Сазоновых провожу, а потом с ним буду.
– Слушай, а когда же он тебя замуж позовёт?
– Ну, может быть, как раз сегодня и позовёт.
– Да-а, тебе, пожалуй, не до наших тёток будет, – грустно протянула Маня.
Соня улыбнулась. Остановила младшую сестру. Вынула из муфты обе руки, положила их сестре на плечи и громким шёпотом сказала:
– Маньк, когда с тёткой вашей говорить закончите, не забудьте снять блюдце с листа и три раза им тихонечко об стол стукнуть. И больше дном вверх не кладите, запомнила?
– Это ещё зачем? – так же шёпотом спросила Маня.
– Это чтобы тётка ваша к себе вернулась и у вас больше не задерживалась. Ну и гимназистки пошли! – уже в полный голос прибавила Соня.
– Соньк, да ты что так серьёзно? Это же всё игра! Наши девчонки в гимназии блюдцем не стучали, – испугалась Маня.
– А вот и зря! Игра – не игра, а постучать надо обязательно. Ладно, я сама Кате твоей скажу. У нас сегодня, кстати, к обеду такая кулебяка с мясом замечательная. Вечером Сазоновым кусок отвезёшь к чаю.
– А птитушей мама наделала?
– Не птитушей, а пти… шутей… ой, да, а правда, как это скажешь по-русски?
– Вот и я говорю, что никак по-другому не выходит. Единственно пти-ту-ши!
– Ну, тогда уж лучше вовсе не склонять этот французский: пусть остаются птишу.
– Хорошо! Так что же, есть они сегодня?
У Шуры в это время уже накрыли стол. Мама и два старших брата, тоже гимназиста, отпущенных по случаю Рождественских праздников на каникулы, вышли встретить её в переднюю.
– Опаздываете, Александра Ильинична, – с шутливой укоризной заметила ей мама. – Алёшка с Сержем уже по три раза стол обошли в нетерпении. Бегите скорее руки мыть! Голодные все!
Через минуту семья сидела за столом.
– Мальчишки, – начала Шура, – а вы в гимназии вашей духов не вызывали никогда?
– Ты что, Сашка? К чему нам эти глупости? – хором ответили братья.
– Почему глупости? Если скучно, то можно развлечься… Развлечение это такое, понимаете? – обиделась Саша.
– Это для девчонок развлечение, а у нас в гимназии нас бы на смех подняли, если бы мы предложили кому спиритизмом заняться, понятно? – тоном учителя заявил Алёша.
– А чем же вы тогда в гимназии по вечерам перед сном занимаетесь, когда особенно скучно? – не унималась Саша.
