Избушка на курьих ножках… другая, не моя. Лиса огромная, ростом с человека, а потому в зеленом сарафане и такого же цвета кокошнике, осторожно поправляет покрывало, укутывая меня. Две Яги за столиком с чаем, тихо шепчутся обо мне… Я, свернувшись калачиком, лежу на лавке, глотая слезы… Глупо, да?!
«— Ты для меня ничего не значишь!
— Но почему тогда ты плачешь? Почему тогда ты плачешь?
— Я для тебя ничего не значу.
— Но почему тогда я плачу, почему тогда я плачу?»
Вот так и я сейчас! Он ведь не играл, ему было больно. И я с огромным сожалением вынуждена признаться самой себе — мне тоже очень больно. Сердце словно медленно рвется на части…
Что меня ждало бы со Стужевым — постель однозначно, инициация в ведьму или чего он там хотел, и няшка эта издевательская… Ведь ничего хорошего… совсем. Тогда объясните мне кто-нибудь, что со мной творится и сколько можно беззвучно плакать?! Тот самый случай, когда душа требует забыть о разуме и обстоятельствах… А разум настойчиво твердит холодную, жестокую, болезненную правду:
— Маленькая, — старшая баба Яга присела рядом, — хватит себя терзать. Нельзя было иначе, понимаешь, нельзя.
Я понимаю… я все понимаю… он сволочь, просто сволочь, я понимаю…
— Уже вечером ты будешь дома, с мамой, папой и Ромочкой.
Слезы потекли быстрее.
— Хочешь остаться?
Отрицательно мотнула головой.
— Маленькая, — ведьма осторожно погладила по мокрой щеке. — Не грусти, Риточка, коли судьба вам вместе быть, так хоть знать будет, ирод бессмертный, что дорога ты ему.
Слезы высохли. Мгновенно. «Коли судьба вам вместе быть, так хоть знать будет, ирод бессмертный, что дорога ты ему»? Недоверчивый взгляд на бабу Ягу, женщина улыбнулась в ответ.
— А я дорога ему? — тихий вопрос.
— Больше, чем он тебе. — Яга улыбнулась.
— А…
— Чай? — перебила меня ведьма.
— Малиновый? — шепотом спросила я.
— Мятный, с малиновым вареньем и пирожками.
— Пицца? — все так же шепотом.
— Да мы вернуться не успели, как съели ее и три последующие, пока ты плакала.
— Зззвери бессовестные! — Я села, подтянула колени к подбородку.
Яга поднялась, взяла чашку и, вернувшись, протянула мне. Мятный чай удивительный напиток — теплый, когда пьешь, оставляющий вкусный холодок во рту, едва сглотнешь, и очень мысли прочищающий.
— Маленькими глотками и не спеши, — посоветовала Яга.
Я и пила — очень медленно, неспешно, задумчиво глядя на притихшую печку… не мою, моя мне казалась симпатичнее. Хотя однозначно побелить нужно, а то чумазая совсем. И вообще ремонтик сделать и занавесочки поменять, и…
— Ты приходишь в себя, — с улыбкой сказала Яга.
— В смысле?
Ведьма забрала у меня уже пустую чашку, взяла зеркало со стола и дала мне. Осторожно повернула зеркальной поверхностью, взглянула на себя и перестала дышать — белая, молочно-белая кожа, черные изогнутые брови, длинючие смоляно-черные ресницы, пушистые, длинные и густые, как накладные; темно-зеленые глаза, розовые припухшие после всех рыданий губы, ну нос тоже красный, куда ж без этого… Я — красавица. Удивительная потрясающая и причем абсолютно без косметики!
— Очень красивая, — подтвердила Яга.
Из темно-зеленых глаз покатились слезы.
— Ну что такое? — Она осторожно забрала зеркало.
А я…
— И кто я теперь? — вопрос дался с трудом. — Ведьма?
— Ты? — добрая улыбка. — Ты Маргарита Ильева на Земле и двенадцатая Яга на Терре. Избушка и нечисть сказочная в твоем хозяйстве остаются, и ты нужна им, Рита. Очень нужна.
— Я же на Земле буду, — напомнила едва слышно.
— Терра — твой дом, огонь — твоя стихия, коснись огня и подумай о доме — печь перенесет на Терру, домой или куда пожелаешь.
Удивленно смотрю на печь. Надо же — портал, а еще пироги печет.
— Так вот почему печка есть в каждой избушке, — догадалась я.
— Не только. — Яга смотрела на меня с такой доброй улыбкой, словно родная любимая бабушка, не осуждая и не поучая, просто принимая такой, какая я есть, — но именно очаг хранит силу твоего огня. — Она снова погладила по волосам. — И огонь в твоей печи должен гореть всегда.
Запихаю в нее с десяток зажигалок на всякий пожарный.
— А чего еще у меня в хозяйстве любопытного? — поинтересовалась я.
— Все, — просто ответила Яга.
— Так, а шабаши устраиваем? — Мне стало все интересно.
— Собственно, мы — нет, но от приглашений ведьминских не отказываемся и на Лысую гору летаем. Опять же с чертями поговорить бывает полезно.
— Ага, — я задумалась и продолжила допрос: — А учиться магии я буду?
— Конечно. — Улыбка Яги становилась все шире. — Кот Ученый к тебе недаром приставлен, а на совете экзамены устраивать станем, как и полагается. Чтобы в круг войти, долго учиться нужно.
Ой, мля-а-а-а!
— И сколько мне грызть гранит науки? — спросила осторожно.
— Ты у нас смышленая, — начала с комплимента ведьма и добила, — лет за сто управишься.
— Что? — взвизгнула я. — Люди столько не живут, честно!
Яга весело расхохоталась. А отсмеявшись, огорошила меня:
— На Терре ты бессмертна и у тебя всегда будет тот возраст, в котором ты Ягой стала. На Земле если останешься, постареешь, но возвращаясь сюда, каждый раз будешь терять печать времени.
— Ой…
— Не удивляйся. — Снова такая добрая улыбка. — Это всегда очень забавно наблюдать, как дряхлая старушка, остающаяся на Земле исключительно ради правнуков, которым непременно нужно помогать, ступает на Терру задорной девчонкой.
— А потом умирает? — едва слышно спросила я.
— На Земле — да, здесь — нет. Мы живем очень, очень и очень долго.
— И?.. — Нет, спросить я не смогла.
Но Яга каким-то немыслимым образом поняла мой вопрос и спокойно ответила:
— Большая часть из нас — уже коренные жительницы Терры, но четверо, как и ты, совмещают две жизни.
Грустно как-то стало.
— Кстати, шабаш совсем скоро, хочешь с нами?
Конечно, я сказала «Да!». Но жестоко со стороны Яги было сообщить:
— Только если сдашь первый экзамен.
Млин!
— И при условии, что ты не будешь связываться с младшим Кощеем.
Трижды млин!
Вообще о Стужеве вспомнила зря… сразу слезы на глазах.
— Ты очень сильная Яга, Рита, но до первого экзамена ты беззащитна, — наставительно произнесла ведьма. — А пока не научишься защищать себя, не стоит встречаться с теми, кто беззащитностью воспользуется.
