Игорь Маслиев - Будет дано

И в прошлом всё не просто

Амитис

Угодно, для богов на небе,

В подарок царственной особе,

Устроен сад – «свисание рая».

Виной тому – любовь земная.

Чудно как – вот судьба и власть,

Желание сделать мир красивым,

Остаться – имя суть – правдивым,

Довольствуясь при жизни всласть.

Неповторимая любовь -

Здесь автор заострился вновь:

Свидетель чувства –

Непревзойденное искусство.

Творению название – чудеса,

Взошедшие уроком миру,

Как рукотворная краса

Рабом и зодчим – в радость клиру.

О сколько смертного труда

Проведено в угоду славы.

Итог могучего ума –

В пустыне – гора и град с сияньем павы,

Жара, прохлада, сад свисает,

Ручных животных дополняет

И птиц не редких колорит.

Любовь и счастье горит

Здесь златом, как пример блаженству

И колдовскому совершенству.

Не знаю, как еще назвать

То чудо, что мы будем знать,

Всем миром признано

И небом, став законно,

В момент потеряно оно.

Акцент – кощунственно.

Царь Македонский – Азии гроза

Богов любимец – сват походов

Слышны о нем прощальной прозы голоса –

Война – лихая часть его доходов.

Он пожелал остаток дней

В сем Вавилоне пить елей.

Но был отравлен. Как? – То истине известно,

А нам, наследникам, навряд ли интересно.

Пал Вавилон, историк Флавий

Садов висячих вестник знаний,

Легенду вещую донес

До нас – тем смуту внес

В умы, прогрессом озаренные,

Стабильностью умиротворенные.

Зачем людей лишать красы? -

Положим правду на весы.

Как на вопрос ответишь ты? -

Краса, но только – для четы.

Вечным то лишь получается, -

Что народом, для народа, славится!

А по другому, можно так сказать,

Что бы словами никого не наказать:

В судьбу бывает частый низкий гость

Любови большой – большая подлость.

Вобла

Стихотворение создано не в качестве рекламы, скорее стремление увидеть уважение к природе и бережному использованию ее ресурсов.

Усердно «душат» рыбаки,

Толпа ранжиром не читалась,

Рыбешку, с легенькой руки,

Что веком воблой называлась.

Созрел ей ход идти в полои,

Успеть продолжить свой секрет.

В определенные устои

Спешит уж много-много лет.

Там рады ей! И в русле рады!

Вот в тему – бурная весна:

Рыбалка, отдых – верх отрады,

Как счастье с мелочью тесна!

Быть на природе в это время –

Нелепая причуда, блажь.

Ликует рыболова племя

В задор, до без сознания аж!

Когда ей ход, совет бывалый,

На колокольчик не смотри,

Закинул леску, в счет удалый, -

Тащи рыбешку, сразу три!

И путешественники едут

Со всей страны на воблы зов.

Замечу, что чем дальше будут,

Тем больше с рыбою тазов

Везут домой в «голодный» край:

Москву и Тулу, на Воронеж,

Везут рыбины урожай,

Чуть меньше на Тамбов картеж.

Вся дельта Волги, много ериков и рек ее пленяют,

Да берега и оных рек счастливо люди заполняют.

Не счесть количеством сей щедрый рынок посетить

И удивленным после от щедрот природы быть.

Чье назначение вобла в мир несла,

Когда ее хватало «на дрова»,

Какую-то скотину всласть кормила,

От слова хитрого в значении прорва?

Народом не обласкана была,

Поскольку не входила в клику царских,

Чья слава дефицитно уплыла,

Теперь и вобла – из запросов «барских».

Теперь и ей уж уготовлен ловли срок.

Чем объяснить хозяйственный регламент?

Наверно, бережливости урок

Иль новой жизни удручающий фундамент?

Как мало нам для счастия дано!

Прекрасно утро встретить на природе!

Вы, матушка Земля, богата, но

Все ж береги здоровье при любом народе!

Горы

О горы! Если будет Рай,

То он подобен встрече с вами!

Не буду я святить словами край -

Кто жил там иль живет, он в мыслях с нами.

Я сын низовья, у реки,

Воспетой веком серебряным,

Но горы духом мне близки,

Величием индивидуальным.

В сравнении с чудным совпаденьем

Названий полон верный знак:

Сроднили гору с «женским рвением»,

С «Вратами дьявола» – ущелье так.

В горах – ленивый голод вспомнит,

Познавший – отблагодарит,

Способный к памяти – запомнит -

Частичкой сердца сохранит.

Предгорие Тянь-Шаня, скал могучий стан -

Уже история судьбы – уютный Кыргызстан.

Вот где, познавший горы –

Их забыть не сможет!

Дней пролетело с той поры,

А память чувствами тревожит.

Все передать – найдется ль слушатель, при вере, терпеливый?

– Один рассказик, оглашу простой, не при-вере-дливый.

Охотой кто по силе лет не увлечён -

Сравнением достоин с мудрой фразой:

«Кто в коллективе пить не обучён –

Толи не свой, толи больной заразой».

Охота, горы, на тропе,

Чтобы укрыться в «сидке» -

Преграда, выше на уступе

Дозор в под цвет накидке.

Компании поход лежит,

В обход матерого кочкора.

На номер встал, отряд спешит

С частичкой знатного задора.

Но стоит метров двадцать пять

К уступу верному добраться.

Эх, если бы закон не нарушать –

Могло и по-другому статься.

Что горы, «калпаком» высоки,

Они просты, но с ними надо знаться!

Им, перец с солью, все с руки –

Погода начала меняться.

К уступу пористость вела,

Кабы не дождь, застав любителя в подъеме,

Рукой подать, но лезвие ножа

Вонзилось по рукоять в проеме.

Надежды на спасение срок ветшал,

Час вспоминал, что сей клинок с дамасской стали,

Соврать кузнец про прочность мог едва ли,

Но силы таяли и в сердце страх влезал.

Когда бы сухо – руки не скользили,

Хватило бы усилия чуть-чуть

И ноги сами вверх бы уносили,

А здесь, неловкий миг и вниз кротчайший путь.

Эх, сил то много, но силы на исходе,

Не поленился, обошел бы стороной

По склону, чем, супротив природе,

Висеть сейчас над пропастью лихой…

Кочкор прошел, бригада удалялась,

Но тот, кто водку вообще не пил,

Остановился, в мыслях удивляясь,

Заторопился, вроде что забыл…

И дождь закончился, но тело затекло

Страх был, а может, не было его…

Висел, пока сознанье, как стекло,

Не пропустило смысла крайнего:

– Вот, блин, тебя так угодило!

Я чуйкой знал, дурной характер твой

Не поведет тебя в обход, игриво

Сведет тебя наверх другой тропой. –

Сказал, сжав мою руку сильною рукой.

Да, век живи – любому назиданию рады:

Когда есть друг, то горы – вне преграды.