ГЛАВА 1
ОН
Он обнаружил себя, находящимся в старой заброшенной церкви. Неяркие лучи солнца мягко освещали темные бревенчатые стены, и сохранившиеся кое-где на них прямоугольники тёмных истертых икон; а также более светлые места, где когда-то, видимо, висели остальные образа. Его окружали разнообразные предметы, названия которых он не знал. Здесь еще витал тот особый церковный аромат ладана, смол, впитавшихся в стены.
Он попытался пошевелиться, и слегка изменил свое местонахождение в пространстве, вернее, - изменилось видение предметов. Движения своего тела он не почувствовал. Попробовал взглянуть на свои руки и ноги, - и не увидел их. Хотел похлопать глазами, — не получилось. Видимо, глаз тоже не было; но чем-то он все-же видел всё вокруг, кроме самого себя. Он ничего не помнил: кто он, как попал сюда? Помнил, что он — человек; а у человека должно быть тело...
— Я умер? — произнес он. Не ртом, не губами, но как-то произнес. Вслед за этим он услышал (видимо, не ушами) шаркающие шаги, покашливание...
К нему приближался старик в темном балахоне с капюшоном. Креста на балахоне, характеризующего вошедшего, как священника, не было. Старик поглядел на него яркими карими, слишком молодыми глазами на пергаментно-бледном лице.
— Да, — ответил старик, — в известном смысле, определенно.
— Кто ты? И кто… — я? Как я попал сюда? Где мое тело?
— Слишком много вопросов сразу, — произнес старик, присаживаясь на деревянную скамью. — Да, ты умер. Тело твое в могиле, а ты — дух. Осознай это как-нибудь для начала, и успокойся. Это не страшно; рано или поздно это происходит со всеми.
— А кем я был? Как я умер? Почему я ничего не помню?
— Тебе и не нужно помнить. Ты — дух. Что было в той жизни умерло вместе с тем человеком, которым ты когда-то был.
— Почему же тогда я не в раю? Или хотя бы в аду? Или это и есть ад или рай? Должен же быть Суд!Господь Бог...
Старик вновь покашлял, помолчал…
— Послушай... Суд был, только ты его не помнишь. С тобой сложно было. А мне нужен ученик. Ты — мой избранник. Постепенно поймешь все. Ну... многое. Будешь изучать этот мир и людей; их страсти, пороки, желания... Ты слишком мало узнал при жизни. Теперь наверстаешь. Когда я буду в тебе уверен, — начнешь выполнять часть моей работы… Я стар, я устал. Я слишком долго живу...
— Какой работы? Кто ты? Ты не Бог, не ангел... Ты — Дьявол?!
Старик мелко и глухо засмеялся.
— Хе-хе… Можно и так сказать… С вашей точки зрения. Хотя я не люблю этих пафосных названий.
Глаза старика недобро, но и не зло, а иронически блеснули. Беззубый рот шевелился с трудом.
— Я — человек. Но родился очень давно. Почти так давно, как сотворен мир. Тогда люди жили гораздо дольше, а моя миссия... Но всему есть предел. Я — человек, призванный править этим миром. Не единственный. Есть и другие, подобные мне. Как там у вас говорят: “Миром правит Сатана”? — так вот: миром правят эмоции, чувства, страсти. Все это астральная часть; а она на Земле фактически главная, физическая подчинена ей. Ментальность — это уже выше; это ищущая, познающая, божественная область... Но не она правит миром.
— Не понимаю…
— Не спеши. Ты говорил про рай и ад. Рай— это временная школа для большинства душ, которые будут рождаться вновь, и, таким образом, - "жить вечно"… Ад? Что значит ад? Ад бывает на Земле: войны, пытки, предательство, горе; физические и душевные болезни, — вот он, ад…
— Тогда почему...
—Потому. Совсем некачественные души, без наработанного опыта, необязательно, кстати, преступники и убийцы, а просто пустышки, они уничтожаются, вот и всё. Они не живут вечно. Но в любом случае, ни те, ни другие, ничего об этом не помнят, хотя и все стремятся... Смысл для них? Никакого. Они лишь пешки. Редким талантам удается что-то вспомнить потом, это, так сказать, наш «брак». Потому бывают и третьи... — Старик поморщился.
— Кто? Как я?
— Вроде того... Но не совсем. Ты был избран специально; ты под контролем, можно сказать, наш эксперимент. Эти же…
— Ага! Привидения, да?! — он чуть не захлопал в ладоши от радости, что начал понимать; да вспомнил, что руки отсутствуют, хлопать нечем...
— И они тоже. И другая нечисть. Бывает. Впрочем, несчастные они. Хотели всех перехитрить, остаться жить в своей жизни, со своей, неизмененной душой; с телом — сущностью, похожим на их прижизненное тело. Лешии, русалки, водяные, домовые... Это люди их так делят. А суть одна: души неприкаянные. Своих найти не могут; по-нормальному общаться с оставшимися на Земле не получается. Хотят, чтоб их любили, а их боятся. А порой и вправду дух исказится, злобой пылает. Пугает, может и сотворить что… Нет, не дело это…
— Почему же вы их не ловите, не уничтожаете тогда?
— Ловим порой... Прятаться умеют; не зря же: кто-то в воде живет, кто-то под корягой. Я — старик, не полезу туда. А Господу вообще не до этих... Не его сфера… — Старик замолчал, прикрыв глаза.
Не заснул ли?
— Так кто вы все-таки? Как называть вас? Зачем вам я, и... кто — я?
— А, — старик выпал из полудремы. — Вот видишь, каким я стал... Ты, — может быть, — заменишь меня; если я смогу обучить тебя, как должно. Как учился я. С чистого листа…
Звали меня Астарий... Но это неважно. Для тебя я — хозяин, учитель. Не будешь учиться, — могу и уничтожить, — внезапно сверкнул глазами старик; но улыбнулся, дав понять, что это не всерьез.
— Люди глупы, — продолжал Астарий. — Они думают: есть добро и зло. Нет. Есть мысли, — и есть эмоции. Страсти. Страсти они считают грехом... Видишь ли, мысли, — они нейтральны, логичны. В правильных мыслях ты должен сначала возлюбить Бога, затем человечество, затем себя; или , — наоборот: себя, затем человечество, — тут разницы мало. Разум говорит, что вечен лишь Бог; он создал всех нас разными; и ничто не является ничьей заслугой. Ты должен служить, жить правильно, совершать правильные поступки, и, — Астарий улыбнулся, — избегать пагубных страстей. Любая страсть, любая эмоциональная составляющая, — есть грех. Любишь ты хоть своего ребенка, — ты уже выделяешь его среди других, ставишь над другими; а это нехорошо, неправильно. В идеале ты должен одинаково относиться к своим и чужим. То есть... Никак не относиться. А поступать при этом правильно. Влюбляться вообще нельзя: партнера надо выбирать по разуму; и любить в нем лишь то, что он также любит Бога, и правильно мыслит. А так, как я заведую именно чувствами и эмоциями… грехами… можешь считать меня Дьяволом... хе-хе. Хотя я человек. Просто — приближенный...
— Почему же любое чувство, — грех? Как так может быть?
— Потому… Разум прямолинеен, а эмоции — это весы. Чем больше на одной чаше, тем выше подскочит противоположная. Так называемые "хорошие" чувства возникают за счет противоположных, плохих… Ну не бывает чувств, — без противопоставления. Чем сильней ты любишь женщину, — тем хуже тебе кажутся остальные. Чем яростнее ты защищаешь родину, — тем сильнее ненавидишь врага. Чем больше ты привержен честности, порядочности; восхищаешься талантами, — тем сильней ненавидишь лживых людей, предателей; возмущаешься бездарями, занявшим чье-то место… А это — порок. Это нельзя… Все созданы Богом, нужно ко всем относиться одинаково. Вообще... любая страсть... губительна для души. — Старик зевнул. — Да, и вот еще. Наивные люди. Когда они впадают в религиозный экстаз, — они думают, что стали ближе к Божественному. Ничего подобного! Экстаз — всегда плохо. И религиозный ничем не отличается от любовного, или магического. Только люди этого не понимают.
