Наконец Ирина нашла свой вагон и протянула паспорт стоявшему у входа смуглому проводнику. Он сощурил глаза, будто видел такой впервые, а, может, действительно так и было. Медленно сверил фамилию на билете, посмотрел ей в лицо. По его лбу стекали капли пота, он вытер их рукой, при этом его фуражка задралась к затылку. Возможно, он думал, что немки выглядят как-то иначе или не ездят по этому маршруту. На мгновение Ирине показалось, что он не пропустит её в вагон по какому-нибудь местному закону. И тогда предстоял выбор – назад в отель или довериться одному из тех типов, которые, покручивая на пальцах ключи автомашин, кричали на привокзальной площади: «Шымкент, Шымкент, Отрар, поехали».
Ирина растянула губы в подобие улыбки, чувствуя, что получается жалко, но проводник будто и ждал подобного сигнала, мол, проявил достаточно внимания к иностранной гражданке, пожелал доброго пути и вернул документы.
В вагоне было ещё жарче. Две женщины в купе едва взглянули на Ирину, рассеянно ответили на приветствие и продолжили свою беседу на казахском языке. Ей нравилось его звучание, как будто вернулась в детство, хотя и понимала только отдельные слова. Она молча залезла на верхнюю полку, заправила подушку в наволочку, расстелила простынь. Вытянулась во весь рост – хорошо, уединённо. На вечер и ночь здесь – её маленький дом.
Когда поезд тронулся, из кондиционера потянуло долгожданной прохладой. Ирина открыла электронную книгу, начала читать, но смысл слов ускользал. Разговор соседок по купе и стук железных колёс напомнили ей первую поездку на поезде – из Бурного в Алма-Ату, тогда ей было шестнадцать, она прильнула к окошку в вагоне и долго смотрела, как вслед их поезду покачиваются макушки тополей, пока село не стало точкой, а потом и вовсе исчезло из вида. Столько всего произошло с тех пор, та поездка казалась увиденной в кино с забытым названием. Она едва помнила, как всё было, и тем острее ощущала как ценно то, что есть сейчас.
Смуглая девушка, вошедшая в купе после неё, устроилась на полке напротив и, отвернувшись к стене, кажется, сразу уснула. Чуть позже запахло жареными тестом и мясом, это соседки развернули еду на столике между нижними полками. Ирина есть не хотела. Ужин ей заменило яблоко знаменитого алматинского сорта апорт, настолько большое, что пришлось примеряться, где надкусить. Плотная кожица с красной росписью легко поддалась, нежная рассыпчатая мякоть заблагоухала и потекла соком по подбородку. Хорошо, что в комплекте с постельным бельём нашлось полотенце.
Часа через два стемнело. Ирина вышла из купе. В узком проходе ещё трое или четверо пассажиров стояли лицом к окнам. За стёклами – сплошная темнота, ни звёзд, ни огоньков. Сколько Ирина не вглядывалась, сколько поезд не продвигался вперед – ничего, только стук колёс, даже бескрайность степи не угадывалась. Иногда вдалеке появлялись фары встречного поезда, быстро приближались, нарастали, пока с грохотом состав не проносился мимо, мелькая окнами с пассажирами или тёмными боками товарных вагонов. Ирина вернулась в купе и уговорила себя заснуть.
В шесть утра почти весь вагон уже был на ногах. Проходы заполнились несвежим дыханием пассажиров и необъятными сумками. Скорее всего им неслучайно продали билеты в один вагон. На подъезде к Бурному в тесном тамбуре стало не протолкнуться, и едва поезд затормозил, проводник открыл дверь, откинул подножку, и люди, толкаясь и ругаясь, выдавили друг друга и багаж на землю. Это заняло три минуты, именно столько поезд пробыл на станции.
Не теряя взятого в тамбуре темпа, попутчики и их встречающие ловко подхватили сумки и в считанные минуты, перешагивая через рельсы, разошлись кто куда, буквально в разные стороны.
За движением поезда и людей равнодушно наблюдало одноэтажное станционное здание, окна его были закрыты и занавешены, ни одна шторка не шелохнулась. Большими буквами синего цвета было написано: станция Бурное.
Чёрно-белая дворняга по колено ростом, напротив, дружественно крутила хвостом и заглядывала в глаза каждому, за что получила пару пакетов с едой. Быстро расправилась с ними и свернулась клубком на газоне за оградкой, видимо, в ожидании следующего состава.
Ирина взобралась на покрытый брусчаткой перрон. Её никто не ждал, она никому не сообщила о приезде. Да и не кому. Все связи давно потеряны. И хотя она много раз представляла встречу с родным селом, смаковала макушки цветов, жужжание пчёл, проблески солнца в виноградных листьях, вкус малины с куста и звук журчащих ручьёв; сейчас ей хотелось только одного – лечь и заснуть крепким сном. Растянуться хоть на траве около дворняги, только бы не пропустить поезд, который отвезёт её назад в Алматы. А там – аэропорт, самолёт, и прочь из этой страны навсегда. Да, больше она сюда не вернётся.
Ирина потёрла виски и закрыла глаза. Когда открыла, поезд уже скрылся за поворотом. Наступила какая-то нереальная тишина, как будто на всём свете остались только она и спящая дворняга. Это подтолкнуло Ирину наконец тронуться с места. Она надела на спину рюкзак, до этого висевший одной лямкой у неё на руке, и в несколько шагов покинула территорию станции.
Всё, как она помнила. За аккуратными заборами невысокие дома, улицы ровными рядами уходят вверх к холмам. Над ладными крышами пики заснеженных гор. Кажется, что до них рукой подать, но это обман зрения, чтобы дойти до подножий, надо шагать целый день. Никого из людей не видно. Так тихо, что слышно как от ветра шелестят деревья. Листья почти все жёлтого цвета, хотя еще август, но в южном жарком регионе солнце уже порядком иссушило зелень.
Ирина прибавила шаг. Когда бывшие соотечественники узнали, что она едет в Казахстан, закидали сообщениями. Написали все, кто был на связи: обязательно съезди в Бурное, сделай фото школы, домов. Сними улицы, яблони, горы, дороги. Речки.
Привези горсточку земли в платочке, попросила знакомая, уехавшая из села по соседству. Ирина познакомилась с ней на вечеринке, когда училась в университете. Не понятно, шутила она или и вправду земля ей была нужна.
Ирина достала телефон и сделала несколько снимков, почти наугад. Солнце светило в экран, мешая оценить, что именно попало в кадр. Она делала фотографии, заставляя себя, ей это казалось лишним. Хотелось самой разглядеть каждую мелочь. Она склонилась и приложила ладонь к земле. Земля была живой и тёплой, пара мелких муравьев мгновенно забрались на её руку. Ирина аккуратно стряхнула их, подошла к тополю, погладила его жёсткую, шершавую кору.
«Как хорошо, что всё это есть, – подумала она, – и почему я не приезжала раньше?»
