Вот рыжий скотина, а! Ну ты смотри, какая красивая корзина с фруктами и сладостями и какие страшные у меня руки. Подрал. Гад пушистый. А ведь ничего не предвещало беды, как говорится.
Поверить не могу, что я всё ещё жду чего-то удачливого от своей судьбы.
Проходя мимо Пёсова, я слышу привычный лай и клятвенно обещаю, что сегодня вместо Кирилла уделю внимание всем своим хвостикам. Собаки на мой голос реагируют. Кто подвывает, кто гавкает… Красота.
Да нет, не красота. Хозяевам мой Пёсов не понравится. Какие шикарные ноты берут мои четвероногие, ну, заслушаться можно.
Блин…
Мне кирдык?
Подхожу к забору, отделяющему дома, расположенные на соседних улицах, и осторожно тяну на себя покосившуюся калитку. Корзина еле проходит в проход.
— Зараза… Камеру нужно было всё же брать. Чувствую, не отделаюсь корзиной.
Обычно я не вламываюсь ни в чьи дома. Живу скромно. Стараюсь водить дружбу с соседями. Снимаю свои социалки, танцы, рилсы, видосики. Благодаря тому, что меня с самого детства госпожа удача обходит стороной, у меня контента завались. Вся моя жизнь — один сплошной контент. Что ни день, то в чьи-то тренды. Тут просто такое дело…
Задолбалась я.
Недавно прилетела из своего турне по разрушенным наводнением городам одной из областей наших стран. Материала отснятого завались. Новых друзей, историй и приключений вагон. Работать и работать, казалось бы. Оно и так морально и физически вымотали эти две недели, а тут ещё соседи обрадовали. Тётя Шура, обладательница прелестного корги и моя, слава богу, не ближайшая соседка, прислала сообщение, что скоро меня с моей псарней попрут из арендованного дома. Хозяева, мол, вернулись. А хозяева у меня чудесные. Супружеская пара, кажется, с дочерью-подростком. Я их вместе в глаза никогда не видела. Зато каждая вторая бабуля на районе считает своим долгом рассказать, как Влад к Марине через забор с четырнадцати лет лазил и какая у них была любовь. Я не против лавстори, мне было абсолютно всё равно. В общем-то, это даже классика. Соседи, вместе росли, вместе влюблялись. Для меня эти разговоры были не более чем обоснуем для кривой и косой калитки в моём заборе. Видела я только Марину. Очень эффектная и приятная женщина. Она мне дом и сдала, мы договор подписали, я её даже вроде как предупредила, что у меня животные, и я хотела бы её территорию, так сказать, облагородить, мы это и прописали в договоре. Он ещё почти три года действительный так-то. Я… да, я не знала, что хвосты меня будут находить повсюду. Не знала, что их будет так много, что для них придётся строить чуть ли не отдельный дом.
В конце концов, мы не чужие друг другу люди. Не казнят же меня за то, что я воспользуюсь старой калиткой, а не стану обходить улицу, чтобы к ним заглянуть? Я с презентом. Я с миром. Я даже без камеры, что для меня редкость. Я, правда, устала. И волонтёрство меня вымотало, и перелёт, и дорога, и нервотрёпка.
Мне хорошо здесь. Хочется, чтобы мои вечно отсутствующие хозяева дома уже или опять за бугор уехали, или уже сказали, что всё хорошечно и мне незачем париться.
Да, я паникёр. Не успокою свою душеньку, пойду уже дома на аренде в интернете просматривать и накручивать себя, накручивать.
Осторожно пробираюсь к небольшому двухэтажному дому, сбоку которого припаркован небольшой тёмно-серый внедорожник, и мысленно глажу себя по голове.
«Уля — молодец. Благодаря всё той же старенькой калитке, здесь траву косили, и я выйду отсюда, как и пришла, только с поцарапанными руками. Ноги мои в безопасности. Надеюсь, зачтётся?» — мысленно проговариваю, приблизившись к дверям.
Выдыхаю.
— Соседи. — тихонько зову, опустив кулачок на запертые двери.
Вокруг тихо, как в танке, даже из моего города на участке, Пёсова, не слышно ни звука.
Нет никого, что ли?
Внезапно дверь издаёт протяжный скрип и распахивается. На меня смотрит недовольная девочка-подросток, весьма пухлая, с растрёпанными волосами и красивыми, лисьими, зелёными глазками.
«Как у матери.» — подмечаю я, тепло улыбнувшись девочке.
— Ты ещё кто такая? — противным тоном интересуется у меня деваха.
— Вика, мы недоговорили! — слышится мужской бас из глубины дома. — И почему ты открываешь двери всем подряд?! Я тебя не учил, что сначала нужно хотя поинтересоваться, кто там?
Я что-то конкретно подтормаживаю. Корзина ещё тяжёлая, зараза, от неё уже руки устали.
— Не учи меня жить, и я не скажу тебе, куда тебе идти! — кричит девчонка, едва оглянувшись.
— Вика!
Так, пора отмирать.
— Здравствуй. Я Уля. Ваша соседка. — снимаюсь с тормоза и стираю придурковатую улыбку со своего лица. — Ты, я так поняла, Вика? Будем знакомы? — ставлю корзину у ног и потягиваю девчонке руку.
Та фыркает.
— Ульяна? — наконец-то к дверям подходит особь постарше. Особь мужская. Чертовски привлекательная и половозрелая. Ей, в отличие от некоторых, вряд ли всё ещё управляют гормоны. — Где вы были? Я не мог к вам дозвониться.
Моя вытянутая рука меняет направление. Я держу её теперь напротив мужчины.
— Владислав… ?
— Женщинам руки не жмут. — фыркает мужчина.
Японский боженька… Понятно, в кого дочь такая.
Решаю больше не испытывать удачу и не играть в лотерею. Опускаю руку и, тщательно скрывая раздражение, возвращаю себе придурковатую улыбку и выдаю:
— Простите, могу я сразу поговорить с Мариной?
А что? С женщиной этого семейства я хотя бы знакома. Она мне показалась очень приятной и простой. Эти же явно с прибабахом.
— Мамы здесь нет. — с вызовом говорит девчонка. — И не будет. Если тебе нужно с ней поговорить, просто позвони. Прикинь, так все люди делают.
— Обязательно. — криво ухмыляюсь я. — Так и сделаю. Всего хорошего. С приездом. — на каком-то нелепом автомате касаюсь носком кроссовки корзины с фруктами и сладостями. — Это вам. — выглядит сей жест очень грубо, но я уже ничего не могу сделать. Могу только добить их окончательно: — Вы, кстати, надолго приехали?
— Навсегда. — отвечает Влад, прожигая меня недовольным взглядом. — Вик, иди к себе. Нам с Ульяной поговорить нужно.
