Когда встречаешь что-либо талантливо сработанное, охватывает чувство благодарности к тому, кто не смотря ни на что преодолел устоявшуюся рутину и сделал доступной изначальную Красоту. Красота ведь – нет, не страшная сила, – она, как посылка из родного дома, как весточка с нашей общей человечьей Родины.
Тамара Григорьевна знала, что делает. Свой сборник она называет «светским» изданием народных сказок. А дальше: «мы не будем бороться за сохранение местного диалекта и оставим в неприкосновенности только причудливые обороты и даже неправильности речи, которые особенно тонко характеризуют интонацию и стиль рассказа». Тамару Григорьевну Габбе без преувеличения можно назвать сказительницей, рассказчицей всех сказок этого сборника. Ей каким-то образом удалось стилистически свести их все в одно гармоническое единство, в одну общую картину. И чувствует она себя при этом реставратором, поскольку ей пришлось удалить «все наносное, угадать, что утеряно, восстановить разрушенное, проявить побледневшее».
Устная передача – то, что мы (скорее, читатели, чем слушатели XXI века) почти перестали ощущать. Нельзя сказать, чтобы устность (в противовес письменности) совсем исчезла. Мы начинаем с того, что детьми изустно получаем знание этого мира от матери и от отца. Посредством устной речи мы научаемся также понимать и произносить слова, предложения; выражать мысли, передавать собственные впечатления; рассказывать и пересказывать. Но время, в которое мы живем, все меньше и меньше оставляет нам для восприятия область слуха, а в ней звучащее слово. Искусству рассказа, искусству сказывания по-прежнему отдают должное и по-настоящему ценят его лишь в местах вынужденной изоляции. И теперь редко, кто из читателей готов согласиться с тем, что устная и письменная речь принципиально отличаются друг от друга.
Вот как говорит об этом Тамара Григорьевна: «Интонация, … которая звучала при устном рассказе и заменяла … художественные средства, необходимые для изображения лиц и событий, в самой точной стенографической записи зачастую исчезает». И чуть раньше: «Читатель не всегда заметит и оценит драгоценные сказки – отчасти … потому, что сами они – в большинстве случаев – не вполне перешли из устной формы в письменную».
Каждая сказка этого сборника свидетельствует о том, что Т. Г. Габбе – мастер перевода из устной формы в письменную. Ее сказки пробуждают в нас забытый вкус устного изложения, они полны тем, что теперь принято называть драйвом. Их читаешь глазами, а они звучат; они звучат, и когда закрываешь книгу, и долго после того:
«…Хозяин давай поигрывать кремешком по заслонке:
Тринь, тринь, тринь, Васильевна,
Тринь, тринь, тринь, куды пошла!..
А леший под эту музыку и ну плясать! Чуть потолок в избе головой не выломил.
Плясал, плясал, да вдруг и пропал совсем. Будто и не было его…
Все скорей к окошкам, к дверям. А уж он вон где идет! Раз шагнул – через реку, два – через лес…
Обернулся сыздали, махнул рукой.
– Живите! – говорит.
И ушел».
2008 год
С. Гражданкин
Наша страна принадлежит к числу тех счастливых стран, где сказка еще жива. Не только в глухих и отдаленных углах нашей родины, но повсюду, на всех путях и перепутьях, в вагоне железной дороги, на палубе парохода, в бараке строительных рабочих или сплавщиков, а в годы войны – даже в бомбоубежищах, вы могли услышать неожиданный вариант сказки или ее беглый пересказ.
Сказка никогда не была оседлой. Она странствует по большим и проселочным дорогам, по рекам и морям, на грузовике, на поезде – как угодно, и в этих странствованиях больше обогащается, чем теряет.
А в дни великих походов и больших переселений она шла вместе с войсками на фронт, с эшелонами в глубокие тылы, с Поволжья – на Карпаты, из-под Москвы – в Казахстан.
Никогда еще люди нашей страны, жители самых разных областей не сходились так близко, деля меж собой заботы, труды и редкие досуги.
Во время этих встреч люди немало пересказали друг другу – о себе, о своих родных местах, о своей новизне и старине.
Русские люди любят рассказывать, умеют рассказывать и знают толк в народном анекдоте, в шутливой новелле, в историческом предании и, может быть, более всего в том чудесном сочетании были и небыли, которое называется сказкой.
Она прельщает рассказчиков и слушателей своим особенным музыкальным строем, который не теряется даже в самом вольном и прозаическом пересказе.
Она привлекает смелыми и глубокими обобщениями философского и этического характера и тем особенным сочетанием были и небылицы, волшебства и реальности, которое так присуще этому тонкому, сложному и в то же время доступному виду народной поэзии.
Война научила нас еще сильнее и глубже любить землю, на которой мы родились и выросли. Нам еще дороже стал ее язык во всех оттенках и переливах местных говоров и наречий. Мы стали бережней ценить ее старину, ее сказанья и поверья, за которыми так явственно проступает народный ум, юмор, острое чувство реальности.
На сказку отзываются не только дети.
Правда, ее конкретность, увлекательность фабулы, стремительный темп повествования, позволяющий охватывать бесконечные времена и пространства, богатство фантастических образов и приключений – все это как нельзя больше соответствует воображению ребенка и юноши.
Но ее здравый смысл и житейский опыт, ее философия и мораль, наконец, ее стилистические особенности обращены к читателю зрелому, искушенному жизнью и книгой.
Между тем сборники сказок чаще всего издаются либо как детские книжки, либо как сборники фольклорных изысканий.
А ведь, в сущности говоря, сказки имеют бесспорное право на те полки библиотеки, которые отводятся художественной литературе – беллетристике и поэзии.
Их должны были бы читать наряду с повестями, романами, рассказами и лирическими стихами. Если это не происходит, если фольклорный сборник снимают с полки реже, чем любую бойкую повесть, в этом виновата не сказка.
Успех, которым она может и должна пользоваться, тысячекратно проверен и сомнению не подлежит.
Но для того, чтобы народная сказка пользовалась у читателей тем же вниманием, какое завоевано ею у слушателей, она должна быть рассчитана именно на читателя.
Самые лучшие, самые богатые и достоверные из фольклорных собраний не заменят собою сборников, предназначенных для чтения, так же, как и самое изящное и поэтическое «светское» издание сказок, рассчитанное на широкую аудиторию, не может служить безоговорочно материалом для изучения особенностей местных говоров, путей развития сказочных сюжетов, образов и т.д.
Скажем – в предисловии к одному из солидных трудов научного характера собиратель сказок Д. К. Зеленин предупреждает читателя: «…Упадок, постепенное вымиранье народной сказки в Яранском уезде – вне всякого сомнения». Далее (на стр. Х) он сообщает, что в отделе примечаний он дает краткий пересказ всех сказок и прибавляет «Советую читателям обращаться предварительно к этому пересказу во всех тех случаях, когда подлинник сказки почему-либо (вследствие обилия местных слов, вследствие спутанности рассказа и пропусков, что встречается, напр., у дряхлого Краева) малопонятен: после знакомства с содержанием сказки по краткому пересказу подлинная сказка будет много понятнее».
