Ночь усиливала звуки подобно гигантскому рупору. Неуловимые раньше шорохи пробирали до самых костей, а едва слышное днем уханье филина наваливалось теперь тяжелой волной, как будто вдавливая людей в землю. Отдаленный волчий вой леденил душу. Может быть, это вурдалаки-оборотни вышли на охоту? А возможно, это перекликается вампирская стража, стерегущая подступы к замку?
Было около часа ночи, когда Грильон со своими людьми вышел из-под прикрытия деревьев к подножию северо-восточной стены замка. Все они были облачены в защитные доспехи и вооружены дубинками. Жильбер нес с собой веревки, а Мерсье и Жак — длинную осадную лестницу.
Первым полез Кривой. Глядя, как он тяжело ползет, раскачиваясь на ветру, Грильон подумал, что возможно ошибся, заставив своих людей одеть снаряжение. Скорее всего, никаких вампиров на дворе нет. Сорвавшись же с высокой стены на каменный склон, Жак почти неминуемо погибнет. Но — пронесло. Граф кивнул Фурнье — твоя очередь. Последним полез он сам.
Забравшись на гребень стены и мягко соскользнув по канату внутрь, Грильон обнаружил, что Жак уже открыл внутренние ворота и исчез в глубине большого двора. Знаком он приказал остальным следовать туда же.
***
Ласло и Мерсье шли, освещая себе дорогу факелами, по длинному подземному коридору. Чуть позади двое гусар тащили увесистый бочонок пороха. Сначала тоннель тянулся сквозь залежи желтой глины, он был достаточно широким, с гладкими стенами и готическими арками. Потом, достигнув скальной породы, ход сильно сузился, пропуская лишь одного человека, и устремился вверх.
Ласло считал про себя шаги. Наконец коридор немного расширился и уперся в стену, образовав крохотное помещение. Где-то здесь должен быть секретный механизм, позволяющий пройти в замок. Но искать его сейчас не было никакой необходимости.
Установив заряд прямо у каменной двери, они подожгли длинный запал и со всех ног кинулись назад.
***
Как граф де Грильон и предполагал, вокруг не было ни единой живой души. Прислугу наверняка отослали, чтобы не мешать шабашу.
Внутри строений раздавался едва различимый шум, но света в окнах не наблюдалось; вероятно, они были плотно зашторены. Значит, вампиры все-таки собрались, это просто замечательно. Грильон подумал — странно, что местные крестьяне, находясь в своей деревне, замечали здесь признаки жизни. Наверное, они просто видели и слышали то, что хотели увидеть и услышать.
Оставшись в одиночестве, граф достал часы и ощупал пальцами стрелки. Без четверти два. Интересно, как дела у Берченьи?
Наконец у ворот возникло какое-то движение, и тяжело нагруженные люди гуськом потянулись на внутренний двор замка.
Внезапно из темноты перед Грильоном вынырнули четыре гусара в меховых киверах. А, это назначенные Ласло командиры отрядов, — сообразил граф.
Грильон поднял вверх один палец и указал на южную башню. Венгры поняли его без слов. Первый отряд бросился в дальнюю часть замка. Второй отряд граф послал к западному флигелю, третий — к восточному. Четвертому командиру показывать ничего не пришлось — Грильон просто кивнул на донжон. Куруцы подперли бревнами двери башни и начали обкладывать ее хворостом и дровами.
Без пяти минут два. Граф приказал поджигать. Дерево, обильно политое смолой, занялось почти мгновенно.
Глухо прогремел взрыв, и земля прыгнула под ногами. Молодец, Ласло. Но где же другой?
Прошло пять минут.
***
Ласло был обескуражен. Второй тоннель взорван, а его собственный заряд не сработал! Медлить больше было нельзя. Он послал двух куруцев в сопровождении Мерсье разобраться, в чем дело.
Риск был смертельным: фугас мог сработать в любую секунду, и тогда…
Но другого выхода не было. Что будет, если подземный ход так и не удастся подорвать, Ласло Берченьи боялся себе даже представить.
***
Что же там случилось? Грильон клял себя — надо было подстраховаться и запалить на всякий случай входы в тоннели. Черт, он ведь даже не знает, который из подземных ходов все еще открыт!
— Майер! Быстро переведите. Первый отряд идет на ту сторону холма и заваливает всем, чем угодно выход из подземного хода. Рубите деревья, таскайте камни. Жак, покажешь, где это. Второй отряд спускается в нижний замок и делает то же самое. Мерсье, ты с ними. Всем остальным гусарам выложить сюда свои пороховницы, будем делать новый заряд. Я пока останусь здесь. Вперед! Быстро!
***
— Все ясно! Запал погас, — в мерцающем свете факела глаза куруцев блестели, как алмазы. — Сейчас сделаем новый...
Внезапно стена со скрежетом сдвинулась и из образовавшейся едва заметной щели непостижимым образом с диким воем вырвались вампиры. Многие были сильно перепачканы сажей, а на некоторых даже тлела одежда.
Гусары погибли, даже не успев понять, что произошло, и только Мерсье, надежно защищенный доспехами, оставался невредим. Несколько вурдалаков навалились на него, прижав к полу, так что дотянуться до пылавшего в двух шагах факела оказалось совершенно невозможно.
Вампиры исступленно сдирали с врага снаряжение, пытаясь добраться до открытых частей тела. Отлетела прочь перчатка левой руки, которой он пытался отпихнуть нападавших, и кто-то вцепился зубами в кисть.
У Мерсье потемнело в глазах. Теряя сознание, он нащупал за поясом пистолет, взвел курок и, направив дуло на бочку, нажал на спуск. Его предсмертное желание было достаточно парадоксальным.
— Только бы не попасть в вампира.
***
Второй взрыв тяжело сотряс холм, и у Грильона отлегло от сердца.
— Отставить заваливать подземные ходы! Майер, переведите — те два отряда просто охраняют входы в тоннели. А остальные пусть забирают свои пороховницы назад.
Разгоревшийся огонь жадно лизал башни замка, внутри строений тоже бушевал пожар, и длинные языки пламени вырывались, стиснутые узкими бойницами, доставая, казалось, до самого неба. Жар становился нестерпимым, и Грильон приказал уводить людей.
Вдруг сквозь яростный рев раскаленного воздуха, оглушительный треск углей и пронзительное шипение падающих на влажную траву искр граф услышал какой-то непонятный звук. Монотонный, и оттого еще более жуткий, он постепенно нарастал, выплескиваясь из окон, заполняя двор замка, переваливая через стены и растекаясь по склонам холма, как лава, вырвавшаяся из жерла вулкана, пока не превратился наконец в невыносимый нечеловеческий вой.
Графу стало не по себе. Бывалый солдат и хладнокровный дуэлянт, он несчетное число раз протыкал людей шпагой или угощал их горячей пулей. Но теперь он впервые в жизни почувствовал себя убийцей. Хотя нет, не впервые… Была еще та бедная немецкая девушка из прелестного городка под названием Бамберг.
Грильон полетел в черную пустоту. Перед глазами поплыли христианские мученики, заживо горящие в церкви Никомидии, и катары Монсегюра, добровольно восходящие за свою веру на костер.
