– Кажется мы с тобой несколько увлеклись Джэбэ, и это может нам дорого стоить… – тяжело вздохнув, сказал Субэдэй во время очередной встречи в тысяча двести двадцать втором году после подавления восстания в одном из регионов поверженной Грузии.
Требовалось решить, что делать дальше. А тут либо идти вперед на север и запад, либо возвращаться в Монголию, удовлетворившись малым.
– О чем ты, друг?! – отпив кумыса из пиалы, удивился прославленный монгольский военачальник, сальными глазами глядя на полуобнаженных танцующих рабынь.
К этой забаве они пристрастились еще в Самарканде, взяв тот город два года назад. С тех пор танцовщицы из дворца позорно бежавшего хорезмшаха Ала ад-Дина сопровождали их в пути, услаждая не только взгляд, но и тело.
– У нас с тобой идет все отлично! Никто не завоевал себе столько славы, за исключением лишь нашего повелителя – Потрясателя Вселенной, да продлятся его годы… Мы дошли до четвертого моря, победив всех на своем пути, кичливых грузин, идельгезидов, а главное – этих яростных алан и их союзников – лживых половцев. Если бы не твоя лисья хитрость, то еще неизвестно, чем бы все закончилось.
Сэбэдэй самодовольно улыбнулся, хотя по жизни не был жадным до лести, в отличие от многих, кто из самых низов вознесся на вершины власти и буквально требовал преклонения от нижестоящих, но похвала Джэбэ его друга и одновременно соперника в стяжении воинской славы дорогого стоила.
Эти двое вообще друг друга стоили, что называется, два сапога пара. Оба отчаянно смелые, способные на принятие мгновенных решений в стремительно меняющейся обстановке. Оба они воевали не числом, а умением, что и позволило им зайти так далеко. Все их отличие – так это то, что Джэбэ как личность более азартная являлся больше тактиком, а умудренный и убеленный благородной сединой Субэдэй – стратегом, и это только взаимно дополняло их.
А гордиться Субэдэю действительно было чем, ведь благодаря его придумке удалось развалить этот мощный алано-половецкий союз, от которого монголы дважды отхватили люлей, так что приходилось отступать. Жадные половцы польстились на богатые дары, поверили в то, что монголам нет до них дела, более того – они считают их своими братьями, ведь те тоже кочевники, а не земляные черви, а значит, не станут их трогать.
Наивные глупцы.
Монголы, не забывающие и не прощающие обид, после того как половцы, довольные полученными от «братьев» богатыми дарами, рассосались по своим кочевьям, обрушились на аланов и полностью их разбили, заставив остатки этого несгибаемого гордого народа укрываться в совсем уж труднодоступных горных районах Кавказа. А потом, не забыв унизительных отступлений на грани поражений, навалились на половцев.
– Так что нам ничего не мешает дойти до пятого моря, а потом и вовсе добраться до закатного края Земли! – закончил Джэбэ.
– Вот именно с добиванием половцев мы несколько поспешили.
– В смысле?
– На пути к краю Земли у нас возникло препятствие, коего еще несколько лет назад не было в помине, и половцы, как таран, которым это препятствие можно было если не сокрушить, то измотать им противника, нам бы очень пригодились. А так они не только не станут погибать во имя хана ханов и во славу основанной им Монгольской империи, но и встанут против нас, как стояли вместе с аланами. Вот только те, к кому они примкнут, гораздо сильнее тех же аланов. В общем, надо было сделать их своими союзниками, а не врагами…
Джэбэ наконец отвлекся от танцовщиц и с серьезным видом посмотрел на товарища, спросив:
– И что это за препятствие, о котором ты говоришь?
– Царство Русь.
По знаку Субэдэя раб-китаец, выполняя роль держателя, развернул карту, вышитую на шелковой ткани разноцветными нитями.
– Вот это огромное пятно на карте… – показал прутиком Субэдэй.
– Опять твои разведчики постарались? – откровенно усмехнулся Джэбэ.
Не то чтобы он не признавал полезность разведки, очень даже признавал, всегда полезно знать, сколько защитников в городе, сколько у него припасов и так далее, но, по его мнению, как и по мнению остальных монгольских военачальников, его старший товарищ с разведкой несколько перебарщивал, докапываясь до совсем уж каких-то ненужных мелочей. Вот зачем знать, чем болеет тот или иной правитель? Какие у него увлечения? Зачем наконец знать, как часто он возлегает со своей женой и наложницами?
Но у каждого могут быть свои слабости. Кто-то любит выпить, другой сходит с ума от породистых лошадей, он сам, например, очень любит женщин, а вот его друг обожает все вынюхивать в стане врага с помощью своих торговцев.
– Они, – чуть снисходительно улыбнулся в ответ Субэдэй.
Он прекрасно знал отношение своих коллег-военачальников к его детищу и был выше того, чтобы обижаться на глупую, ничего не понимающую в жизни молодежь, ведь все они, за исключением Джэбэ, были минимум на десять лет младше его, хоть и считались при этом опытными, умудренными воинами, но считаться и быть – разные вещи, а это мало кто понимал.
– И что же они вызнали такого, что ты так обеспокоился?
– Много чего. Еще не так давно земля русов ничем не отличалась от прочих покоренных нами земель. Та же раздробленность, грызня князей между собой. И, как и раньше, нам не составило бы большого труда их покорить, сыграв на противоречиях, пообещав помощь одному против другого. Но три года назад княжества русов были объединены в большое царство, что привело к объединению всего войска русов под одной рукой. Не мне тебе объяснять, как это опасно.
Джэбэ перестал, отпивая кумыс, засматриваться на одну особенно сильно понравившуюся ему танцовщицу и, поставив богато изукрашенную чеканкой и инкрустированную многочисленными драгоценными каменьями золотую чашу в сторону, внимательнее посмотрел на карту. Дело принимало серьезный оборот.
– И как много они могут выставить против нас воинов?
– До сорока тысяч. Плюс сколько-то воинов приведут половцы. Я думаю, тумен они против нас соберут, а то и два.
– Это серьезно…
– Правда, половина армии русов – это пехота, но ее не стоит недооценивать. Ибо их основное оружие – это самострелы.
Джэбэ недовольно скривился. Что такое самострел, он прекрасно усвоил в империи Цинь. Много воинов погибло от их стрел под стенами городов, от которых не спасал ни доспех, учитывая, что у большей части воинов их нет, ни щит, что вообще плетенка из прутьев, обтянутая кожей.
– Я верю в твою удачу, Субэдэй, – сказал он, – ты по обыкновению обязательно что-нибудь придумаешь, что позволит нам избежать больших потерь от этих топчущих землю стрелков. Собственно, нам достаточно с ними не сближаться…
– Возможно… Но и это еще не все! – воскликнул Субэдэй, при этом его голос, к удивлению Джэбэ, приобрел нотку торжественности и одновременно трагичности. – Они знают порох!
