Дворец Ахашвероша в Шушане. Пиршественный зал. 187-ой день пира.
Ахашверош (Гегаю)
Вели Вашти перед лицом царя
Прийти немедленно в короне царской,
Но без одежды, и перед гостями,
С царем пирующими, станцевать,
Чтоб показать народу и вельможам
Всю красоту великую свою!
Хочу, чтоб гости на пиру моём
Узрели с восхищением не только
Изысканные яства на столах
В серебряной и золотой посуде,
Но и Вашти сводящую с ума
Невероятнейшую красоту!
Пусть все князья, вельможи, богачи,
А также люди звания простого,
Увидят, что сильна моя держава
Не только золотом моей казны,
Не только храбрым воинством моим,
Но также красотой моей царицы!
Гегай, кланяясь, уходит и вскоре возвращается один.
Гегай
Владыка мира! Грозный повелитель!
Прости меня за то, что должен я
Плохую новость передать тебе.
Прийти сюда царица отказалась.
Сказала, что не следует царице
Своею красотою развлекать
Вельмож и чернь, упившихся вином
До скотского почти что состояния!
Она сказала также: «Я – царица!
Не царская рабыня, не служанка
И не блудница, чтобы танцевать
Раздетой догола перед мужчинами!..»
Ахашверош (в гневе)
Но это я ей приказал прийти!
Не только всех сановников и чернь
Её невероятной красотой
Хотел порадовать я на пиру,
Но и себя, царя Ахашвероша!
Выходит, что она отказом дерзким
Сильней всего унизила меня
И царское достоинство моё
Пред знатью и народом в грязь втоптала!
(Обращаясь к своим советникам)
Как поступить с царицей по закону
За то, что словом царским, – словом мужа! —
Пренебрегла и не пришла на пир?
Мемухан
О царь царей! Божественный владыка!
Вашти-царица очень виновата
Прежде всего, конечно, пред тобой.
Однако виновата она также
Перед вельможами и всем народом!
Когда узнают о непослушании
Вашти все прочие в державе жёны,
То тоже захотят пренебрегать
Мужьями и не слушать слова их,
Решив, что если царская жена
Не подчинилась царскому приказу, —
Они тем более имеют право
Не подчиняться прихотям мужей!..
Ахашверош
Я царствую над ста двадцать семью
Уделами и множеством племён
На территории необозримой
От Оду и до государства Куш!
Но если всюду воцарится хаос
От бунта жён против своих мужей, —
Тогда моя великая держава
И без нашествия враждебных полчищ
Разрушится, как замок из песка!
Так что же должен сделать я теперь,
Чтобы предотвратить опасность эту?
Мемухан
Если царю благоугодно слушать,
Позволю посоветовать тогда
Издать закон, который будет вписан
Во все законы царских областей,
О том, что царь не хочет больше видеть
Теперь царицу, а её достоинство
Царь передаст избраннице другой,
Которая не будет царским словом
Пренебрегать надменно никогда!
Когда услышат о законе этом
Все подданные грозного царя,
Тогда во всех пределах его царства
Все жёны, – и простых людей и знати, —
Почтенье будут отдавать мужьям
И выполнять безропотно их волю!
Пусть соберёт царь множество девиц
Со всех уделов царства своего,
И та девица, что глазам его
Понравится, – царицей новой станет
Взамен Вашти, которая царя
Своим непослушаньем оскорбила!
Ахашверош
Угодна речь твоя в моих глазах,
И сделаю по слову твоему!
Казнить велю Вашти я за мятеж
И оскорбленье сана моего.
Затем велю послать во все уделы
Наместникам своим распоряженье,
Чтоб всякий муж был в доме господином!
Затем немедленно отправлю им
Распоряжение своё другое:
Всех молодых девиц, красивых видом,
Со всех уделов царства моего
Собрать в престольном городе Шушане
В чертогах женских моего дворца
Под покровительство и под надзор
Гегая-евнуха и стража жён.
Гегай (про себя, очень тихо)
Я мудро поступил, что не сказал
Царю всего, что изрекла царица!
А ведь она, от гнева побледнев,
Речь завершила страшными словами,
Сказав, что конюх недостоин был
Стать мужем внучки Навуходоносора!
Скажи царю я это, и меня,
Быть может, приказал бы он казнить
С царицей заодно за оскорбленье
Его достоинства и за мятеж!
СЦЕНА 2
Комната в доме Мордехая
Мордехай (размышляет вслух)
Уж сколько лет изгнанье наше длится,
Но нет ему и нет ему конца!
Наверно, никогда Святую Землю
Увидеть больше не придётся мне!
Царь вавилонский из земли родной
Изгнал всех иудеев беспощадно!
Теперь изгнанники – как дерева,
Чьи корни оторвали от земли.
А без земли должны теперь засохнуть
И умереть, в прах превратившись вскоре!
Однако теплится в душе надежда,
Наперекор действительности мрачной,
Что я ещё смогу поцеловать
Святую землю города Давида!
Эстер (входя в комнату)
О чём печалишься, мой добрый дядя?
Я вижу: чем-то недоволен ты.
Мордехай
Изгнаньем очень недоволен я,
Но, видимо, на то есть Божья воля,
И за грехи свои мы заслужили
И слёзы, и изгнанья горький хлеб.
Теперь в чужом, греховном этом мире,
Куда изгнал нас Навуходоносор,
Лишь ты – как свет, как Солнце для меня,
Источник счастья, радости, надежды!
Ты – словно часть любимой Иудеи,
Которую сумел я взять в изгнанье,
Ведь ты прекрасна, словно Иудея!
Эстер
У нас надежда на спасенье есть,
Пока мы жизнь и разум сохранили
И веру в Бога – властелина мира!
У тех, кто оказался на вершине,
Пути все только вниз уже ведут!
Зато у оказавшихся на дне
Всегда возможность есть наверх подняться,
Ведь этим людям некуда уж падать!
Паденье тем грозит, кто на вершине!
Изгнанье наше кончится когда-то,
Как всё кончается на этом свете!
Буквально всё, имевшее начало,
Имеет окончание, предел.
Не только все живые существа
Обречены закончить путь земной,
Но также – и события любые
В природе, в царствах, в жизни человека!
От мысли, что уходит красота,
Любовь и молодость, и жизнь сама,
Становится печально и тоскливо.
Но в то же время забывать нельзя,
Что у любого горя есть конец,
Предел поставлен для любого зла.
И это знание рождает радость,
Которая, однако, в свой черёд
Когда-нибудь закончится должна!
И эта мысль внушает огорченье!
Всё это бесконечное движенье
От горя к счастью и – наоборот
И составляет оболочку жизни!
Мордехай
Не зря у Шломо – мудреца великого —
Имелся перстень с надписью короткой,
Гласящей непреклонно: всё пройдёт.
Мысль эту сын Давида повторит
В строках Коэлета неоднократно!
Врагов, которые сильнее нас,
