Запах свежеиспеченных бабушкиных пирожков дурманил и пробуждал аппетит. Вася привстал с кровати и потянулся.
Яркий утренний свет заполонил комнату, настраивая на хорошее настроение.
– Василий! Иди завтракать, – послышался мягкий и добрый голос бабушки. Мальчик ничего не ответил ей, лишь, потерев глаза, встал. В комнате, где он находился, был старый комод ручной работы, который сильно выделялся и не вписывался в советский интерьер квартиры. Подойдя к нему, он надел рубашку и пошел на кухню. Проходя через зал, он поздоровался с дедушкой:
– Доброе утро! – сказал он деду Пете. В ответ тот улыбнулся и подмигнул ему. Вася уже было отвернулся и хотел направиться на зов своего урчащего от голода живота, как дед окликнул его:
– Уже сегодня?
– Да, дедушка, заключительный экзамен по физике и все.
– Ну и славно, беги скорее тогда завтракать, юный летчик!
Вася двинулся в сторону кухни, проходя по коридору, мимо свадебного портрета бабушки и дедушки. Зайдя на кухню, он поймал на себе заботливый взгляд бабы Маши.
Почувствовав стеснение, он отвел взгляд на стол.
– Проголодался? – спросила бабушка.
– Немного, – поскромничал он. Но, пораздумав, добавил: – Можно мне, пожалуйста, чаю.
Сев за стол, он приступил к завтраку, волнение и мысли о грядущем экзамене не отпускали его. Сегодня решалось его будущее.
Было пасмурное осеннее утро. Шел мелкий, неприятный дождь. Нескончаемые лужи отражали городские источники света, которые вносили единственную лепту красок в этот серый пейзаж. Пустынные улицы только добавляли уже присущую тоску. По улице пробежала стая собак, но пожилой мужчина не обратил на них никакого внимания. Старые ноги чиркали об асфальт, внося разнообразие естественным природным звукам. Капли дождя стучали по металлическому крову гаражей, подобно барабану, отстукивающему неизвестный ритм. Вдалеке прокаркала ворона, жалуясь на свой птичий быт.
Старик прошел открытый гаражный массив, дальше путь преграждала канава, частично наполненная грязевой массой. Будь он помоложе, он бы без особого труда перепрыгнул ее. Но годы берут свое, и теперь несгибаемые ноги походили на костыли, прям как те, которые он совсем недавно видел у своего соседа Витьки. Насколько он помнил, Витька попал под машину, но было ли это по пьяни или причиной была просто скользкая дорога, вспомнить он никак не мог. Ему же самому теперь приходилось делать приличный крюк, чтобы преодолеть этот ров. Там была проложена какая-то труба, которую использовали равносильно мосту. Ее истинное предназначение осталось где-то там далеко в прошлом, как его мечты и здоровье. Откашлявшись, он сплюнул, с отвращением глядя туда, куда упал его плевок. Пройдя рискованный участок, он вспомнил, что как-то раз его угораздило поскользнуться и угодить на дно этого рва. Его лицо, сморщившись от таких воспоминаний, покрылось еще большими морщинами. В то утро он, весь в грязи, ругаясь и что-то бурча себе под нос, вернулся домой. Старые нервы не выдержали и в очередной раз заставили взяться за стакан. Он не хотел этого, но привычка всей жизни в очередной раз взяла над ним верх. Данное себе обещание было нарушено и…
Отвлечься его заставил лай собак, нарушивший тишину и заставивший вернуться к серой реальности. Подойдя ближе, он узнал среди этих взъерошенных, грязных и мокрых псов своего старого друга. Он называл его просто – приятель. На что-то другое у него не было фантазии, да и желания, честно говоря, тоже. Знакомый кобель был крупнее остальных, его пушистая и длинная шерсть местами была запутана, распутать которую, наверное, не смог бы никто. Увидев знакомого человека, собака, завиляв хвостом, побежала к нему навстречу. Нюхая и облизывая руки своим шершавым языком, она показывала свой дружелюбный настрой. Двойной окрас собаки, данный ей природой, сделал ее внешний вид добрым и располагающим. Вдобавок к висячим ушам разного тона у него было пятно вокруг глаза, что делало его похожим на одного из героев советского мультфильма, которые когда-то так любил пожилой человек. Не дождавшись чего-то съестного, пес последний раз махнул хвостом и побежал в направлении, в котором совсем недавно скрылась его стая. А старик так и остался стоять, глядя вслед быстро отдаляющемуся собачьему силуэту.
По небу пролетела стая птиц, предвещая конец осени и первое наступление серьезных холодов. Подняв голову, он инстинктивно прищурил взгляд, прикрывая глаза от падающих капель дождя. Изо рта шел еле заметный пар. Опустив голову, старик полез в карман. Нащупав там пачку крепких сигарет, он достал из нее одну и прикурил спичками так, чтобы ветер не потушил ее. Сделав несколько глубоких затяжек, он продолжил медленно ковылять по давно известному маршруту. Весь оставшийся путь он прошел как в забвении, которое рассеялось лишь у проходной его предприятия.
У входа на работу, как всегда, была суматоха. Невзирая на сезон или погоду торговцы не упускали ни единого дня, предоставляя свой ассортимент шедшему на смену рабочему классу. Где-то недалеко слышалась гармонь, заглушаемая выкриками зазывающих к себе продавцов. Большие очереди у прилавков, множественные и неразличимые людские диалоги, крики и смех, все это придавало нынешней атмосфере сходство с рыночной, заставляя на время забыть все проблемы и рутину серых будней присутствующих тут людей. Не был исключением и наш знакомый старик, совсем недавно погруженный в свои воспоминания. Проходя мимо прилавка с мясными изделиями, он вдруг вспомнил о своем старом четырехногом друге. Твердо решив не оставлять его в следующий раз с пустым животом, он занял очередь и стал ждать, параллельно выбирая для пса лакомство. Ожидая своей очереди, он почувствовал хлопок по плечу.
– Михалыч! – позвали его. – Опять ты за старое? За закуской небось стоишь? – усмехнулся незнакомец.
Обернувшись, он увидел худощавое лицо с сильно впавшими глазами. Это был Федька из третьей группы. Федор Андреевич был худого телосложения. Его горбатая осанка с выдвинутыми вперед плечами непринужденно ассоциировала его больше с приматом, нежели с человеком. Увидев, что его жест не остался без внимания, Федор показал свой гнилой оскал. Пожелтевшие и полуразрушенные зубы напрямую указывали на его не совсем здоровый образ жизни. Но пожилой человек это и так знал.
– По себе людей не судят, – ответил ему старик, – я, в отличие от тебя, уже как две недели ни капли.
– Две недели? – насмешливо переспросил Федя.
– Ты меня слышал, – сухо ответил он.
– Ну это ненадолго, слышал про Валерку из четвертой? Он увольняться решил, обещал проставиться, – улыбнулся Федор. Его глаза загорелись ярким свечением, и, не проронив больше ни слова, он удалился. Дождавшись своей очереди, старик купил палку вареной колбасы и, тяжело сгибая ноги, поковылял в сторону предприятия.
