Дождливый сентябрьский день подходил к концу.
Я чувствовала на себе испытующий взгляд подруги, но упорно продолжала делать вид, что ничего не замечаю.
– Почему сегодня такая поникшая? – не удержалась она от вопроса и кивком указала на тарелку с ароматной выпечкой. – Даже к любимым пончикам не притронулась. Кто-то из пациентов обидел?
Я фыркнула, убрала указательный палец с ободка фарфоровой чашки и закатила глаза.
– Пусть только посмел бы и ближайшие три дня точно провел бы в уборной. Ты же знаешь, с меня станется.
– Тогда в чем дело? – озабоченно спросила Вилма, взяла пухлой рукой эклер и надкусила, глянув на него с восторгом.
Лучшая подруга была той еще сладкоежкой. Неудивительно, что набрала около десяти килограммов за прошедший год. Или сказалась третья беременность? Скорее всего, и то, и другое.
Хоть формы Вилмы претерпели заметные изменения, я продолжала любить ее, считать сестрой, о которой мечтала все детство, и даже словом не упрекнула.
Правда, виделись мы теперь не так часто, как прежде – где-то дважды в неделю. Не ходили больше вместе по лавкам и на городские праздники. Ее замужество наряду с рождением неугомонных детей отразилось на нашей дружбе.
Несмотря на легкую горечь, я была рада, что жизнь названной сестры сложилась подобным образом. Брак определенно пошел ей на пользу: Вилма перестала попадать в нелепые ситуации. Но появился и существенный недостаток: она отчаянно мечтала поделиться со мной свалившимся на нее счастьем, отчего у нас не единожды случались размолвки.
Вновь ощутив на себе заинтересованный взгляд хозяйки дома, я нехотя принялась за рассказ, ради которого, собственно, пришла сюда сегодня:
– Вчера пациентка перед выпиской предложила мне погадать на картах в знак благодарности. Я не стала отказываться. Не хотела обижать. Ей вредно волноваться…
Карие глаза Вилмы загорелись огнем. Подруга даже жевать перестала, подалась вперед и спросила:
– Что она тебе нагадала? Богатого и щедрого мужа? Кучу детишек?
– Если бы. С ее слов, я никогда не стану матерью, если не позабочусь об этом в ближайшее время.
– И ты поверила? – поморщилась Вилма. – Дай руку, я сейчас такое будущее тебе предскажу, что сама позавидую.
– Поверить не поверила, но над предсказанием задумалась. Просто пациентка напомнила мне про клятву.
– Лорейн, не бери в голову, – напористо произнесла она, желая меня успокоить. – У тебя полно времени на исполнение последней воли отца.
– Если бы! – хмыкнула я, сделала глоток остывшего кофе и невесело выдала: – В следующем месяце мне исполнится двадцать восемь.
Подруга оторопело захлопала ресницами.
– Как быстро время летит, однако. Пациентка права: часики начали обратный отсчет. Пусть в запасе у тебя два года, не стоит откладывать дело в долгий ящик. Глазом моргнуть не успеешь, как разменяешь четвертый десяток, – заключила названная сестра и потянулась за новым эклером.
Нет, чтобы ободрить, она позволила отчаянию набрать силу.
– Зачем я только поклялась? – воскликнула с чувством безысходности, захотела снова пригубить из чашки, но та оказалась пустой.
– Ну-у-у… Твой отец мертвого мог уговорить выкопать себе могилу, – повела Вилма плечом и надкусила пирожное.
– Что мне делать? Где найти мужчину на одну ночь?
– Без понятия, Лорейн, – удрученно протянула она и предложила по истечении минуты: – Поговори с Рональдом! Он твой друг все-таки, должен выручить в трудную минуту. Ты ведь не претендуешь на титул герцогини и несметные богатства.
– Пробовала. Дохлый номер. Сказал, что я красивая девушка и он запросто провел бы со мной ночь-другую, но жизнь ему дороже.
– Трус! – выкрикнула подруга, раскрасневшись.
– Я тоже так сказала. Представляешь, он нисколько не обиделся, только посмеялся и посоветовал прийти с той же просьбой лет через тридцать, когда ему надоест жить и будет на кого оставить поместье. При условии, что я наполовину сохраню свою красоту.
Вилма сжала руку в кулак, потрясла в воздухе и заскрежетала зубами.
– Точно трус! А что Эдвард?
– Эдвард готов хоть завтра на мне жениться. Но толку? Тебе ли не знать, что без участия мужчины дети не появляются на свет?
– Лечение не дало эффекта? Полный паралич? – прошептала она, округлив глаза.
– Паралич не паралич, но мертвые пчелы не жужжат. Вообще-то, я не имею права обсуждать с тобой своих пациентов. Так что забудь об Эдварде.
Подруга протяжно вздохнула, снова надкусила эклер, пригубила из чашки и нерадостно заключила:
– Да уж… плохи твои дела, Лорейн. В нашем городе тебе не найти отца для ребенка.
– А в соседних? – с надеждой посмотрела на нее, сев неестественно прямо, до боли в спине.
– В соседних тоже. Не стоило заставлять Джозефа идти принимать ванну в первую брачную ночь…
Слова названной сестры привели меня в ярость.
– Хочешь сказать, это я разлила мыло? Я подставила ему подножку и приложила головой о мраморный пол? Ты еще Брайна с Кевином запиши на мой счет!
– А на чей? – саркастически изогнула Вилма бровь. – Разве не ты пообещала Брайну выйти за него, если тот почитает стихи при луне, стоя на заборе?
– Что плохого в романтике? – буркнула, потупив взгляд.
– Ничего, если вспомнить, сколько весил на тот момент горе-жених. Сто килограммов, кажется.
– Сто двадцать, – поправила подругу.
– Еще лучше! Неудивительно, что он свалился с ограждения и лишился глаза, налетев на ветку. Кевин повредил ногу из-за твоего сумасбродства. Зачем подначила его лезть к тебе на балкон по связанным простыням с цветком в зубах? Но эти двое хотя бы живы. В отличие от Джозефа. И пусть ты не сделала ничего из того, что перечислила, не отправь его мыться, не ломала бы сейчас голову, как исполнить последнюю волю отца. Впрочем, до сих пор не понимаю, как лорду Джетсу удалось убедить твоего кузена подписать тот договор. Неужели ему не нужны деньги?
Я взяла заварник, наполнила чашку ароматным кофе и наконец проговорила:
– Леонел настолько богат, что «Соловьиная обитель» не повлияет на его материальное благополучие. И ты сама обмолвилась, что отец запросто мог уговорить мертвого выкопать себе могилу.
Вилма откинулась на спинку стула, устроила на животе руки и соединила кончики пальцев.
– Зачем тогда кузену поместье? Не проще ли было отдать его тебе без выполнения ряда условий?
– Проще. Но какое в этом удовольствие? Приятнее пощекотать нервы, а лучше вовсе насолить мне, – я сделала глоток бодрящего напитка и ответила на вопрос, застывший в карих глазах подруги: – Не может никак простить сломанного носа, хотя сам вскарабкался на старую грушу. Хотел доказать всем, что лучше меня лазит по деревьям. Не вышло. То ли силы не рассчитал, то ли обувь выбрал неподходящую… Как бы то ни было, Леонел не удержался и рухнул на землю, точно подстреленный, пересчитав при падении своим длинным носом едва ли не все ветки, повстречавшиеся на пути, – стоило ехидной улыбке расплыться на пухлых губах Вилмы, как с моего языка сорвалось: – Я его не подначивала! Но переубеждать тебя не стану. Бесполезно. Скажи-ка лучше, почему мужчины до сих пор меня сторонятся? Со смерти Джозефа прошло более девяти лет. К тому же я изменилась.
