ГЛАВА 1
Даша
«В Санкт-Петербурге всё ещё не пойман маньяк, жертвами которого за последние два года стали уже более десяти девушек. По данным следственного комитета преступник орудует в Невском районе. Его жертвами становятся одинокие девушки невысокого роста с темными волосами в возрасте от тридцати до сорока лет. Так называемым «почерк» маньяка, – оставленное красной помадой сердечко на правой щеке жертвы. Поиски продолжаются вот уже…», – я помотала головой, как будто отгоняя от себя негативную информацию. Ну вот почему я никогда не слежу за новостями? Купила билеты на концерт своей любимой группы в пик активности какого-то маньяка.
Я вставила беспроводные наушники, включила по громче свой плейлист и уставилась в окно. Меняющийся пейзаж за окном умиротворял, и на моем лице невольно появилась счастливая улыбка. Последний год был богат на путешествия, и я подсела на них как на особый вид наркотика. Если раньше я ленилась доехать даже до дачи, которая находится всего лишь в ста километрах от МКАД, то теперь для меня было отдельным удовольствием собирать поспешно чемодан в какую-то спонтанную поездку. В этом году я уже успела побывать в нескольких городах Турции, посмотрела Тбилиси в Грузии, и сейчас направлялась в Санкт-Петербург. Поездка не была заранее запланирована, но удача была на моей стороне: билеты на «ласточку» оказались в наличии, а цены приятно удивили своей доступностью.
Уже через пять с половиной часов довольная я выходила из поезда с Московского вокзала и вбивала в «Яндекс. такси» адрес гостиницы, которая показалась мне неплохим вариантом: небольшие, но уютные номера, и цена не заоблачная. Для летнего Санкт-Петербурга это было почти немыслимо, так как с некоторых пор цены там задирали на европейский манер.
Гостиница оказалась совсем недалеко от вокзала. Я нашла ее без труда и, разобрав вещи, встала под горячий душ. Обожаю ополоснуться после длительной и приятной дороги.
Мне было тридцать пять лет, а путешествия я для себя открыла совсем недавно, и не могла похвастаться большим количеством стран или городов, в которых бывала, поэтому, когда я узнала, что моя любимая рок-группа выступает в Питере, рванула не раздумывая: еще один город в мою коллекцию.
Я была свободной, работающей удаленно сама на себя девушкой, не обремененной мужем и детьми, поэтому ни у кого отпрашиваться мне было не нужно: купила билет в пару кликов, и вуаля!
Свобода, или, как это почему-то называют неуверенные в себе люди, одиночество, – это самое ценное что есть у человека. Мне никогда не понять навязчивое желание некоторых представителей своего пола поскорее выйти замуж и похоронить себя заживо в кастрюлях и пеленках.
Говорят, что те, кто любят одиночество, когда-то дорого заплатили за свою любовь. Спорить не буду: то, что билось в моей груди назвать сердцем можно было разве что с большущей натяжкой. Скорее, осколки. А последние отношения были настолько токсичными и так помотали меня, что я потом еще около года собирала себя по частям, а заодно и разучилась влюбляться. Честное слово, мне не то, что никто не нравился, я даже никого не считала симпатичным. Как отрубило. Беспокоило ли меня это? Иногда. Но, в основном, я уже так привыкла быть одна, что другой жизни и не представляла. Может, после тридцати уже иссякает лимит на чувство влюбленности?
Погода в северной столице радовала неожиданным, почти тридцатиградусным теплом. После ужина в номере отеля я решила прогуляться по вечернему городу, ведь, как известно, роскошнее всего любой город выглядит ночью, когда он украшен умелыми мастерами, которые точно знали, что нужно скрыть от любопытных глаз туристов, а что, наоборот, подсветить и приукрасить.
Теплый ночной ветерочек ласково обнимал меня за плечи, когда я шла по Садовой в сторону Екатерининского дворца. Хорошее там место, душевное. В любое время суток так можно встретить толпу народа и уличных музыкантов, которые самоотверженно играют знакомые каждому старые хиты. «В Питере не пить, в Питере любить надо!» подумала я и миновала арку, которая и вела к площади перед дворцом. Красиво тут. Старинно. В Москве так не бывает, а здесь каждый дом пронизан многовековой историей и несет в себе тайны чужих судеб.
На площади сновали торговцы какими-то светящимися шарами для детей, говорливый юноша убалтывал кого-то встать на платформу, вокруг которой кружится камера чтобы сделать тебя звездой короткого видео в социальной сети, а бессменные музыканты пели.
Я хотела было пойти послушать как поют нетленный хит группы «Сплин», как мое внимание привлек мужчина, который что-то с жаром рассказывал на установленную на штативе камеру своего телефона. Он умеренно жестикулировал, и был весьма убедителен. Я решила подойти чуть ближе, и краем уха услышала, как он на видео наговаривает в довольно-таки удобоваримом стиле историю этого места. Я невольно заслушалась: голос рассказчика был хорошо поставлен; он умело собирал слова в предложения, обнажая свои знания, и его хотелось слушать. Тембр его голоса обволакивал, успокаивал и хотелось только одного: чтобы он не замолкал. Я даже не заметила, как почти с раскрытым словом внимала каждому слову этого человека, как он, видимо, закончив съемку, подошел к штативу и стал собирать его. Опомнившись, я смущенно опустила глаза и собиралась было пройти в сторону музыкантов, как он обратился ко мне:
– Интересуетесь историей? Похвально. Сейчас редко таких встретишь.
Мне это польстило. Я повернулась в его сторону, но мужчина словно не обращал на меня никакого внимания. Он аккуратно складывал штатив и как будто не замечал меня.
– Вы снимаете тревел-блог, или специализируетесь только на Питере? – я осторожно попыталась завязать беседу.
– Предпочитаю называть этот город Ленинградом – сказал он, по-прежнему не поворачиваясь в мою сторону.
– Как будет угодно – я приняла официальный тон речи, под стать своему собеседнику.
– Вы приехали из Москвы – скорее утвердительно, нежели вопросительно заметил он.
– Как Вы поняли?
– Очень просто: быстрая речь, как и торопливая походка, является визитной карточкой жителя Белокаменной. Суета сует знакома Вам не понаслышке? – он, наконец, удостоил меня своим взглядом.
Мой собеседник был блондином высокого роста, по-аскетически худого телосложения, но с сильными руками и музыкальными тонкими пальцами. На аристократическом скуластом лице играла еле заметная ухмылка, а серые глаза леденили своим безразличием. Он откинул челку, которая упала ему на глаза, и еще раз строго посмотрел на меня так, что я похолодела.
