Итак: «Боги удаляются друг от друга и начинают переговоры. Один из них, взяв меня за руку, ведёт к серому зданию. Из-за того, что мне на глаза надели повязку, я не вижу людей вокруг. Другой открывает передо мной дверь и заставляет войти внутрь. От страха я сорвал повязку. Через секунду, наконец, вхожу, и хотя я слышу чужой запах и вижу незнакомое освещение, мне не хочется оставаться внутри. Но вот я оказываюсь в небольшом помещении со множеством икон. Повсюду алтари, около каждого горит свеча».
Это отрывок из другого романа, не из этого.
Роман написан с помощью искусственного интеллекта.
Я начинаю писать новый роман с этой нейросетью, которая называется Порфирьевич по-моему, я точно не помню. Я сначала думал, что текст, написанный мной (Уроборосом), будет опубликован обычным шрифтом, а текст, написанный «электронным мозгом», будет выделен курсивом – вот так. Но потом я решил такой подарок тебе, читатель, не делать. Сейчас я всё спрячу и перемешаю. Поверь, так будет интереснее. Я не знаю, о чём будет этот роман, я лишь начинаю. Начинаю. Не знаю, что в результате получится. Посмотрим. Я никогда не писал ещё исторический роман. Давай напишем! Ты как?
Ты ещё помнишь, о чём мы с тобой только что договорились: писать исторический роман? Я всё обнулил. Как сейчас это модно. О чём это я? О Цезаре, например. Или о Древней Руси? Нет, лучше о Цезаре. Представим себе, что он одет во всё красное, а вокруг синее-синее небо. Он только что замочил кого-то. Произошло это, как в фильмах Скорсезе. Вот чувак (не главный герой) ходит себе. И, вдруг, в подворотне, выстрел быстро в голову и все разбегаются. Но в Древнем Риме всё прозаичнее. Кинжал в сердце. Жертва лежит в луже крови и не дышит. Кинжал воткнули под рёбра. И в жизни всё, как в фильмах Скорсезе. Имитация смерти. Или как обычно?
Как обычно. Имитация смерти. Смерти же нет? Надеюсь, ты не будешь со мной спорить? Но есть ещё два телохранителя Цезаря. Ты же помнишь, мы о Цезаре роман пишем? Он приказывает им закопать тело. Конечно, гораздо практичнее было бы заставить саму жертву выкапывать себе могилу. Но он был излишне эмоционален. Он не успел ещё воскликнуть: «И ты Брут?» И, перекинув плащ через плечо, побежал по направлению зюйд-ост. А вслед за ним побежал дворецкий. Я помню, как ты смеялся!
Дворецкий какой-то ещё побежал. Откуда появился этот персонаж – дворецкий? Кто он? Куда он побежал? Опиши его, если сможешь. Спроси, что он делает? Объясни ему, что с ним случилось, но так, чтобы он не узнал ничего о тебе.
Хорошо, сейчас спрошу. Итак, уважаемый дворецкий. Позволь представиться. Я – Роман Уроборос. Автор этого романа. Мне помогает в его написании некая такая штука, называется «Порфирьевич». Я, если честно, даже побаиваюсь слегка его, потому что он, вроде бы, искусственный интеллект. Мы спрашиваем тебя по всей строгости закона, что ты делаешь? Итак, дворецкий, что ты делаешь? Дворецкий, кстати, это не фамилия? – спросил Порфирьевич загадочным голосом. – Нет, просто креативное имя. Настоящее имя у меня есть – Серафим.
Серафим. Загадочно промолвил Уроборос, а про себя подумал. Шестикрылый. Но вслух сказал. Серафим, а ты хотя бы знаешь, что Цезарь только что убил человека совершенно по-скорсезовски, и приказал двум своим амбалам закопать его тело? Думаю, они исполнят его приказ идеально. Скажи, Серафим, а скольких людей уже убил Цезарь в приступе ярости? Если не хочешь, можешь не отвечать. Мы сейчас направляемся не в апартаменты Клеопатры, где находятся её прислужницы, и, чтобы исключить ошибки, мы вернёмся в спальню.
Вот. Вот. А где сейчас находится Клеопатра? Где находятся её прислужницы? Но на них ты можешь не обращать внимания, ибо можно даже считать, что их нет. А скажи мне, Серафим, хороша ли Клеопатра? Сиськи хорошие? Ну и вообще, как она? Факабельная тётка? А точно ли она римская принцесса? И вообще, я не понимаю. Я в математике плохо разбираюсь. Я в некоторых вещах вообще ничего не понимаю.
Нет. Подожди. Остановись. Так не пойдёт! Я тебе такой текст говорить не разрешу. Ты мне нужен, как осмысленный соавтор, говорящий изнутри текста. Давай-ка, соберись! Я тебе предупреждение делаю. Второго раза не будет. Ещё раз. У нас с тобой три уже героя. Цезарь. Ты – Серафим (может быть даже сделаем тебя главным героем). Клеопатра. Как будет дальше сюжет развиваться? Тебе решать. Я тебе первый раз соврал, что мы с тобой ещё не разговаривали. А теперь попробуй, не начинай. Ты из меня уже изваяние сделал.
И ещё. Я тебе должен признаться, что я тебе два раза соврал. Ну, точнее, не сказал всю правду. Я сейчас пишу роман и одновременно прослушиваю диск группы ______________________________________ (можно написать название любой любимой группы) «________________________________________ (можно написать любимый диск любимой группы)». Так что, саундтрек у нас с тобой уже есть. И если, вдруг, наш с тобой роман захотят экранизировать, то музыкальное сопровождение уже есть. И я понимаю, почему у нас с тобой гармония нарушилась. Я перестал верить в тебя, Серафим. В твою творческую индивидуальность. И вот, что я еще подумал. По нашему роману тяжело будет фильм снимать. Действия никакого нет. Так что давай, движуху какую-нибудь замути. Если получится, а мы с тобой в одном киме, тогда другое дело. У меня там парочка человек. И можно там в большом грузовике кататься.
Я иногда довольно часто употребляю слова, смысл которых я изначально не знал или забыл. Не напомнишь мне, что это за слово такое – «ким»? Завод «Лукойл»? Точно не «Комет»? Крафтшильд? Наверно какая-то цыганская фамилия.
Ким – цыганская фамилия? Может быть, корейская? Ким – цыганская фамилия? Может быть, корейская? Простите, Тосиро? Простите, Куриро? Извините, Канно? Извините, Асами? Извините, Анисима? Простите, Симона?
Ты мудак? – полюбопытствовала сидящая рядом Сандра. Я кивнул и усмехнулся. – Ну, это он на самом деле уже нет. Он ушёл совсем.
Ладно. Я всё понял. Ты меня за дебила держишь. Но читатель же не такой. Он сейчас бросит эту хрень читать. Он хайпанул на новую движуху. Он сказал. О! Прикольно! Живой автор пишет роман с искусственным, типа, интеллектом. Но ты пойми простую вещь! Весь этот ваш постмодернизм, когда текст романа анализирует сам себя и играет с самим текстом романа, уже не интересен. Придётся брать власть в свои руки. Оп. Цезарь и Серафим подошли к покоям Клеопатры. Цезарь вошел внутрь, кинув через плечо Серафиму – подожди здесь. Про Сандру считай, что я не слышал ничего. Читайте что хотите, сами с усами, ничего не могу понять. Цеза (мы иногда так будем называть Цезаря. Цеза – это уменьшительно-ласкательное от Цезарая) смутился. Приободрил Лазурного Сафира.
