Эта история произошла в Новокузнецке. Жила там бабушка одна. Когда ушёл её дедушка, она загрустила, некому стало возить её на дачу. И вообще тоскливо ей стало, даже поговорить не с кем. Подарили ей родственники сотовый телефон, а пятилетняя внучка возьми и скажи:
– Ну вот, бабуля, теперь можешь с людьми общаться. Желать им чего-нибудь.
– Так это же деньжищи какие надо!
– Ну, первые десять секунд бесплатные.
У бабы Нюры созрел план. Она завела себе тетрадку, куда записала всех знакомых и родственников. Разбила четко по времени, кому и когда звонить. Разговор был примерно такой:
– Здравствуйте, это баба Нюра. С Медовым Спасом вас! Не забудьте взять зонтик. Дождь обещали.
– Спасибо, баба Нюра!
Ровно десять секунд. Обычно она поздравляла с каким-то праздником и давала добрый совет. Советы были настолько приятными и милыми, что про неё на местном телевидении сделали сюжет. После которого местный мобильный оператор дал ей номера телефонов своих абонентов.
Через три месяца в городе уже все знали бабу Нюру. Считалось, что, если она позвонила человеку, день у него будет счастливый. В очереди на почте можно было услышать:
– Спасибо, баба Нюра! Вы тоже не забудьте поесть. Здоровья!
Я слышал эту историю от знакомых, но сам не верил. И вот однажды на мой телефон позвонили с неизвестного номера:
– Здравствуй, это баба Нюра. С Пасхой вас! Улыбнись солнцу!
– Спасибо, баба Нюра! Ты сделала мой день.
Это было так просто и хорошо. Я вспомнил свою бабушку. Посмотрел на солнце и улыбнулся.
Меня зовут Чарли. Я лабрадор, милый кобелёк, который нравится всем. Иногда, правда, мне не нравятся эти самые все – приходится кусать. Берегите жопы. Еще у меня есть хозяйка. Я её люблю, какой бы она ни была и что бы ни вытворяла. Дальше не обсуждается. Люблю – и всё.
Она купила меня щенком. Мне был месяц, а ей – четыреста восемь месяцев. Не ищите калькулятор, так и быть, помогу – тридцать четыре года. Уже на следующий вечер она сидела на полу нашей двухкомнатной хрущёвки, пила четвёртый по счёту бокал красной гадости, гладила меня и плакала:
– Ну и катись на хер. У меня теперь есть собака, она никогда не предаст. Скажи, Чарли, что во мне не так? Сказал, готовлю не очень – пошла на курсы к французскому педриле. Вроде перестал бубнить. Потом до одежды моей докопался: ходишь, говорит, в бесформенных балахонах и похожа на мешок с картошкой, рядом стоять стыдно. Сменила гардероб, хорошо ещё, помогли мама с бабушкой – много своих вещей отдали. Вообще перестал на меня смотреть. Потом намекнул на секс: типа, у нас уныло, а в кино по-другому, люди с душой и профессионализмом подходят к процессу. Какие такие кина? Я два месяца на Ютубе изучала ролики и на бананах едва не разорилась. Опять бабушка помогла – принесла два ведра кукурузы. Все для него! А он ушёл… Чарли, ты у меня один-единственный. Не бросай никогда, ладно?
Я посмотрел в зарёванные глаза и лизнул её в щёку. Что оставалось делать? Это сейчас я могу того хера-придурка сожрать вместе со шляпой и ботинками. А от щенка много ли толку? Она обняла меня, и мы уснули. Говорю же: во всем виновата красная гадость.
Пропорционально размеру моих луж на полу хрущёвки рос и я. Она заботилась обо мне. Видно, всю свою энергию вкладывала. Я по ящику видел передачу про пятизвездочные турецкие отели, называются «ол инклюзив». В тот период нашей жизни я наслаждался ультра ол инклюзив. Кормили от пуза, по субботам – авокадо. А обязанностей никаких: утром проводил хозяйку на работу и жди себе, пока вернётся. Я и ждал (если честно, спал без задних лап). Потом она возвращалась, целовала меня и кормила фаршем. Мы оба были счастливы. Говорю же, люблю её. Всем сердцем люблю.
А потом в квартире нарисовался какой-то хмырь, вроде коллега с работы. Пришли они после кина, выпили на кухне красной гадости и в спальне закрылись. Судя по звукам, ей понравилось. Ну, раз она счастлива, то и я счастлив. Однако наутро она впервые за всю нашу совместную жизнь забыла меня покормить. За это расплатились ботинки хмыря. Скажем так, их не стало. Хотел и хмыря наказать, но она смотрела на него с такой любовью, что я передумал.
Хмырь оказался нормальным мужиком – мясо мне приносил. Ботинки, правда, прятал в холодильник. Что странно – он навещал нас только в обеденное время, ну и ночевал иногда. Вечерами хозяйка не отлипала от телефона: с ним, похоже, переписывалась. И становилась всё грустнее. По выходным совсем труба – сидит и смотрит на телефон, а он не звонит, кот дрянной. Во время очередного напольного вечернего заседания с красной гадостью она гладила меня и говорила:
– Эх, Чарли, ну почему все так? Он женат. Один нормальный, понимающий человек попался и тот, блин, с приданым. Думала в его компании дух перевести. Перевела, ага! Каждый его лайк в Инсте отслеживаю, с телефона не слезаю. Я ведь лучше его жены, Чарли. Вот, посмотри на груди мои – это ж подарок судьбы. Дожила, собаке грудь показываю! Скоро новогодние праздники, а мы с тобой опять одни.
Она тихо заплакала. Ну всё, пиздец тебе, хмырь! Добегался, параллельный мой. Она меня обняла, а я рычал от ненависти.
На следующий день, когда он явился в очередной раз на обед в костюме, лишился и костюма. Как только ушёл в её комнату, я приступил к работе. За каждую её слезинку, сука, ответил! От костюма остались рожки да ножки. Ещё повезло: нашёл на полу два телефона на зарядке – его и её. Сгрыз оба. А зачем в эту штуку пялиться и потом плакать ночами?!
Хмырь вышел из спальни в её халате, увидел, что, кроме халата, надеть нечего, и телефона нет, начал хлестать меня поводком. Она закричала, хотела меня защитить. Хмырь её оттолкнул, сгрёб меня в охапку, спустился к машине и запихнул в багажник. Я думал, топить везут, прикидывал, как на него накинусь, когда из машины вылезет. Но хмырь притащил меня в какую-то клинику. В клетку посадили, вкололи что-то, тут мои силы и закончились. Когда проснулся, чужая тётка гладила меня через прутья клетки и говорила в телефон:
– Что за люди? Заведут собаку, наиграются, и всё, не нужна. Привезут, тысячу сунут – усыпляй, дорогая. Ладно, я тебе перезвоню.
Тётка подсела ближе. Одной рукой гладит, а второй шприцем в бок целит. Я не тупой, всё понял. Только хозяйку жалко: как она без меня? Троекратное гав, гав, гав! Ну, пока, мир.
Вдруг двери открылись, и она сама вбежала, вся зарёванная:
– Стойте! Нет, не надо! Я нашла тебя, нашла!
Тётка остановилась и заворчала, что не вернёт тысячу, но нам не до неё было. Хозяйка бросилась ко мне, я – к ней.
– Чарли, я все клиники объездила! Прости меня, прости! Слышишь?
