Я благодарен судьбе за то, что мне, прошедшему через все муки ада двух чеченских военных кампаний, она сохранила жизнь.
Вследствие этого стало возможным написание этой монографии.
Я благодарен судьбе за то, что в 1991 г. она вернула меня домой из Москвы в Грозный и дала возможность пройти через все страшные испытания, которые довелось испытать моему маленькому многострадальному свободолюбивому народу.
Без этого было бы невозможно осмыслить всю глубину страданий, через которые пришлось пройти чеченскому народу на рубеже столетий.
Я благодарен судьбе за то, что все эти страшные годы она сохраняла жизнь моему учителю, наставнику, отцу Яраги Эдилову (Идилову), человеку героической судьбы, прошедшему через муки и страдания четырех войн, Гражданской войны 1917–1920 гг., защищавшему Брестскую крепость и Сталинград, униженному и оскорбленному депортацией 1944 г., пережившему две чеченские военные кампании и не утратившему веру в торжество справедливости, горячую преданность и любовь к своему народу. Я благодарен судьбе за то, что в огненном 2000 г. она свела меня с первым Президентом Чеченской Республики Ахматхаджи Кадыровым, под руководством которого моему народу было суждено возродиться из пепла, как птице феникс.
Я благодарен судьбе за то, что принадлежу к малому, стойкому и мужественному народу под названием “нохчи”, которому судьба в начале XXI века уготовила роль по сохранению целостности и спасению России. Все последующие годы россиянам предстоит осмысливать этот феномен. Монографию, в которую вошли основные мои научные статьи последнего десятилетия, направленные на возрождение Чеченской Республики, посвящаю светлой памяти своего отца Яраги Эдилова (Идилова), ушедшего из жизни весной 2004 г.
Экономическая пропасть чеченского общества в начале XXI века
Чеченская Республика в конце ХХ – начале ХХI века переживала глубокий социально-экономический кризис, который явился следствием десятилетнего гражданского противостояния внутри чеченского общества и военных действий со стороны Российской Федерации.
Кризис носил системный характер, так как охватывал социальные основы, экономику, финансы, управление, идеологию чеченского общества.
Особенность кризиса состояла в том, что Чеченская Республика увлекалась в экономическую пропасть с нарастающими разрушительными процессами.
В результате двух войн практически полностью была уничтожена промышленность республики. Была выведена из строя почти половина от общего объема всех пахотных земель, в том числе по площадям риса, многолетним насаждениям (плодовые и виноградники).
Если в 1994 г. (т. е. до начала первых военных действий) в Чеченской Республике насчитывалось около 15 млн кв. м жилья, в том числе в г. Грозном – около 6 млн кв. м, то в результате боевых действий лишь в г. Грозном подверглось полному разрушению около 90 % жилья от его общего фонда.
В сельской местности подверглось разрушению свыше 100 тыс. домов.
По оценочным данным отдельных экспертов, стоимость разрушений только в г. Грозном составляла свыше 70 млрд долларов США.
В короткий срок было разрушено то, что воздвигалось десятилетиями упорного труда грозненских тружеников. Большинству горожан казалось, что г. Грозного в былом величии уже никогда не вернуть.
Второй комплекс разрушительных процессов затрагивал финансовую систему республики. Речь, по сути, шла о полном отсутствии средств у республики для восстановления собственного экономического потенциала.
Чеченская Республика не рассчитывала на широкие финансовые вливания в ее экономику со стороны Правительства РФ. При складывающихся на период завершения активной фазы боевых действий темпах финансирования восстановительных работ со стороны федерального Центра лишь г. Грозный должен был возрождаться в течение 50 лет. Отдельные политики как панацею спасения республики выдвигали идею привлечения финансовых ресурсов от представителей чеченской диаспоры России. Однако следует заметить, что эта “дойная корова” потеряла свою продуктивность на начало восстановительного периода в Чечне. Виной этому были средства массовой информации Российской Федерации, сформировавшие образ чеченского народа как бандитского.
Большинство так называемых чеченских бизнесменов, проживавших в других субъектах РФ, влачили жалкое существование. Все, чем они занимались, являлось лишь пародией на бизнес.
Чечне не приходилось рассчитывать и на приток чеченских капиталов, вывезенных из республики на Запад. Туда, как правило, уезжали в поисках лучшей жизни, вместе со своими капиталами (в том числе интеллектуальными) передовые умы. Большинство выехавших в страны Западной Европы чеченских соотечественников прошли период социальной адаптации и согласно экспертным оценкам не имеют намерений возврата в ближайшей перспективе на историческую родину.
Разрушительные процессы затрагивали также и сферу управления. Гигантское разрастание государственного экономического аппарата являлось следствием непродуманной политики подбора и расстановки кадров. Не было изжито, а скорее нарастало в сознании чиновников разного уровня стремление назначать на руководящие должности кадры не по принципу компетентности и пользы для общества, а по принципу личной преданности и родственных связей.
Наиболее глубоко системный кризис затрагивал сферу идеологии чеченского народа.
В качестве идеологических основ развития любого общества выступает система политических, социальных, экономических, философских взглядов, лежащих в основе сознания конкретных людей.
Актуальным являлось рассмотрение задачи того, как традиционная идеология чеченского общества соотносилась с идеологией послевоенного периода и какие изменения происходили в ней в процессе восстановления экономики и социальной сферы республики.
Речь также шла о том, как сделать традиционную идеологию чеченского общества орудием позитивных преобразований в экономике, каково было соотношение таких ценностей, как:
– взаимопомощь;
– взаимная ответственность;
– справедливость;
– солидарность;
– отношение к экологии.
