Глава 1
Взрыв. В грудь сильно что-то ударило. Потемнело все в глазах. Упал. Темнота… Слышны стоны. Разговоры. Немного пошевелился. О, он очнулся, сказал кто-то. Какие-то тени подошли, посмотрели в мою сторону. Точно, очнулся. Посмотрел вокруг и спросил: «Где я?».
– Как где – ответил голос. В медсанбате. Еле тебя спасли.
– А что было?
– Как что было?
– Операция была, грудь тебе пробило. Доктор операцию тебе сделал, по моему половину легкого удалил. Тебе парень повезло, пуля прошла на вылет, осколками тебя сильно посекло. Санитары не могут напастись на тебя бинтов. Весь обмотанный лежишь.
– Так, выходит крепенько меня садануло!?
– Как самочувствие?
– Все болит. Пить хочу.
– Сейчас спрошу у доктора можно тебе пить или нельзя? Оказывается чуть-чуть можно. Но сначала надо просто губы смочить. Затем по ложечке давать, а потом можно и кружечку налить.
– Понято.
– Решили, будем подкармливать.
– Спасибо.
Прошло около месяца. Все тело болело, тяжело было дышать. Более легкораненые кормили меня с ложечки, поили из кружки. Состояние стало понемногу улучшаться. В один из дней прозвучал чей-то голос!
– Ваня! Ты ли это?
– Ой, кто это? Больно голос знакомый.
– Как кто? Это же я – Васька! Вместе с одной деревни. Ты что меня не узнал? Ты как оказался здесь?
– Как, как? Урядник приехал, дал повестку и сказал, что ты призываешься в Армию. Привезли в Симбирск. Там собрали нас, довольно много таких хлопцев, со всех деревень, немного потренировали, показали, как колоть германца в штыковой атаке. Затем загрузили в эшелон и отправили воевать на германскую. Так вот оказался на передовой.
– А, понятно. Но меня – то раньше забрали. Я-то из Сызрани призывался. Вначале отправили в Самару. Там нас тоже собрали, посадили в эшелон и отправили на германскую. Только я не понял: «Почему атака началась»?
– Как почему? Немец пошел в атаку.
– Да нет. Не должен он атаковать был. Мы же с ними начали брататься.
– Как это брататься?
– Мы ходили к ним, они ходили к нам.
– То есть, как ходили к ним?
– Ох, Ваня, Ваня! Какой ты еще молодой! Тебе надо расти, да расти.
– Я и так уже взрослый, если меня призвали на фронт, обиженно сказал Иван.
– Ну, давай вот рассуждать. Какая у тебя профессия?
– Как это какая? Я с малолетства хлеб выращиваю.
– То есть ты крестьянин?
– Ну да.
– Вот! И там солдаты тоже крестьяне, да и рабочие. Что нам с ними делить, да друг друга убивать. За что? За буржуев, которые на этой войне наживаются? Вот мы и ходили, рассуждали о целях войны, договаривались не стрелять друг в друга, они нам кормежки давали. У нас – то со жратвой сам знаешь – плоховато, короче братались. Но вот почему началась атака? Непонятно. У нас создан был солдатский комитет без решения, которого офицеры не могли отдавать приказы на наступление, стрельбу и тем более на атаку. У них был создан такой же комитет. Вот тут надо разбираться.
Это получается, что мы с тобой в соседних батальонах воевали? Только я уже полгода, а ты выходит только призвался и сразу такое тяжелое ранение!? Когда пошли в атаку, вернее в контратаку, меня тоже ранило. В отличие от тебя, считаю что легко. В правую руку и левую ногу. Но как говорится – обошлось. Я теперь ходячий больной. Более – менее двигаюсь на костылях. Уже приноровился. Ты давай, держись! Я если что, рядом, всегда помогу. Ну, мне пора идти на перевязку. До скорого!
Переговорив с Василием, я впал в забытье. Мне виделись волжские просторы. Наша деревня. Как мы бежим купаться на Волгу. Сенокос на волжских лугах. Дом, мать, хлопочущая у русской печки, отец, колющий дрова, сестры, кормящие кур, гусей и доящих корову. Как хорошо, уютно, себя чувствую в домашней обстановке. Но вот появляется кулак Афанасий и громко кричит: «Что разлёгся? Поворачивайся!».
Я открыл глаза и увидел людей в белых халатах.
– А ну привстань. Сейчас будем тебя перевязывать. Фельдшер стал разматывать бинты и отрывать повязки от ран. Я вскрикнул от резкой боли.
– «Терпи казак – атаманом будешь» – сказал фельдшер. Я стиснув зубы стал терпеть адскую боль. Врач посмотрел мою грудь и произнес: «Ну с, рана затягивается, но до выздоровления очень далеко. Вас батенька будем перевозить в Воронеж в госпиталь для дальнейшего лечения. Так, что как подойдут подводы отправим вас в тыл. Вы отвоевались голубчик». После этих слов доктор подошел к следующему раненому.
Пришел Василий и спросил: «Ну как? Что сказал доктор»?
– Сказал, что отправит в тыл, в Воронеж и сказал, что я отвоевался.
– Ну, то, что ты отвоевался это и так ясно. Главное чтобы выжил.
– А что могу умереть?
– Ты же видишь, раны еще не затянулись, ты весь кровоточишь, потерял очень много крови, да и бинты старые. Правда стираные, медсестры стараются, но может и заражение быть.
– Ты меня не пугай.
– Да это я так, для сведения сказал. А что в тыл, так это хорошо. Там уход получше.
– Василий, а ты грамотный?
– Да, я в Сызрани закончил церковно-приходскую школу.
– Ты просто молодец, а я безграмотный. Ты можешь написать письмо моей жене Варваре, что я жив, лежу в лазарете, и скоро выпишут.
– Могу. Так ты на Варьке женат, на соседке?
– Ну да.
– Такая бойкая дивчина? Надо же. А моя Паша как поживает?
– Она живет с матерью. Отца тоже на германскую отправили.
– Она еще замуж не вышла?
– Нет, да и не за кого. Всех парней отправили на фронт. Тебя олуха вспоминала.
– А что вспоминать? Родители решили переехать в город, разве я мог их ослушаться? Вот и разлучились.
– А ты в Сызрани чем занимался?
– Пошел в железно дорожное депо устраиваться на работу. Взяли на паровоз учеником кочегара. Ох, Ваня, знал бы ты, сколько тонн я перекидал этого угля! Хорошо, что у меня крестьянская закалка и вроде парень я крепкий. Городской, наверное «загнулся» бы давно. Тяжелый труд. Затем повысили. Назначили помощником машиниста на паровоз. Машинист, дядя Петя, хорошо ко мне относился. Видел, что я не лентяй и рекомендовал управляющему депо назначить меня машинистом. Там зарплата хорошая и должность авторитетная. На одну зарплату можно корову купить!
– Да ну?
– Вот тебе и да ну! А тут война. Сейчас даже и не знаю что подумать!? Куда пойти?
Ивана охватили тяжелые думы. Что будет с ним после выздоровления? Куда, а главное как пойти? Ведь передвигаться он еще не мог. Только слегка привставал и садился на койку. Через несколько дней, в очередной раз, подошел доктор с медсестрой.
– Ну, с, молодой человек, как наши дела?
– Все болит, и пить хочется. Ну а что вы хотели? Такие серьезные ранения. Раны ваши еще кровоточат, но некоторые стали затягиваться. Легкое ваше прооперировано нормально. Тоже у меня тревоги не вызывает. Пить можно. А аппетит не появился? Нет. Вот это плоховато. Но не смертельно. Появится. Организм молодой, должен справиться. Перевяжите его. После этих слов доктор встал, тяжело вздохнул и подошел к следующему раненому. Медсестра же начала перевязывать Ивана.
