История – это правда, которая в конце концов становится мифом.
Жан Кокто
Прошли миллионы лет, прежде чем огненная планета остыла, и из воды на сушу выползло позвоночное. Оно было слабое, худое и немощное, ноги его дрожали под собственным весом. Оно тряслось, боясь попасть в когти какой-нибудь дикой птице. За ним выползло еще несколько, и они стали прятаться в высокой траве, чтоб не выдать себя, когда хищник заметит кого-то одного из них.
Иногда они просыпались, когда их грызли тигры, или когда волки их уже тащили за ноги в лес. Когда змеи затягивали на их шее узел, а пауки заползали им в уши. Они в испуге просыпались и кричали о помощи, но вокруг никого не было. Все были такими же беззащитными перед зверьми и насекомыми. И с этими мыслями они отходили каждый вечер ко сну, не зная проснуться ли снова.
Они пугались даже друг друга, вылезая из укрытий лишь на некоторое время. Срывая ягоды и снова прячась под камень; они жевали коренья и напивались их соком земли. В то время они больше спали, чем бодрствовали; им чужда была еще дружба, пока они открывали для себя любовь. Мужчины стали бегать за женщинами отдавая им свои последние запасы кореньев и ягод.
Их привлекало все, чего не было у них, но было у другого. Их привлекало кардинальное различие между слабым и сильным полом. Им казалось, что они являлись одним целым, и задача каждого найти свою половинку, которая дышала бы так же. И чем ближе они подходили друг к другу, тем меньше они контролировали свои руки и ноги. Эти периоды они считали самыми приятными.
Любовь быстро осветила их тела солнечным светом, в них появился смысл, помимо простого выживания. Они испытывали необъяснимое удовольствие от обыкновенных прикосновений к противоположному полу. В глазах друг друга они стали разглядывать себя, и думать о любимых больше, чем о себе до этого. Их сердца стали стучать не просто мелодичнее, а одновременно.
Мужчины дарили женщинам цветы, а те их вплетали в волосы. Красота и формы имели решающее значение, которые появлялись только за трудом и охотой, а значит, и недостатка пищи с таким ухажером не будет. Кто же ленился искать подношения, добивался своего грубой силой, унижая и оскорбляя более трудолюбивых. Драки за право прикоснуться к самке на закате были регулярными.
Они не могли понять, почему их так тянуло друг к другу, и в чем заключалась эта сила, будто бы натянутая ветка дерева, просилась обратно в свое положение. Через девять месяцев в их животах стали появляться дети, но они думали, что они их когда-то просто съели. Никто из них не мог тогда связать свою близость с появлением нового человека. Им все это казалось тогда неожиданным.
Считая детей подарками природы, они стали их приручать как зверей к труду, сделав их почти своими слугами. Так что поначалу слабых они сбрасывали в пропасть, а некрасивых топили в реке, чтобы те им не мешали только. Но позже слепые младенцы становились отличными певцами и поэтами, а глухие прекрасными рассказчиками. Только после этого они отказались от этого обычая.
Узнав о периоде девяти месяцев, они стали объединяться в семьи, чтобы сохранить частичку тепла. В своих детях они стали разглядывать себя прошлых, и учить их тому, чему научились сами за долгое время. Так стали появляться кланы и династии в их поселении, имена которым давали похожие на них повадки зверей или птиц. Все они тогда считали себя частью огромного леса.
Им казалось, что весь мир был создан для них и служит только им. Все ручьи, какие они видели текли только к ним; все горы, которые они встречали, спасали только их от солнечного зноя, располагаясь возле их жилищ. Солнце, которое освещало их лица и тропинки между деревьев, было их личным помощником в поисках ягод и сухих веток для новых убежищ. Мир был их кладовой чудес.
Они копали огромные ямы, а потом в них загоняли мамонтов, используя себя как приманку. Когда те погибали от голода, их делили на всех поровну и ели весь год одно и то же мясо. Они быстро поняли, что если натирать еду морской водой, то она сохраняется дольше. Теперь им стало не страшно ходить далеко от дома без возможностей для охоты. Очень скоро они приручили собак и кошек.
Долгое время их обирали крысы, которые по ночам подъедали запасы съестного. Как-то раз они заметили, что маленькие тигры гоняют грызунов. Тогда они стали кормить пушистых, чтобы те их не покидали. За регулярную пищу те стали к ним ластиться, урчать, а позже вообще стали ручными. Некоторые рисовали кошек на своих амбарах, а некоторые просили похоронить их вместе с ними.
Обжигая глину, они заметили, что некоторая часть ее рассыпалась, а некоторая растекалась как вода. Так они открыли плавкость металла и стали заливать его в выкопанные заранее палками ямки, и получать различной формы предметы. Так у них появились первые орудия труда и средства охоты. С помощью этих острых изделий они стали быстрее подчинять себе окружающую природу.
Они никогда не спрашивали разрешения, когда брали палку, которую нашел сосед, или стреляли из лука, который выточил для себя другой охотник. По этой причине часто возникали конфликты, ведь одни не понимали, как можно жалеть то, что дала им всем природа, а другие, почему то, что они сделали своими руками, должны использовать ленивые. Так появилась частная собственность.
А вместе с ней началось и накопление имущества, сначала трудом и усердием, а потом любыми средствами, включая обман и жестокость. У кого было больше палок и прутьев, тех больше уважали женщины и дети. Зато те, у кого ничего не было, спали спокойно, потому что им не нужно было думать, где все это хранить, чтобы это не украли, и беречь все, чтобы оно не испортилось.
С появлением собственности появился обмен товарами, созданными своими руками. Меняли щиты на стрелы, цветы на камни, коров на молоко, и многое другое, что неудобно было складывать. Имущества становилось так много, что оно не вмещалась в жилища, и головы их обладателей. И чтобы большое не казалось таким огромным, они придумали деньги, которые помешались в одной руке.
Но продолжали бояться грома и молний, шум ветра загонял их снова под камни, где они съежившись молча ждали, пока не закончится стихия. Некоторые говорили, что это им в наказание за то, что они делали что-то плохое, или даже помышляли что-то не доброе против своих собратьев. И стали жить они тогда в мире, делясь и хваля друг друга, но к сожалению, стихия снова стала повторяться.
Тогда некоторые решили, что это небо на них серчает, за то, что некоторые из них смотрят на него так же, как и на землю – с пренебрежением. И стали тогда они наблюдать друг за другом, и наказывать тех, кто кричал или ругался, глядя на небо. Пойманным за этим занятием выкалывали глаза, если те не могли побороть эту пагубную привычку, чтобы они никогда не смогли больше обидеть небо.
