Области и племена Древней Италии
Считается, что древнейшим населением на Апеннинском полуострове были лигуры, говорившие на каком-то неиндоевропейском языке. Затем в Италию переселились другие народы, и в первой половине I тыс. до Р.Х. этническая карта полуострова выглядела следующим образом На крайнем северо-западе, в Лигурии, жили лигуры. К югу от реки По, на побережье Тирренского моря, в Этрурии, жили этруски, а на побережье Адриатического, в Умбрии, – умбры. Южными соседями умбров были пицены, южными соседями этрусков – латины. Область проживания первых именовалась Пиценом, вторых – Лациумом. Латинов окружали племена сабинов, эквов, герников, и вольсков. Все они говорили на италийских языках. Между Пиценом и Латином, в Самнии, жили племена самнитов, а также родственные им марсы и марруцины. На юге к Лацию примыкала плодородная Кампания, населенная племенами осков и авзонов. Далее на юг лежала Лукания, где также жили оски и луканы. Южные и юго-западные берега полуострова густо заселяли греческие колонисты, имевшие здесь такие крупные города как Кумы, Неаполь, Тарент, Сибарис, Кротон и другие. К востоку от этих областей лежали Апулия и Калабрия, населенные япигами. Из всех народов населявших Италию, самыми могущественными в середине 1 тыс. до Р.Х. были этруски. Их богатые, многолюдные города вели обширную морскую торговлю, имели сильные сухопутные войска и много боевых кораблей. Однако великое будущее было суждено не им, а Риму – в то время небольшому городку в Лациуме, на берегах Тибра.
Согласно римской традиции, дед Ромула, Нумитор, который по праву старшинства должен был править в латинском городе Альбе Лонге, утратил престол из-за козней своего брата Амулия, захватившего власть. К преступлению прибавляя преступление, Амулий истребил мужское потомство брата, а его дочь Рею Сильвию, под почетным предлогом – избрав весталкой – обрек на вечное девство. Но весталка сделалась жертвой насилия и родила двойню, отцом же объявила Марса – то ли веря в это сама, то ли потому, что прегрешенье, виновник которому бог, – меньшее бесчестье. Однако ни бог, ни люди не защитили, ни ее самое, ни ее потомство от царской жестокости. Жрица в оковах была отдана под стражу, детей царь приказал бросить в реку. Но Тибр как раз разлился, покрыв берега стоячими водами, – нигде нельзя было подойти к руслу реки, и тем, кто принес детей, оставалось надеяться, что младенцы утонут, хотя бы и в тихих водах. И вот, кое-как исполнив царское поручение, они оставили новорожденных в ближайшей заводи. Когда вода отхлынула, лоток с детьми оказался на суше. Здесь его нашел смотритель царских стад, звавшийся, по преданию, Фавстулом. Он принес детей к себе и передал на воспитание своей жене Ларенции. (Ливий: 1;3–4).
Плутарх пишет, что все это произошло с ведома Нумитора, который втихомолку помогал растить найденышей. Детям дали имена Ромул и Рем. С первых лет жизни мальчики отличались благородной осанкой, высоким ростом и красотой. Когда же они стали постарше, то оба выказали отвагу, мужество, умение твердо глядеть в глаза опасности, одним словом – полную неустрашимость. Но Ромул был, казалось, крепче умом, обнаруживал здравомыслие государственного мужа, и соседи, с которыми ему случалось общаться, ясно видели, что он создан скорее для власти, нежели для подчинения. Случилось раз, что пастухи Амулия повздорили с пастухами Нумитора и угнали их стада. Ромул и Рем, не стерпев, избили и рассеяли обидчиков и, в свою очередь, завладели большой добычей. Гнев Нумитора они не ставили ни во что и начали собирать вокруг себя и принимать в товарищи множество неимущих и рабов, внушая им дерзкие и мятежные мысли.
Но однажды, когда Ромул исполнял какой-то священный обряд, пастухи Нумитора повстречали Рема с немногими спутниками, набросились на него и, выйдя победителями из драки, в которой обе стороны получили и раны и тяжелые ушибы, захватили Рема живым. (Плутарх: “Ромул”; 6–7). Его обвинили перед Амулием в том, что он делал набеги на землю Нумитора и с шайкой молодых сообщников, словно враг, угонял оттуда скот. Разобрав дело, Амулий повелел передать Рема Нумитору для казни. Между тем Фавстул, с самого начала подозревавший, что в его доме воспитывается царское потомство (ибо знал о выброшенных по царскому приказу младенцах), но не желавший прежде времени открывать эти обстоятельства, теперь, принуждаемый страхом, все открыл Ромулу. Случилось так, что и до Нумитора, державшего Рема под стражей, дошли слухи о братьях-близнецах, он задумался о возрасте братьев, об их природе, отнюдь не рабской, и его душу смутило воспоминание о внуках. К той же мысли привели Нумитора расспросы, и он уже был недалек от того, чтобы признать Рема. Так замкнулось кольцо вокруг царя. Ромул, назначив время, велел всем пастухам прийти к царскому дому, – каждому иной дорогой – и напал на царя. Из дома Нумитора пришел на помощь Рем с другим отрядом. Так был убит Амулий, а Нумитор получил обратно Альбанское царство.
Ромул и Рем были объявлены наследниками деда, но их охватило желание основать город в тех самых местах, где они были брошены и воспитаны. Обстоятельства благоприятствовали их замыслам. У альбанцев и латинов было много лишнего народу, и, если сюда прибавить пастухов, всякий легко мог себе представить, что мала будет Альба в сравнении с тем городом, который предстоит основать. Но в эти замыслы вмешалось наследственное зло, жажда царской власти и отсюда – недостойная распря, родившаяся из вполне мирного начала. Братья были близнецы, различие в летах не могло дать преимущества ни одному из них, и вот решили, чтобы боги, под чьим покровительством находились те места, птичьим знамением указали, кому править новым государством. Ромул местом наблюдения избрал Палатин, а Рем – Авентин. Рему, как передают, первому явилось знамение – шесть коршунов, – и о знамении уже возвестили, когда Ромулу предстало двойное против этого число птиц. Началась перебранка, и взаимное озлобление привело к кровопролитию; в сумятице Рем получил смертельный удар. Теперь единственным властителем остался Ромул, и вновь основанный город получил название от имени своего основателя.
Приступив к строительству, Ромул (753–716 гг. до Р.Х.) прежде всего укрепил Палатинский холм – то место, где он был воспитан. Затем он собрал толпу на собрание и дал ей законы, ибо ничем, кроме законов, он не мог сплотить ее в единый народ. Понимая, что для неотесанного люда законы его будут святы лишь тогда, когда сам он внешними знаками власти внушит почтение к себе, Ромул стал и во всем прочем держаться более важно и, главное, завел двенадцать ликторов, которые повсюду сопровождали его, неся фаски (связки розог с вставленными в них топорами). Город между тем быстро рос, занимая укреплениями все новые места, так как укрепляли город скорее в расчете на будущее многолюдство, чем сообразно тогдашнему числу жителей. (Ливий: 1;5–8).
