Владислав Панкратов - Человечность. Первое собрание сочинений

Каждое писанное слово адресовано к каждому сердцу живому, потому как каждое слово излито с любовью. Труд не поэта, и не труд писателя, но труд человека. В этих словах, мой дорогой читатель, твоё отражение.

Слова здесь излитые, мой малый памятник человеку и памятник мой его человечности.

Жизнь это только начало, жизнь это единственная истина которой человек может и должен придать совершенства. Совершенство же её есть человечность. То, когда всё, что только есть живое человечно. То, когда человек не просто жив, но человечен он. Вот он истинный венец творения. Это и есть торжество Истины и торжество Любви. То, чему бы неустанно дивился бы и Бог. Быть может это величайшее во всем свете, что только может сделать человек. На месте жизни воздвигнуть человечность.

Ожидать прихода Спасителя, всё равно, что ожидать времени прихода любви. Любите, и Спаситель придёт, быть может не с небес, но из вашего же сердца.

Всякий влюбленный должен особенно беречь свою душу, покуда любовью он связывает душу свою, с иной им возлюбленной душой. Так в груди его уже не одна душа, но и та возлюбленная, что тоже родная ему, и ему ближняя, которая впредь будет жить в нём, равно как живёт в нем собственная душа, а быть может и роднее станет чем она и ближе. А потому, и о этой душе нужно особенно заботиться, заботиться любовно. Потому как у всякого влюбленного не одна, но две собственных души. В одной груди его единые одной любовью.

Человек нарошно отдаляет от себя счастье, хоть и известно ему, что оно ему ближнее и всегда при нём, всегда за тем, чтобы, достигнув его, стать многократно счастливее, чтоб то счастье, что было при нём стало большим, чтобы всегда было можно обратиться к нему.

Нам всем стоило не столько учиться жить, сколько стоило бы учиться любить, так и жить бы научились.

Любовь единственная сила, не знающая себе ни преград, ни обстоятельств, чтобы вершиться.

Поэзия есть единство сердца и души, и их единство с жизнью, и вместе с тем единство с человечностью, узами что их скрепляет есть любовь, а удерживает их Господь.

Во всяком деле стойте на позиции любви и дело свершится и принесёт свои плоды, и сверх того, что изначально желали. Только любите, за чтоб вы не взялись.

Освобождайте жизнь свою от бременностей и от мнимостей, и из груди вашей, из сердца вашего и души прольётся источник поэзии.

Истина, как и Любовь разлита по всей жизни, а потому человеку должно быть ей соразмерным, умея увеличивать жизнь, что в нём есть и жизни самой расширяя границы, до тех самых пор пока вовсе не станет границ.

Человеку как Богу дано умение душою своей быть вездесущим.

В человеке гораздо больше есть от Бога, чем ему человеку кажется, и потому, когда человек обращается к Богу, зачастую он обращается к самому себе.

Человек это орудие, орудие любви и орудие жизни, несущий в себе и с собой большее и лучшее, чем когда-то рай сотворенный.

Человек же должен увидеть во всем, что окружает его, и в живом и не живом, частицы своей человечности. Равно Богу человек растворен по миру и в мире и есть он во всём, а не только в одном своём существе. В этом его великая причастность ко всему, что только есть в этом свете.

Истинный же гений поэта, состоит в том, чтобы и вовсе не живому камню суметь придать жизни, услышав слова его, а после из слов этих сложить стих. Гений поэта заключён вовсе не в стихосложении, а в придании жизни кому или чему-либо. А жизнь как известно создаётся любовью.

Любящий никогда не живёт только одной своей жизнью, но живёт еще той жизнью кого он любит. Стало быть, любовь прибежище самой жизни и то в чём существует сама жизнь. Так любящий человек наполняет себя жизнью, и в груди его бьётся не одно его сердце, и душа его в нём уже не одна.

Быть может, в наивысшем своём проявлении человек являет собой всё великолепие и величие и вместе с тем божественную и чудотворную жизнь.

У всего есть начало, и началом во всём должна быть любовь.

Очеловечившись, обожествится человек.

Главенствовать в поэзии должен не ум, но сердце и душа напоенные любовью.

Поэзия, это особое состояние жизни, пребывающей в человеке.

Мы связаны друг с другом одной жизнью, и потому, коль здесь найдется счастливый человек, то счастье его обязательно отзовется в сердце ближнего иль в сердце человека в самом далёком уголке света.

Если бы только знал человек какая сила, красота и любовь есть в нём самом, тогда бы предложи ему стать Господом Богом, он бы отказался в пользу своей человечности.

Ежедневно, ежечасно и ежеминутно человек предстаёт скульптором, тогда как перед ним божественный камень его жизни, к которому он приставлен трудиться, высекая из этого камня, и тем освобождая всё большую и большую любовь.

Наверняка, поэзия это обыкновенный язык каждого влюбленного сердца.

Счастье, есть та ступень, вступив на которую, становится возможным взойти на пьедестал любви, поэзии и добродетели.

Поэт же сам поэзию не творит, но творит душой своей над жизнью таковое, что сами мы зовём поэзией. Поэзия не стих, излитый сердцем на листок, но усилия, совершаемые душой над самой жизнью, действо, когда жизнь во всем своем величавом многообразии становится одним, становится поэзией. Тогда-то стих как неизбежность и как данность будет изложен на бумаге, и будет истинно тогда-то назван стихом.

Любовь же, стоит укоренить в себе, в своей душе и в своём сердце, но истинно укоренить её нужно тем дальше, чтоб корень её был нами посажен в почву единственной Истины, в нашу человечность. Там, этому божьему цветку самое место. Тогда-то нектар его начнут собирать наши сердце и душа. Сродни пчёлам, что из него сделают мёд всеспасения.

Одной из трактовок человечности, быть может таковое, умение человека стоять одной ногой на тверди земной с его возлюбленным народом людей, другой же ногой в раю, бок о бок с Богом и ангелами его. Когда и те, и те, ближние его. С любовью их соединяя воедино в себе.

Живое сердце человека в себе несет великую спаситель.

Человек может вечность спасать свою душу, и может спасти её всего в один миг.

Человеку, только б и быть человеком. Учиться тому и быть таковым.

Если представить человечность холстом художника, представить человечность картиной, то на ней стало бы возможно увидеть все россыпи добродетелей, существующих ныне, и тех, что только предстоит нам открыть своим сердцем, увидеть все блага от мала до велика, в каждом прикосновении кисти художника читалась бы любовь и истина. На картине, зрящий её увидел бы всякого доброго ангела, любящих друг друга агнца и льва, и, разумеется, Бога. Человек, вот он художник. Человечность, вот оно все великолепие всего, что есть только сущего.