Стамбул, Бейоглу-туннель, проспект
Истикляль, российское генконсульство
Турецкий полицейский, прохаживавшийся по тротуару, то и дело с завистью поглядывал на окна российского генконсульства. Несмотря на поздний вечер, оттуда доносились смех, музыка и звон бокалов. Периодически ноздрей полицейского достигали обольстительные запахи экзотической русской кухни. Тогда полицейский натужно сглатывал слюну и ускорял шаг.
Само собой, что в самом генконсульстве о страдающих на улице от духоты, жажды и голода полицейских никто не задумывался. Здесь царили кондиционированная прохлада и непринужденное веселье. Прием был посвящен юбилею генерального консула. Желающих поздравить его с днем рождения имелось предостаточно.
Некоторые турецкие чиновники должны были присутствовать на мероприятии по должности, присутствие других объяснялось коммерческими и политическими интересами. Россия снова входила в силу, к ее мнению прислушивались в мире, так что попасть на прием стремились многие. В том числе, конечно, и работающие в Стамбуле иностранные дипломаты.
О том, кто из них является «чистым» дипломатом, а кто работает «под дипломатической корягой», являясь кадровым разведчиком, было прекрасно известно майору ФСБ Алексею Шадрину. Ведь Шадрин и сам работал «под корягой», номинально числясь вторым вице-консулом. На самом деле Алексей являлся заместителем начальника Стамбульской резидентуры и по должности отвечал за контрразведывательное обеспечение любых мероприятий – официальных и не очень.
По этой причине Шадрин, как и расхаживающий под стенами генконсульства несчастный турецкий полицейский, очень не любил приемов на собственной территории. Но такова жизнь контрразведчика. Он должен быть всегда наготове, чтобы другие могли жить спокойно.
Поэтому Шадрин хоть и ходил всюду с бокалом, но пить почти не пил. Бдил майор. Не зря, как оказалось.
Российский вице-консул, большой знаток исторических анекдотов, как раз рассказывал своему английскому коллеге очередную байку:
– Так вы, Джон, не знаете, как ваш премьер-министр в разгар войны с подачи Кагановича едва не стал коммунистом? Ну, так слушайте… Дело было в сорок третьем году. Выступил Лазарь Моисеевич перед бойцами где-то под Калинином, а те его засыпали вопросами – мол, когда же, наконец, союзники откроют «второй фронт»? На что Каганович ответил: «Открытие „второго фронта“, товарищи, целиком зависит от одного человека – от Черчилля. Если бы Черчилль был членом ВКП(б), мы с товарищем Сталиным вызвали бы его в Кремль и сказали: или открывай „второй фронт“, или клади партбилет на стол! А так, ну что мы можем сделать?»
Среди гостей, окруживших российского и английского вице-консулов, раздался дружный смех. Шадрин же посмеяться не успел, потому что в кармане у него в режиме вибрации заработал «мобильник».
Майор незаметно отделился от кружка любителей исторических анекдотов и шагнул за колонну. При взгляде на экран телефона его лицо приняло настороженное выражение. Высветившийся там номер ни о чем Шадрину не говорил. Кроме одного – звонили ему из таксофона, причем расположенного где-то в азиатской половине Стамбула.
– Алло! – ответил майор.
В трубке раздался легкий шорох, потом послышался хриплый голос:
– Дядя Али ест? Он мине нужен! Срочно!
– Какой еще Али? – произнес Шадрин, невольно оглядываясь. – Вы куда звоните?
– Дядя Али званю, ти что, савсем тупой, ни понял? Кароче, пиридай иму, што я купил тавар. Сорок яшиков. По три штука в каждом! Пуст ждет…
– Вы ошиблись номером! – нервно проговорил Шадрин.
– Как ашибся?
– Совсем! – ответил майор.
Отключив телефон, он снова оглянулся по сторонам. Захмелевшая публика продолжала веселиться. Шадрин же был трезв как стеклышко. Минуту спустя он перекинулся парой слов с начальником Стамбульской резидентуры подполковником Гашковым и почти бегом направился в гараж генконсульства.
Из открывшихся ворот генконсульства неожиданно вылетел автомобиль и пронесся по улице. Полицейский проводил его удивленным взглядом, едва успев заметить, что это «Мерседес».
В салоне автомашины находился Шадрин. Он был взволнован. То, что он делал, противоречило всем законам конспирации. Слишком многим в этот момент рисковал Алексей. Но риск – это и есть работа контрразведчика. А Шадрин словно был создан для этой работы.
Несмотря на тщательно подделываемый акцент, он сразу узнал голос позвонившего ему человека. Это был агент «Хасан-паша», уже не первый год состоявший на личной связи у Шадрина.
Алексей отлично помнил тот день, когда он отправил в Центр шифротелеграмму о первом звонке агента. Ее строки и сейчас стояли перед глазами майора:
«Шифротелеграмма ь… от…
Совершенно секретно
Весьма срочно
Начальнику ГУ контрразведки ФСБ
генерал-полковнику Томилину Н.А.
Настоящим довожу до вашего сведения, что сегодня в генконсульство позвонил неизвестный и сказал, что хочет поговорить с «главным контрразведчиком». В ходе последовавшего краткого телефонного разговора неизвестный сообщил мне, что в телефонной кабине, находящейся в азиатской половине города, для меня оставлено срочное сообщение. По согласованию с начальником резидентуры я немедленно выехал на указанное место. Там, с соблюдением всех мер конспирации, я вошел в указанную кабину, но в условленном месте никакого сообщения не обнаружил. В этот момент в кабине зазвонил таксофон. Я принял решение снять трубку и услышал голос неизвестного. Смеясь, он сообщил мне, что специально «выдернул» меня сюда, чтобы поговорить по «чистой» линии. Далее неизвестный представился Умаром Халиловым, бывшим чеченским полевым командиром по кличке Прораб. Халилов сообщил, что имеет для ФСБ очень важную информацию, касающуюся готовящегося на территории России теракта. За эту информацию он должен получить 50 000 американских долларов. Далее назвавшийся Халиловым человек объяснил, каким образом он даст знать мне вечером, где состоится встреча (он позвонит и укажет расположение телефонной кабины, где я и получу окончательные инструкции).
Исходя из анализа своих разговоров с неизвестным, считаю, что позвонивший с большой долей вероятности является Халиловым. Говорит он практически без акцента. Особо осторожен, хотя явно не знаком даже с азами конспирации, применяемой разведчиками. На основании вышеизложенного прошу санкционировать встречу с неизвестным, а также выделение требуемой суммы из средств резидентуры.
При первом телефонном звонке удалось сделать краткую запись голоса звонившего. В случае наличия фонограммы голоса Халилова прошу направить ее для идентификации.
Замначальника Стамбульской резидентуры майор Шадрин А.С.»
В ответ на запрос Шадрина из Москвы пришла депеша-»молния»:
