Начало жизни
(О значимости истории родовспоможения и акушерства для женской истории России)
Каждый начинает свой жизненный путь в утробе матери, но не каждый задумывается о том, велик ли труд родильницы, легко ли было матери произвести ребенка на свет. С тех пор, как ветхозаветный Бог в Книге Бытия обрек Еву и ее дочерей на такого рода страдания («Мучительной я сделаю беременность твою, в муках будешь рожать ты детей»), прошло более 5700 лет, и все это время человечество искало наиболее эффективные способы избавления роженицы от физических и психологических терзаний, обезболивания и помощи в исполнении женщинами их непростой работы – в их природной способности давать новую жизнь.
В этой книге нам хотелось рассказать о том, какой трудный путь прошла история помощи женщинам, желавшим забеременеть, выносить и родить ребенка, в нашей стране за последние три века. Настоящий прорыв в этом произошел совсем недавно, в XX столетии. Осмотр женских тел перестал быть унизительным и болезненным; стремительное развитие контрацепции помогло реализовать женское желание самим контролировать частоту беременностей и самостоятельно планировать число детей; гибель рожениц в ходе родов осталась в далекой истории вместе с туманом заблуждений, касающихся менструальной крови, которая якобы вытекает из «раны» яичников и представляет угрозу психическому равновесию женщины, или же возможностей «правильным поведением» женщины повлиять на пол ребенка до его появления на свет.
Чтобы оценить путь отечественного акушерства, стремившегося облегчить матерям выполнение их «женской работы», чтобы лучше понять связи биологического и социального, медицины с изменчивостью гендерных ролей, нужно вчитаться в источники, которые долгие десятилетия, a то и столетия, мало кого интересовали. Это истории болезней, медицинские описания течения беременности и родов, журналы городских родильных домов, учебники и атласы по акушерству, гинекологии, женским болезням, уходу за детьми (от самых первых до изданных накануне революции 1917 года). Это и «родительские дневники», получившие распространение в начале XX века в семьях образованных россиянок, a также архивы женских гимназий, в которых отложились истории предосудительного поведения воспитанниц. Нужно было перелопатить гору скучных и однообразных материалов: тексты заседаний педагогических и попечительских советов разных благотворительных организаций, чья работа была направлена на охрану материнства и младенчества, отчеты медучреждений, разные медико-статистические описания… В них, кстати, собиратели сведений приводили такие примеры из собственной практики, которые существенно дополнили картину репродуктивного здоровья населения. Яркие семейные истории и подробности обнаружились в бракоразводных делах, хранящихся в архивных фондах духовных консисторий разных губерний, и, конечно, прежде всего в женских письмах, дневниках, записках, воспоминаниях, автогинографиях. В этой книге вы найдете множество источников разных типов и видов, впервые введенных в научный оборот, в том числе российских текстов научно-медицинской литературы по акушерству и гинекологии второй половины XIX – первой половины XX века. Эти документы никогда не изучались как комплексный фактический материал по истории предубеждений и социального воспитания – и мы поставили целью разобраться, почему врачи-патерналисты мечтали превратить беременность в своего рода «контролируемый аскетизм». Перед нами стояла задача поэтапно проследить историю медикализации повседневности беременных, родильниц и молодых мам – следы этого процесса обнаруживались в публикациях ведущих научных журналов того времени: в «Журнале акушерства и женских болезней», «Акушерке», «Враче», «Русском враче» и других.
Мы присматривались к артефактам материальной культуры беременности, родов, материнства и младенчества во множестве музеев (в том числе в редких для отечественной музейной культуры залах по истории медицины), чтобы изучить, как менялся предметный мир будущей матери и матери младенца под влиянием предписаний экспертного сообщества врачей, какие новые телесные практики входили в жизнь девочки, девушки, беременной женщины, роженицы и родильницы… Мы брали в руки уставы частных родовспомогательных заведений и родильных отделений, чтобы понять, как эволюционировали представления о помощи родильнице во время стационарных родов. Нам помогали в нашей реконструкции литературные произведения – как предназначенные для массового чтения, так и значимые для появления женского голоса в русской литературе: сочинения Л. Д. Зиновьевой-Аннибал («Тридцать три урода»), А. А. Вербицкой («Ключи счастья»), О. А. Шапир («Антиподы», «Без любви», «Любовь», «Записки мужа»), А. Я. Мар («Женщина на кресте»). То, как готовилась революция в сексуальном поведении, как становились разрешенными обсуждения ранее запретной темы пола и утверждались новые идеалы женственности, нам помогли понять газеты и журналы разного времени, но прежде всего начала XX века – ведь до того времени беременность и роды считались делом настолько непубличным, что им не находилось места для обсуждения в средствах массовой информации либо уделялось совсем уж скромное место в разного рода медицинских публикациях.
Территориальные рамки этого исследования обусловлены географией привлеченных нарративов и прежде всего женских автобиографических сочинений. Большинство использованных архивных и опубликованных женских эгодокументов принадлежало православным представительницам русской части дворянства Центральной и отчасти Северо-Западной России (Московской, Санкт-Петербургской, Смоленской, Тверской, Псковской, Костромской, Владимирской, Рязанской, Ивановской, Тульской, Ярославской губерний). Учитывая территориальную мобильность дворянства (наличие владений и усадеб в разных губерниях), территориальный фактор не сыграл заметной роли в изучаемых нами историко-культурных процессах, в отличие от социального, этнического и конфессионального.
Будучи методологически преданными концепции социального конструирования гендерных различий, мы исходили из того, что в России (как и во всей Европе, да и в мире) существует немало учреждений и норм, существование которых представляется современному человеку чем-то неизменным и вполне естественным, поскольку они теснейшим образом связаны с тем, что дано природой. К таковым относят половые различия, равно как материнство/отцовство, возможность продолжения человеческого рода. Однако нормы поведения будущих матерей и отцов, как мы заметили, довольно сильно отличались от современных, a учреждения, в которых помогали матерям разрешиться от бремени, возникли при определенных социальных отношениях и во вполне конкретных структурах распределения власти. Рассмотреть их стало нашей задачей.
