Конец ХХ века, Россия
Теперь Серега точно знал, как выглядит ангел. Не карающий, с огненным мечом, а спасающий, приходящий в самый нужный час на выручку несчастным, бедным, ничего никому плохого не сделавшим людям. Таковых на момент появления ангела собралось пятеро.
Они сидели маленьким кружком в огромном сарае, где когда-то, совсем давно, стояли колхозные трактора и комбайны, а теперь не было ничего вовсе. Сквозь поредевшие доски стен упрямо лез сырой, холодный ветер. Железная же бочка, в которую они напихали что под руку попалось, дымила, потрескивала ржавым своим нутром, но ни огня, ни тем более тепла производить не собиралась. Пятеро угрюмых мужиков в ватниках, с небритыми и чуть синеватыми лицами на бочку даже и не смотрели. Они молча и дружно уставились на лежащий возле бочки кирпич. На кирпиче бледно серебрилась складчина – маленькая и от того выглядевшая особенно жалкой – россыпь рублей, выскребленных из самых глухих закоулков карманов. Сколько ни смотри, больше чем на две бутылки пива не тянет. А это очень мало после вчерашнего.
Вчера, конечно, было весело. В деревню приехали городские, скупать земельные паи. Водку метали ящиками. Да и кому они нужны, эти паи? И против лома не попрешь. Вон агроном Глушков стал возбухать. Теперь бродит по двору, головешки разгребает. Плохо только, что живых денег они так и не увидели. Приезжие оставили только бумажки с бледными печатями. Мол, потом.
Вот и сидели они теперь, как самые настоящие русские крестьяне. Без денег и без земли. А головы трещали не хуже, чем сырые доски в ржавой бочке. Видать, паленкой городские потчевали. Безнадега.
Вот тут-то и появился в воротах сарая ангел. Моложавый, высокий, красивый, золотистые волосы почти до плеч. Глаза голубые, добрые, улыбка ласковая. Если и были у него крылья, то они надежно прятались под длинным брезентовым дождевиком. И то верно, чего их без толку под дождем мочить? Самое важное – сумка в руках. А в сумке, Серега это душой почувствовал, что-то конкретно тихо позвякивает.
– Здорово, мужики! – обратился ангел к обществу. – Болеете?
Мужики в ответ ничего не сказали, но на сумку уставились внимательно.
– Чей зилок там, на улице? – продолжил, вовсе не смутившись холодным приемом, незнакомец.
– Да вот, Серегин, – чуть ли не хором отозвались четверо, почувствовав легкое дыхание надежды.
Серега молча кивнул.
– Выручай, Серега! – обратился теперь лично к нему златокудрый. – У меня там, за шоссе, буханка села капитально. Дернуть бы надо. Водку везу соседям. Там у них сход сегодня по паям. Опаздываю. – И уже всей компании: – Не думайте, мужики, в долгу не останусь. Вот – аванс!
Он поставил сумку на землю, и из нее уже совершенно отчетливо донесся короткий, сладостно-знакомый звяк.
Теперь мужики смотрели на Серегу. Что ж тому делать оставалось? Встал, побрел на выход. Уже в воротах обернулся к товарищам:
– Вы уж все-то не выжрите! Оставьте.
– Не боись, Серега! – развеял тревогу ангелоподобный. – Внакладе не останешься. У меня там, в машине, этой водяры – под самую крышу!
На улице, едва они оказались возле Серегиного самосвала, пришелец запустил руку под дождевик и вытащил бутылку. Сунул руку в карман, вынул стакан.
– На вот, поправься чуток.
А оставшиеся в сарае мужики, едва услышав, как Серега завел свой «ЗИЛ», голодными волками бросились к сумке. Пять бутылок! В сарае раздалось громкое бульканье.
Перед выездом с проселка на шоссе Серега притормозил. Приятное тепло, разлившееся внутри после первого стакана, стало проходить, сердце бешено колотилось, в глазах потемнело.
– Водка, у тебя, браток, какая-то забористая, – просипел он спутнику.
– Да брось! Водка как водка. Это тебя после вчерашнего крутит. На-ко, добавь чуток.
Перед Серегиным лицом очутился полный стакан, который он и прикончил единым махом. После чего захрипел, закатил глаза и навалился грудью на баранку.
– Эк тебя, любезный, проняло, – с сожалением произнес незнакомец.
Он притянул Серегу к себе, перелез через него и оказался на шоферском сиденье. Серега, скрючившись, затих рядом. Не обращая более на него внимания, пассажир, ставший водителем, врубил первую передачу, подвел самосвал к выезду на пустынное шоссе и стал ждать.
Через несколько минут из-за поворота на огромной скорости вылетела черная «Волга». Незнакомец нажал на газ. Проселок в этом месте шел немного в гору и лысые колеса «ЗИЛа» забуксовали в грязи. Сидевший за рулем побледнел, выругался так, как точно не положено ангелам, и вдавил педаль в пол.
Водитель «Волги», уверенный, что вставший у обочины самосвал его пропускает, не снижал скорости. Но тот вдруг задергался, затем – скакнул, словно козел, и, в секунду оказавшись на асфальте, перегородил «Волге» дорогу.
Страшный удар, как и рассчитывал сидевший в кабине самосвала, пришелся на заднее колесо. «ЗИЛ» качнулся, но устоял. И стало тихо.
Блондин не спеша вылез из кабины, но, прежде чем подойти к разбитой «Волге», аккуратно вернул не подававшего признаков жизни Серегу на его шоферское место, наклонил чуть вперед, положил его руки на баранку. Затем он подошел к слегка дымящейся груде металла, еще недавно бывшей легковым автомобилем, заглянул в то, что еще недавно было кабиной. Одного взгляда было достаточно понять, что щупать пульс водителю и тому, кто сидел рядом с ним, нет необходимости.
Блондин сунул руку в разбитое окно, достал лежавший на коленях у мертвого пассажира портфель, открыл его, пролистал бумаги, вытащил несколько страниц, спрятал их под свой дождевик, остальное вернул на место.
Вдали послышался звук мотора. Блондин накинул капюшон дождевика и скрылся в придорожных кустах. Через некоторое время из кустов на тропинку, ведущую к лесу, выехал на мопеде, к раме которого были привязаны удочки, – ничем не примечательный рыболов. Накрапывавший с утра дождик стал к этому времени сильнее, поэтому надвинутый почти на глаза рыболова капюшон длинного дождевика выглядел вполне уместно. Проезжавшие, начавшие останавливаться возле места страшной аварии, на него и внимания не обратили.
