ЧЕРЕП ДЛЯ ЛЕОПАРДА
ПРОЛОГ.
Часы пробили два.
Их звон долетел издалека, слабым эхом отозвался в костях, во всем теле, пройдя от кончиков волос до пальцев на ногах. Всего два удара. И тишина. Снова вернулась ночь. Тихая, спокойная Лондонская ночь. Такая же, как все прочие ночи до того. Еще одна из многих.
Что-то шевельнулось в подворотне. Какая-то тень. Чуть переменила позу, но снова замерла, сливаясь с темнотой.
Он ждал. Он привык ждать. Ожидание стало частью его жизни, одним из способов существования и соприкосновения с этим миром. Он не думал о времени. Что такое несколько лишних минут по сравнению с тем, что было и что будет? Ничего.
Вокруг было тихо, лишь издалека обостренный ожиданием слух улавливал ставшие привычными голоса никогда не спящего города. Шорох листвы в чьем-то саду. Быстрый топоток перебегающей дорогу крысы. Возню потревоженных птах. Плеск волны – Темза тоже никогда не спит. Шелест влекомого ветром клочка афиши. Шаги.
Шаги.
Шагов в это время суток было мало. К двум часам ночи даже проститутки возвращались с промысла в свои каморки – пересчитывать полученные от клиентов гроши и тумаки и ждать рассвета. Лишь иногда услышишь стук колес запоздавшего экипажа – какой-нибудь лорд возвращался из клуба или с вечеринки. Но даже они предпочитали завершить свои дела лишь раньше, либо позже этого времени. Самый тихий час – это не час между волком и собакой, не час быка. Это именно два часа ночи.
И эти шаги…
Они были нарушением тишины.
Кто-то шел. Торопливым неверным шагом. Кто-то очень спешил вернуться домой. Его кратчайший путь пролегал тут – в двух шагах от затаившейся в бесконечном ожидании тени.
Человек был силен и полон жизни. Казалось, было слышно, как пульсирует в жилах его кровь. Он задержался и торопился, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. А что, собственно, происходит? Все, как всегда. Эта улица выглядит в темноте так же, как при свете дня – с одной стороны теснятся, подпирая друг друга, доходные дома, первые этажи их заняты лавками и кофейнями, а напротив стоят особняки, окруженные небольшими садиками. Несколько проходов под арками ведут в переулки или внутренние дворы. Человек собирается свернуть в один из них.
В тот, где сегодня притаилась тень.
Он ждет. Он готов ждать, сколько надо. Но этот человек… И переполнявшая его кровь…
Тень шевельнулась.
Человек остановился.
Секунду они почти смотрели друг на друга. Потом тень совершила прыжок.
Короткий вскрик, шум падения тела и быстрая лихорадочная борьба спугнули разве что пробегавшую по своим делам крысу. Та припала к земле, щетиня шерстку и напрягая мускулы, готовая к бегству, но все уже стихло, и маленький зверек, поводя усами, осторожно продолжил свой путь.
ГЛАВА 1.
Когда Модести спустилась в столовую, Гарольд уже сидел за столом и терпеливо ждал, когда же лакей закончит сервировку. В ожидании трапезы он одной рукой перелистывал лежавший перед ним журнал «Сайнтифик квотерли».
- Вы заставили себя ждать, миледи, - на минутку прерывая чтение, заметил он.
- Прошу извинить, - молодая женщина подождала, пока слуга отодвинет для нее стул. – Я выбирала платье…
- В этом нет никакой нужды, - муж едва скользнул по ней взглядом. – Хотя… Мне не нравится этот цвет. Вам стоит отказаться от голубого и синего. Он вам совершенно не идет.
- Вот как? – она невольно помедлила возле стула, окинув взглядом свое шерстяное платье темно-голубого цвета с более темной отделкой. – Но мне всегда казалось…
- Ваше мнение, миледи, основано на вашем личном взгляде, - Гарольд кивком отпустил слугу и принялся за бифштекс. – Но вы не имеете ни малейшего понятия о том, как смотрят и как оценивают вас другие. И, поскольку на себя вы посмотреть со стороны не можете, вам стоит больше доверять чужому мнению. Оно объективно, в то время как вы – субъективны.
- Вот как? – повторила Модести, осторожно беря нож и вилку. Муж часто давал ей советы, как себя вести, во что одеваться и что кому говорить. Она старалась им следовать, искренне желая сделать ему приятное. Ее приводило в отчаяние то, что она, как ни старалась, не могла стать такой, какой он хочет ее видеть. – Может быть, мне сходить переодеться? Пока не поздно…
- Поздно. Надо было думать до того, как вы и ваше голубое платье попались мне на глаза.
- Но платье не голубое…
- Голубое. Мне лучше знать.
На самом деле продавец назвал этот цвет цветом майского неба. Но продавцу лишь бы продать товар, он может и солгать. Гарольд твердил ей это всякий раз, как соглашался сопровождать жену во время прогулок по торговому центру. При этом он неустанно твердил, что лучше знает, где и что покупать и часто уводил жену от модных лавок – мол, там работают нечестные люди, которые завышают цену и нарочно скрывают недостатки продаваемой вещи, лишь бы сбыть ее с рук.
- Как вам угодно, - Модести не стала спорить и принялась разделывать бифштекс. На ужин у них сегодня была говядина в особом соусе. В подливе плавали кусочки овощей, среди которых маленький кусочек мяса почти терялся. Модести не особенно любила овощи, ей больше по душе было мясо, и она старалась отрезать кусочки побольше, прекрасно зная, что, если она будет копаться слишком долго, муж наверняка заставит ее встать из-за полуголодной. Он считал, что мясо – это еда для мужчин. А настоящие леди не должны ее употреблять. Женщины едят рыбу и птицу, а также овощи и сладости. Но смотреть на эти куски картофеля и моркови было выше ее сил.
- У вас плохой аппетит, миледи.
Голос мужа заставил ее напрячься. Заметил?
- Да? А, по-моему, я…
- Сколько раз вам говорить, миледи, что со стороны все видно лучше? Вы себя неправильно оцениваете. Больше доверяйте другим людям, вашим близким! Если я вижу, что вы плохо едите, значит, так это и есть.
- Да, наверное…
- Вы должны есть. Еда поддерживает нашу жизнь, дает нам силы. Как вы будете исполнять свои обязанности жены, если у вас не станет сил на ведение домашнего хозяйства?
- Но я…
- Я давно хотел вам сказать, что вы порой бываете весьма нерасторопны и склонны пускать некоторые дела на самотек. Слуги совсем разболтались. Горничные позволяют себе болтать вместо того, чтобы работать. Мои костюмы недостаточно вычищены. Ботинки вечно стоят не на своих местах. А мои шейные платки и галстуки? Они болтаются на вешалках, как попало! Я уж не говорю о том, что утренние газеты доставляются с опозданием!
- Но мне казалось, что это скорее дело Джеймса…Ваш камердинер…
- Мой камердинер такой же слуга дома, как и ваша Мэри, - парировал Гарольд. – И вы обязаны смотреть за {всеми} слугами, не важно, чьи они. У нас одна семья, мы живем одним домом и все хозяйство ведется на мои средства. Значит, я вправе в моем доме требовать от всех обитателей, чтобы они все – подчеркиваю, все! – исполняли свои обязанности надлежащим образом. Вам понятно, миледи?
