1. 1.
Монстры существуют, только они не живут под твоей кроватью.
Они преследуют тебя и загоняют в угол.
Мне показалось, что он хочет меня убить. Калин тянет ко мне мозолистую руку, но я делаю шаг назад, прижимаясь спиной к стене.
Черт.
Я в ловушке.
Происходящее пугает.
То, каким безжалостным и леденящим взглядом он смотрит на меня, пугает еще сильнее.
– Дай пройти, – выставляю руку вперед, мешая ему приблизиться. – Калин, дай мне пройти, и никто об этом не узнает!
Здесь темно, но, даже находясь в кромешной тьме, я точно знаю, что на губах Калина сияет усмешка.
Глупая.
Будто у него будут проблемы.
– Кто ты такая, чтобы командовать мной?
Я ненавижу свою реакцию на этот голос. Я не должна бояться, но я боюсь. У меня дрожат руки, а в горле пересохло. Сбежать не получится, но я всё равно делаю попытку обойти его и тут же жалею об этом. Он удерживает меня одной рукой, толкая в стену так, что на секунду мне становится больно.
– Ай!
– Неприятно, да?
Этот голос, который многих дур сводит с ума, я называю дьявольским. Инстинктивно хочется закрыть уши.
– Что тебе надо?
– Я запретил тебе появляться в академии…
Калин включает телефон и светит мне прямо в глаза, отчего я морщусь, а привыкнув к свету, вижу, как он, склонив голову, смотрит на меня.
Взгляд монстра.
Наверное, у психов и маньяков точно такие же глаза.
– Это шутка?
– По-твоему, я шутил?
– Да кто ты такой, чтобы приказывать мне? Калин, очнись. Я не живу в твоем выдуманном мире, где тебя называют богом, не забыв поклониться. Я не выполняю твои приказы. Смирись уже с этим!
Я задираю голову вверх, в упор смотря на парня. Целый год я хранила внутри себя все свои страхи. Происходящее сейчас ничего не изменит.
– Я не люблю повторяться.
– Знаешь, я тоже! – почти кричу. – Но в этот раз сделаю исключение. Ты можешь делать всё что хочешь, но добровольно я не уйду из академии. Понял? Не уйду!
Несколько секунд я горжусь собой. Мой голос не дрогнул. Я не облажалась. Я смогла.
Я даже улыбаюсь, дыша полной грудью.
Но потом я замечаю, как темнеют его глаза. Они становятся такими черными, как и его душа.
– Могу делать всё что захочу?
– Что?
– Ты и правда думаешь, что для этого мне нужно получить твое разрешение? Ты никто. Не забывай об этом.
Целый год Калин доказывал мне это. Я стала мишенью для всех. Главным изгоем академии. Если один из богов ВИПа кого-то ненавидит, от него избавляются. Удивительно, что я продержалась и вернулась.
– Если я никто, тогда зачем преследуешь меня?
– Показываю тебе твое место! – резко отвечает он, хватая меня за руку.
Я пытаюсь вырваться, но его хватка становится сильнее. Его пальцы вдавливаются в мою кожу, оставляя синяки. Не знаю, как так получается, что мне не больно.
Да и самому Калину плевать, больно мне или нет. Он смотрит мне в глаза, будто впервые видит, и в этом взгляде весь спектр эмоций, но нет привычной мне ненависти.
Где она?
Что происходит?
Когда я перестаю задаваться этим вопросом, то сразу же с силой, которой никогда не замечала в себе, отталкиваюсь от парня. Тяжело дыша, от злости сжимаю пальцы в кулак, точно зная, что наброшусь на него, если он еще раз приблизится ко мне.
Таких, как он, не исключают из академии.
Их боготворят, несмотря на то, что они вытворяют. Они боги. Им можно всё. Издевательства, запугивание – это то, чем они занимаются каждый день. Не сами, для этого есть помощники. Боги чаще всего просто наблюдают. От скуки, наверное. Для развлечения. Или потому, что они могут, зная, что никто не посмеет дать отпор.
– Какой твой ответ?
Пошел ты к черту.
Вот мой ответ.
Но вслух я, конечно же, этого не говорю.
Иногда лучше промолчать, такой вывод я сделала после того, как попала в ВИП.
Я знаю, что мое молчание чаще всего злит Калина. Сотни раз я видела его дьявольские глаза, когда он говорил, а я слушала, молчала, а затем уходила. Не от страха. Просто это единственное мое оружие. Единственное, чем я могу ответить дьяволу.
Но, когда Калин хватает меня за плечо и с силой сажает на стул, до меня доходит – это конец.
– На что? – опять кричу. – Что ты хочешь от меня услышать?
Он становится так, что мои колени касаются его брюк. Слишком близкий контакт. Съеживаюсь. Боюсь заразиться и стать таким же психом.
– Сегодня твой последний день. Появишься здесь завтра – и я изменю твою жизнь.
– А-а. Ты же чертов бог. Всё можешь, да?
Сказала и тут же пожалела. Это всё равно что ударить злую собаку. Сделаешь только хуже.
Калин наклоняется ко мне так, что я чувствую на себе его дыхание. Холодное, но оно обжигает кожу. Если я не сгорю, то точно умру от сердечного приступа.
– Ага. Но кажется, ты настолько глупа, что забываешь об этом.
Попытка испугать.
Очередная.
Но я не изменю своим принципам. Все страхи останутся внутри меня.
– Вали в свой ад.
– Так мило, что ты продолжаешь думать, что кто-то станет тебя слушать.
Телефон в его руках выключается, и мы снова погружаемся в кромешную темноту. Я крепко зажмуриваюсь, стараясь как можно быстрее привыкнуть к отсутствию света.
– Еще милее выглядят твои жалкие попытки противостоять мне. Такая гордая. А внутри? Скажи, я сильно сломал тебя?
Чувство беспомощности – это самое жуткое, что может случиться с человеком.
– При встрече со мной ты съеживаешься от страха?
– В твоих мечтах.
Прежде чем до меня доходит смысл моих же слов, Калин подхватывает меня, прижимая к себе. Я чувствую его запах, чувствую каждую мышцу, которая будто раздавливает меня. От неожиданности я перестаю дышать.
– Отпусти или я закричу.
– Надеешься, что тебя это спасет?
Нет. Знаю, что не спасет.
Но я уже в таком состоянии, что остается либо кричать, либо дать волю слезам. Последнее – хуже всего.
Я уже открываю рот, чтобы заорать на всю академию, как слышу, что в дверь начинают стучать.
– Николь! Николь, ты здесь? Открой дверь. Откройте эту чертову дверь.
Соня. Господи, это Соня.
Прикусываю губу, подавляя слезы.
Даже в темноте я вижу взгляд Калина, направленный на дверь. Теперь он хочет убить того, кто помешал ему.
Но он не двигается с места. Это должно радовать, но… Калин всё так же продолжает прижимать меня к себе.
– У тебя есть только два варианта: уйти или подчиниться, но тогда я сломаю тебя окончательно. Сделай правильный выбор. Моя реакция в случае неправильного выбора тебе не понравится.
Когда он отпускает меня и уходит, открыв дверь, я всё еще не могу прийти в себя. Из ступора выхожу, как только в аудитории кто-то включает свет. Я вижу встревоженный взгляд единственной подруги, но перед глазами всё еще стоит образ Калина, и я будто слышу его последнюю фразу: сделай правильный выбор.
Арсений Калин – звезда. Его боятся, его уважают, ему подчиняются. Год назад он решил меня казнить. Его планы точно не изменились. Все стало еще хуже.
