© Таллик К., текст, 2024
© HAISEKI, иллюстрации, 2024
© ООО «Издательство АСТ», 2024
* * *
Крис сидит у окна. Рядом – гитара в жестком кейсе. Автобус въезжает на Троицкий мост.
По Неве плывут пароходики.
Солнце жарит по-летнему, и золотой ангел на шпиле Петропавловского собора сияет так, что больно смотреть. Про него говорят: если будешь себя плохо вести, он пошлет молнию прямо с неба и испепелит тебя заживо.
Но Крис его не боится. Они давно знакомы, вот уже лет семнадцать. Иногда Крис зовет его просто Петриком. Не так-то просто придумать имя для ангела!
«Слушай, пошли мне сегодня удачу, – просит Крис. – Чтобы не завалиться на собеседовании».
Ангел молчит.
«Ну пожалуйста. Мне правда надо».
«Тебе вовсе не это надо, – отвечает ангел. – И мечтаешь ты не об этом».
«Откуда ты знаешь?»
«Я про тебя все знаю».
Крис по-мальчишески шмыгает носом. Но она – девочка. В джинсах и длинной белой толстовке с тонким принтом «НЕНАВИЖУ ДУРАЦКИЕ НАДПИСИ».
На гитарном кейсе – одна-единственная круглая наклейка с пацификом. Надорванная с краю, как будто кто-то пытался ее соскрести, а потом бросил. От куриной лапки осталось только два пальца.
Добрая память от сорок третьего отдела. И на том спасибо: могли вообще гитару отобрать.
«Тогда… помоги просто как-нибудь», – просит Крис у ангела.
«Я подумаю».
Автобус раскрывает двери. Крис подхватывает гитару и выходит.
В Институте культуры – тихо и культурно. Вступительные испытания и всякие там коллоквиумы не так давно придумали проводить дистанционно, и абитуриенты больше не толкаются в дверях и не маячат в коридорах. Но бывают и жесткие кейсы: Крис неплохо выступила перед веб-камерой, а потом ее зачем-то пригласили на собеседование.
«Хочу посмотреть товар лицом», – написал ей Бессонов, председатель приемной комиссии. Шутка явно несвежая. Наверно, этот копипаст он рассылал всем. Хотя… кто их знает, этих культурных.
Крис смотрит в телефончик вместо зеркала. Приглаживает волосы.
У нее – ничем не примечательное лицо. Не очень круглое, но и не длинное. Нос не сказать чтобы сильно тонкий, слегка курносый и к тому же в веснушках. Рыженькие волосы и зеленые глаза. Кошачьи, по выражению отчима.
Да, ее лицо – не самый изысканный товар. Но, блин, какого черта? Эд Ширан тоже рыжий, зато миллионер. К тому же Крис прекрасно играет на гитаре. А еще ей подарили на др полуакустический «Гибсон», как у олдскульных блюзменов. Цвета «черри санберст». Проще говоря – огненно-рыжий, как ее волосы.
Председатель оценил, это было видно.
Иногда не знаешь, что выстрелит. Может, «Гибсон». Может, специально выученный джазовый септаккорд. А может, случайный взгляд из-под рыжей челки. Неосторожный взгляд.
Ч-черт. Ей ведь уже не пятнадцать.
She’s got experience.
«Петрик, пошли мне удачу», – повторяет Крис, поднимаясь по шикарной мраморной лестнице.
У дверей аудитории прохаживается несколько парней, с инструментами и без. Кто-то один уже внутри: из-за двери доносятся звуки фортепиано и жуткие завывания. Словно волку-оборотню наступили на хвост.
Кристина делает вид, что она не отсюда. Неизвестно зачем. Эти ребята ей ничего дурного не сделали.
Ну, кроме того, что они – ее конкуренты. На потоке всего тридцать мест, если не брать эстрадный вокал, на который вообще непонятно кого принимают. И смотрят ли там вообще на лицо… или на что другое… f[…]ck ‘em all.
Крис садится в сторонке на подоконник. Чтобы успокоиться, достает из кейса гитару и тюнер на прищепке. В автобусе трясло, и винтажный «Гибсон» мог потерять строй. Будет обидно лажануть во время прослушивания.
Крис тихонько берет несколько аккордов: с гитарой все в порядке. Тюнер ей не нужен. У Крис абсолютный слух и длинные музыкальные пальцы. Так себе компенсация за веснушки и курносый нос, но уж какая есть.
Парни-конкуренты вылупились на гитару, как на чудо чудное. Крис вздыхает и отворачивается.
За окном видно Марсово поле, кусок улицы и автобусную остановку. На остановке стоит одинокая девушка. На ее лице – масочка, как от ковида, только черная. Это делает ее похожей на героя Наруто – Крис не помнит, как его зовут. Только волосы у нее не серебряные, а темные, как вороново крыло. Темные волосы собраны в две недлинные косички. Темные глаза прячутся под темными ресницами.
Крис подбирается к самому стеклу, чтобы рассмотреть получше.
Девушка переходит дорогу и идет к главному подъезду. Но перед тем, как скрыться из виду, поднимает глаза и смотрит как будто прямо на Крис. На бледном лице – тень улыбки, невидимой под маской.
«Хелло, Уэнздей, – думает Крис. – Интересно, снесешь ты мне голову или нет?»
Нет, эта девочка – не Уэнздей. Ее зовут Мария, и она из Архангельска. Вот так живешь все восемнадцать лет в городе с ангельским названием, но не веришь ни в чертей, ни в ангелов.
Или вообще ни во что не веришь.
Маша переходит улицу строго на зеленый. Окидывает взором главный корпус Института. Что-то рыжее и круглое виднеется в окне: кто-то оттуда смотрит на нее, Машу. Это не опасно. Это даже не странно. На нее все смотрят. Ее масочка всех раздражает. Напоминает о нехорошем. Внушает неосознанную тревогу.
«Иш-ш, намордник надела», – по-змеиному шипит кто-то за ее спиной. Старуха в автобусе. Четверть часа назад.
«Если болееш-шь, чего дома не сидиш-шь».
Ничем Маша не болеет. И дома у нее больше нет.
Люди шепчутся зря. Если бы они знали правду, они бы заткнулись. Правда бывает больнее любой болезни.
«Да она сама нас боится, – бубнит кто-то еще. – Гордая слишком. Не хочет с нами дышать одним воздухом».
Никого Маша не боится. Что же до гордости… О да, Маша – гордая. Гордость никого не красит, но иногда это единственная защита. Пусть даже это просто маска.
Маша обходит главное здание и выходит на набережную. Теперь золотой ангел со шпиля наблюдает и за ней тоже. Теплый ветер с Невы спешит растрепать ее волосы, и у него получается. Это даже приятно.
Маша замедляет шаг у подъезда. Останавливается. Включает камеру в телефоне. Решительно расплетает свои косички и откидывает темные пряди со лба. Глядит на свое отражение. То есть, изображение.
У нее темные умные глаза. Вообще-то она очень красивая. Если бы не…
Если бы не эта маска ниндзя из Наруто.
Маша оглядывается: поблизости никого. Она берется двумя пальцами за краешек маски. Видит… то, что видит. Пытается улыбнуться в камеру. Бледные губы не слушаются.
Чудес не бывает.
– Д-держись, – говорит Маша неизвестно кому.
Ее шаги далеко разносятся по коридору.
Парни у дверей кабинета о чем-то переговариваются. При виде Маши они умолкают.
Крис сползает с подоконника. Неуверенно улыбается.
– Ты тоже на прослушивание? – спрашивает она.
